вещей, не находит для себя препятствия. А потому душа сохраняет

способность образовывать ясные и отчетливые идеи и выводить их

одни из других (см. сх. 2, т. 40 и сх. т. 47, ч. II); и следовательно (по

т. 1), до тех пор мы сохраняем способность приводить состояния тела

в порядок и связь сообразно с порядком разума; что и требовалось

доказать.

С

холия. Благодаря этой способности приводить состояния тела в

правильный порядок и связь мы можем достигнуть того, что нелегко

будем поддаваться дурным аффектам. Ибо (по т. 7) для того, чтобы

воспрепятствовать аффектам, приведенным в порядок и связь

сообразно с порядком разума, требуется большая сила, чем для

аффектов неопределенных и беспорядочных. Таким образом, самое

лучшее, что мы можем сделать, пока еще не имеем совершенного

познания наших аффектов, это принять правильный образ жизни или

твердые начала для нее, всегда помнить о них и постоянно

применять их в единичных случаях, часто встречающихся в жизни, дабы таким образом они широко действовали на наше воображение и

всегда были у нас наготове. Так, например, в числе правил жизни мы

поставили (см. т. 46, ч. IV с ее сх.) побеждать ненависть любовью и

великодушием, а не отплачивать за нее взаимной ненавистью.

Однако

5

97

для того, чтобы это предписание разума всегда иметь перед собой, где только оно потребуется, должно часто думать и размышлять об

обыкновенных обидах людей и о том, каким образом и каким путем

всего лучше можно отвратить их от себя посредством великодушия.

Таким путем образ обиды мы соединим с воображением такого

правила, и (по т. 18, ч. II) оно будет восставать перед нами всегда, как только нам будет нанесена обида. Если точно таким же образом

мы всегда будем иметь перед собой начало нашей истинной пользы и

блага, вытекающего из взаимной дружбы и общего единения, и, кроме того, будем помнить, что правильный образ жизни дает (по

т. 52, ч. IV) высшее душевное удовлетворение и что люди, как и все

остальное, действуют по естественной необходимости, то обида, или

ненависть, обыкновенно возникающая благодаря ей, будет занимать

в нашем воображении самую малую часть, и ее легко будет

победить. Точно так же, если гнев, обыкновенно возникающий

вследствие самых больших обид, и нельзя будет победить так же

легко, однако он все-таки будет побежден, хотя и не без некоторого

душевного колебания, гораздо в меньший срок времени, чем если мы

бы не размышляли уже об этом таким образом, — как это ясно из

т. т. 6, 7 и 8. Точно так же должно думать о мужестве при избавлении

от страха. Именно, должно перечислять и чаще воспроизводить в

своем воображении обыкновенные в жизни опасности и способы, как

всего лучше можно избежать и победить их присутствием духа и

мужеством. Но должно заметить, что, приводя в порядок наши

мысли и образы, всегда должно обращать внимание на то, что в

каждой вещи составляет хорошую сторону, дабы таким образом

всегда определяться к действию аффектом удовольствия (по кор.

т. 63, ч. IV, и т. 59, ч. III). Если, например, кто-либо заметит, что он

слишком увлекается славой, пусть он подумает, в чем ее истинная

польза, с какой целью должно к ней стремиться и какими средствами

можно приобрести ее, а не думает о злоупотреблениях ею, о ее

пустоте, непостоянстве людей или другом в том же роде, о чем

думают только вследствие болезненного расположения духа.

Т

акими ведь мыслями более всего волнуются честолюбцы, когда они

отчаиваются достигнуть того почета, который стараются снискать, и

желают казаться муд-

5

98

рыми, изрыгая гнев. Поэтому очевидно, что всего более алчными к

славе являются те, которые наиболее кричат о злоупотреблениях ею

и о суетности мира. И это свойственно не одним честолюбцам, но

вообще всем, кому судьба враждебна, и кто бессилен духом. Так, даже нищий-скряга не перестает толковать о злоупотреблениях

деньгами и пороках богатых, через что он только сам себя мучит и

показывает другим, что он не равнодушен не только к своей

бедности, но и к чужому богатству. Точно так же и те, которые были

дурно приняты своей любовницей, думают только о непостоянстве

женщин, их лживой душе и других прославленных их пороках; но

все это они тотчас же предают забвению, как только снова будут

приняты ею. Поэтому-то тот, кто старается умерять свои аффекты и

влечения из одной только любви к свободе, должен, насколько

возможно, стараться познавать добродетели и их причины и

наполнять свой дух радостью, возникающей из истинного их

познания, всего же менее обращать внимание на людские пороки, унижать людей и забавляться ложным призраком свободы. Кто будет

тщательно наблюдать это (ибо это вовсе не трудно) и упражняться в

этом, тот в короткое время будет в состоянии направлять

большинство своих действий по предписанию разума.

Теорема 11.

Ч

ем к большему числу вещей относится какой-либо образ, тем он

постояннее, иными словами — тем чаще он возникает и тем более

владеет душой.

Д

оказательство. Чем к большему числу вещей относится какой-либо

образ или аффект, тем более причин, которыми он может

возбуждаться и поддерживаться и которые душа (по

предположению), находясь под влиянием этого аффекта, созерцает

вместе с ним. А потому этот аффект тем постояннее, иными словами, тем чаще он возникает и (по т. 8) тем более владеет душой; что и

требовалось доказать.

Теорема 12.

О

бразы вещей легче соединяются с образами, относящимися к таким

вещам, которые мы познаем ясно и отчетливо, чем с какими-либо

другими.

5

99

Д

оказательство. Вещи, ясно и отчетливо познаваемые нами, составляют или общие свойства вещей, или что-либо вытекающее из

них (см. опр. разума в сх. 2, т. 40, ч. II), и следовательно (по пред. т.), чаще воспроизводятся в нашей душе. А потому другие вещи нам

легче будет созерцать вместе с этими вещами, чем с какими-либо

другими, и следовательно (по т. 18, ч. II), они легче будут

соединяться с ними, чем с другими; что и требовалось доказать.

Теорема 13.

Ч

ем с большим числом других образов соединен какой-либо образ, тем

чаще он возникает.

Д

оказательство. Ибо чем с большим числом других образов соединен

какой-либо образ, тем больше (по т. 18, ч. II) причин, которыми он

может быть возбужден; что и требовалось доказать.

Теорема 14.

Д

уша может достигнуть того, что все состояния тела или образы

вещей будут относиться к идее бога.

Д

оказательство. Нет ни одного состояния тела, о котором душа не

могла бы составить какого-либо ясного и отчетливого представления

(по т. 4). А потому (по т. 15, ч. I) она может достигнуть того, что все

они будут относиться к идее бога; что и требовалось доказать.

Теорема 15.

П

ознающий себя самого и свои аффекты ясно и отчетливо любит

бога, и тем больше, чем больше он познает себя и свои аффекты.

Д

оказательство. Познающий и себя и свои аффекты ясно и отчетливо

(по т. 53, ч. III) чувствует удовольствие, и притом (по пред. т.) в

сопровождении идеи о боге. А потому (по опр. 6 аффектов) он любит