– Я сделала что-то не то? – спросила Клаудия обеспокоенно.

– Нет, нет, прошу тебя, не останавливайся.

Наверное, это хриплый звук голоса заставил Клаудию бросить на него быстрый взгляд. О Боже, он не вынесет этой сладкой муки.

– Спокойней, любимая, – едва смог выговорить Гай.

– У вас такое мягкое тело, – прошептала Клаудия с благоговением. – И в то же время кажется, что вы – как натянутая тетива, весь в напряжении. Я никогда не видела ничего подобного.

Гай застонал, ему уже не хватало воздуха. Он еще раз поцеловал ее, затем опустил на подушки. Одно прикосновение этих рук могло свести с ума любого мужчину. Нет, на этот раз все должно быть по-другому. Он хотел любить ее часами, ласкать до тех пор, пока Клаудию не охватит столь же безумное желание, что мучит его.

Он с трудом выговорил: «Клаудия». Имя прозвучало одновременно как ласка, мольба и проклятие собственной слабости.

Клаудия чуть заметно пошевелилась и легла так, чтобы впустить его в себя. Раскрытые от удивления глаза подсказывали, что в этих движениях она следовала лишь охватившей ее слепой страсти. Гай овладел ею и в этот момент почувствовал, что нечто большее, чем простое слияние двух тел, было заключено в этом единении. Странно – как у него могли быть другие женщины, кроме этой?

Медленные, ритмичные движения разливались по его телу волнами наслаждения. В этот момент Гай почувствовал в себе всесокрушающую силу, которая через него передавалась и Клаудии. Вот она, причина, которую так старалась найти его возлюбленная – волшебство любви.

Это и в самом деле было волшебство. Гай хотел выкрикнуть это, но голос его сорвался. Глаза Клаудии сияли слепящим блеском, и их тела одновременно содрогнулись в сладостных конвульсиях. Страстные крики смешались воедино, это длилось какое-то мгновение, и затем он уже не в силах был сдержать ударившую из него животворную струю. Казалось, этому не будет конца, что от них ничего не останется. Но теперь это уже не имело никакого значения. Ради одного такого мгновения стоило прожить целую жизнь.