непостоянен.

Д

оказательство. Природа или сущность аффектов не может быть

объяснена через одну только нашу сущность или природу (по опр. 1

и 2, ч. III), но должна определяться могуществом, т.е. (по т. 7, ч. III) природой внешних причин в соотношении с нашей. Отсюда

происходит то, что существует столько же видов одного и того же

аффекта, сколько существует видов тех объектов, со стороны

которых мы подвергаемся действию (см. т. 56, ч. III), и что люди со

стороны одного и того же объекта подвергаются различным

аффектам (см. т. 51, ч. III) и

5

46

являются в силу этого различными по своей природе; наконец, что

один и тот же человек (по той же т., ч. III) от одного и того же

объекта подвергается различным аффектам и в силу этого бывает

изменчив, и т.д.; что и требовалось доказать.

Теорема 34.

П

оскольку люди волнуются аффектами, составляющими пассивные

состояния, они могут быть противны друг другу.

Д

оказательство. Человек, например Петр, может быть причиной того, что Павел подвергается неудовольствию, вследствие того что он

имеет какое-либо сходство с вещью, которую Павел ненавидит (по

т. 16, ч. III), или вследствие того что Петр один владеет какой-либо

вещью, которую любит также и Павел (см. т. 32, ч. III с ее сх.), или

по каким-либо другим причинам (главнейшие из них см. в сх. т. 55, ч. III). А потому отсюда произойдет (по 7 опр. аффектов) то, что

Павел будет ненавидеть Петра, и, следовательно (по т. 40, ч. III с ее

сх.), легко произойдет также, что и Петр в свою очередь будет

ненавидеть Павла, а потому они (по т. 39, ч. III) будут стремиться

причинить друг другу зло, т.е. (по т. 30) будут противны друг другу.

Но аффект неудовольствия всегда оставляет пассивное состояние (по

т. 59, ч. III). Следовательно, люди, поскольку они волнуются

аффектами, составляющими пассивные состояния, могут быть

противны друг другу, что и требовалось доказать.

С

холия. Я сказал, что Павел ненавидит Петра, вследствие того что

воображает Петра владеющим тем, что он сам любит. Отсюда с

первого взгляда следует, по-видимому, что оба они служат друг

другу во вред, вследствие того что любят одно и то же, и значит, вследствие того что сходятся по своей природе, — а если это так, то

теоремы 30 и 31 должны быть ложны. Но если мы захотим

беспристрастно исследовать дело, то увидим, что все это вполне

согласно одно с другим. В самом деле, оба тягостны друг другу не

постольку, поскольку они сходны по своей природе, т.е. не

поскольку оба любят одно и то же, но поскольку они различны

между собой. Ибо, поскольку они оба любят одно и то же, любовь

каждого из них (по т. 31, ч. III) тем самым увеличивается, т.е.

5

47

(по 6 опр. аффектов) увеличивается удовольствие и того и другого.

Поэтому они тягостны друг для друга вовсе не потому, что любят

одно и то же и сходны по своей природе: причина этого, как я сказал, только та, что они, по предположению, расходятся по своей природе.

В самом деле, мы предполагаем, что Петр имеет идею любимой

вещи, которой он уже обладает. Павел же, наоборот, — идею

любимой вещи, им утраченной. Отсюда и происходит, что последний

подвергается неудовольствию, первый же, наоборот, —

удовольствию: постольку-то они и являются противными друг другу.

Точно таким же образом мы легко можем показать, что и остальные

причины ненависти зависят от одного только того, в чем люди

расходятся по своей природе, а не от того, в чем они сходны.

Теорема 35.

Л

юди лишь постольку всегда необходимо сходны между собой по

своей природе, поскольку они живут по руководству разума (Ratio).

Д

оказательство.

Поскольку люди волнуются аффектами,

составляющими пассивные состояния, они могут быть различны по

своей природе (по т. 33) и (по пред. т.) противны друг другу.

Активными же (по т. 3, ч. III) люди называются лишь постольку, поскольку они живут по руководству разума; а потому все, что

вытекает из человеческой природы, поскольку она определяется

разумом, должно быть познаваемо (по опр. 2, ч. III), как через свою

ближайшую причину, единственно через самую человеческую

природу. Но так как (по т. 19) всякий по законам своей природы

чувствует влечение к тому, что считает добром, и стремится удалять

то, что, по его мнению, составляет зло, и так как, кроме того (по

т. 41, ч. II), все, что мы считаем добром или злом по внушению

разума, необходимо есть добро или зло, то, следовательно, люди, поскольку они живут по руководству разума, необходимо делают

только то, что хорошо для человеческой природы, а следовательно, и

для каждого отдельного человека, т.е. (по кор. т. 31) что согласно с

природой каждого человека. Следовательно, и сами люди, поскольку

они живут по руководству разума, необходимо всегда сходны друг с

другом; что и требовалось доказать.

5

48

К

оролларий 1. В природе вещей нет ничего единичного, что было бы

для человека полезнее человека, живущего по руководству разума.

Ибо для каждого человека всего полезнее то, что всего более имеет

сходства с его природой (по кор. т. 31), т.е. (само собой разумеется) человек. Но человек (по опр. 2, ч. III) действует вполне по законам

своей природы тогда, когда он живет по руководству разума, и лишь

постольку он (по пред. т.) необходимо всегда сходен с природой

другого человека. Следовательно, для человека среди единичных

вещей нет ничего более полезного, как человек и т.д.; что и

требовалось доказать.

К

оролларий 2. Когда всякий отдельный человек всего более ищет для

себя собственной пользы, тогда люди бывают всего более полезными

друг для друга. Ибо, чем более каждый ищет собственной пользы и

стремится сохранять самого себя, тем он (по т. 20) добродетельнее

или, что то же (по опр. 8), тем способнее к действованию по законам

своей природы, т.е. (по т. 3, ч. III) к жизни по руководству разума.

Люди же всего более сходны по своей природе тогда, когда они

живут по руководству разума (по пред. т.). Следовательно (по пред.

кор.), люди будут всего более полезными друг для друга тогда, когда

каждый всего более ищет для себя своей собственной пользы; что и

требовалось доказать.

С

холия. И самый опыт ежедневно свидетельствует истинность только

что показанного нами столькими прекрасными примерами, что почти

у всех сложилась пословица: человек человеку бог. Однако редко

бывает, чтобы люди жили по руководству разума; напротив, все у

них сложилось таким образом, что они большей частью бывают

ненавистны и тягостны друг для друга. И тем не менее они едва ли

могут вести одинокую жизнь, так что многим весьма нравится

известное определение человека как животного общественного; и в

действительности дело обстоит таким образом, что из общего

сожития людей возникает гораздо более удобств, чем вреда. Поэтому

пускай сатирики, сколько хотят, осмеивают дела человеческие, пускай проклинают их теологи, пускай меланхолики превозносят, елико возможно, жизнь первобытную и дикую, презирают людей и

приходят в восторг от животных, — опыт все-таки будет говорить

людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут

5

49