Веки его сами собой сомкнулись.
Он спал, и ему снились зеленоглазые младенцы.
Клаудии снились крысы.
Она плыла на корабле, державшем курс на Англию, на баркасе, нагруженном бочками с вином и специями, а пассажиров капитан взял на борт столько, сколько поместилось в битком набитом трюме. А еще были крысы. Они шныряли повсюду. По обе стороны от Клаудии, оберегая ее от мерзких тварей, вышедших на ночную прогулку, лежали Данте и Роберто. Но они крепко спали, да и разве есть защита от крыс, снующих повсюду?
А крысы были везде. Казалось, они были уверены, что именно им принадлежит судно. Они ползали по телам спящих пассажиров, то и дело вонзая свои острые зубы в чью-нибудь незащищенную руку или ногу. Каждую ночь она тряслась от омерзения, когда чувствовала на своем теле дробную пробежку маленьких крысиных лапок. Она так и не смогла привыкнуть к соседству отвратительных грызунов, похоже, как и все остальные пассажиры. Она ненавидела этот корабль. И еще больше она ненавидела крыс.
Во сне она слышала их отвратительную возню, чувствовала их влажное, мускусное зловоние, которым пропитался трюм, она даже чувствовала тяжесть маленьких подвижных зверьков, пробегавших по ее ногам. Конечно, это был сон, порой Клаудия даже почти просыпалась и смутно понимала, что она в комнате и что здесь никак не может быть корабельных крыс. Ей нужно было просто проснуться еще чуть-чуть, и крысы исчезли бы без следа.
Наконец она открыла глаза и глубоко вздохнула от облегчения, когда в неверном лунном свете перед ней предстала комната Гая. Состояние полусна-полубодрствования вдвойне опасно из-за присущего ему смешения яви и наваждения. Уже понимая, где она находится, Клаудия никак не могла отделаться от призрачного присутствия крыс. Ей казалось, она по-прежнему чувствует их тошнотворный запах. Тут Клаудия ощутила, как что-то потянуло ее за волосы, кошмарный сон – если, конечно, это был сон – продолжался. В ту же секунду она заметила силуэт крысы, смутно вырисовывавшийся на фоне углей, догорающих в камине.
Отчаянный крик Клаудии заставил Гая выскочить из постели. Еще не до конца проснувшись, он схватился за меч. В неверном свете тлеющих углей он различал бесформенные очертания подушек, но, похоже, источник ужасного визга находился в другом месте. Тут он услышал, как заскрипела его кровать – Клаудия в ужасе вскочила на его постель.
– Santa cielo! Via! Vattene! (Святое небо! Прочь! Пошла вон!)
Затем рыдающий голос Клаудии вновь сорвался на визг, такой громкий, что у Гая едва не заложило уши. Он подошел поближе к Клаудии, продолжая в то же время лихорадочно оглядывать помещение, в любую секунду готовый защитить ее от неведомой угрозы. Спросонья Гай не сразу смог подобрать нужные слова, чтобы узнать у Клаудия, что произошло:
– Ма che ti prende? (Да что случилось?)
Оруженосец, опрометью ворвавшийся в комнату, тоже не мог ничего объяснить. А Клаудия, похоже, могла визжать сколь угодно долго.
Тут наконец Стивен сообразил принести факел, и они внимательно осмотрели комнату, но так и не обнаружили ничего подозрительного.
– Grazie a Dio! Toglieti dai pfedi! (Слава Богу! Вставай скорей!)
Клаудия, казалось, обезумела. Одной рукой она вцепилась в столбик кровати, а другой принялась что есть силы трясти свои длинные волосы, словно исполняя какой-то дикий танец у него на кровати. «Но un ratio nei capelli!» (У меня крыса в волосах!)
На мгновение она замерла, и Гая поразил безумный блеск ее изумрудных глаз, ее растрепанные волосы напоминали облако цвета красного дерева. Она вновь принялась немилосердно дергать себя за волосы.
– Un ratto! Oddio questi ratti! (Крыса! Ненавижу крыс!)
– Крыса? – Гай вздохнул с облегчением.
Клаудия продолжала причитать:
– Toglimelo dai capelli! (Убери ее!)
Гай положил бесполезный меч и присел рядом с ней на кровати. Он притянул ее к себе. Как же ему всегда хотелось запустить руки в ее густые прекрасные волосы, но, конечно же, не в поисках крысы. Или, допустим, мыши. Или что там еще запуталось в этих шелковистых тенетах. Стоило ему прикоснуться к ней, как она тут же замолчала и покорно, словно ребенок, позволила его быстрым пальцам исследовать ее волосы. Когда он погрузил руку в ее волосы на затылке и пропустил длинные пряди сквозь свои пальцы, то невольно залюбовался их изумительным блеском и ощутил их тяжесть. Он вновь повторил свой маневр – но уже не в поисках несуществующего грызуна, а просто потому, что никакая сила не могла удержать его от удовольствия еще раз окунуться в ату душистую атласную реку. Гай почувствовал, что Клаудию до сих пор бьет дрожь, и только тут сообразил, что должен утешить ее:
– Нет никакой крысы, дорогая. – Он обернулся к оруженосцу. – Зажги свечи, Стивен, и можешь оставить нас.
– Слушаюсь, милорд.
Гай продолжал гладить ее волосы, покуда Стивен исполнял его приказание. Казалось, Клаудия совсем успокоилась. А вот про Гая этого никак нельзя было сказать. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Ему стало трудно дышать. Слуга наконец вышел, а Гай все продолжал ворошить теплую копну ее волос.
– Вы нашли что-нибудь? – обеспокоенно спросила Клаудия.
– Да, и крепко держу, – прошептал Гай в ответ.
Она еще немного пододвинула свои бедра к его коленям. Гай, у которого пересохло в горле, почувствовал, как дрожат у него руки, и невольно благословил небо за то, что она не видит этого. Он продолжал свой сладкий труд, осторожно расчесывая пальцами ее волосы, замирая от их нежного прикосновения к его обнаженным ногам.
Гай почти не помнил себя. Он изогнулся, чтобы не выдать своего вожделения. Мог ли он выдумать горшую пытку? Рубашка из конского волоса? Да разве могла она сравниться с щекочущим и терзающим прикосновением ее волос к его обезумевшей плоти. Нет, если уж искать сравнения, то это скорее напоминало дыбу. Он взглянул на свои руки, уже чувствуя, как они сжимаются в кулаки в ее волосах. Гай постарался разжать пальцы.
– Клянусь, они действительно были в комнате. – Клаудия обернулась к нему. Ее лицо зарделось не то от недавнего буйства, не то от смущения, а может, и от того, и от другого одновременно. Он ощутил мощный прилив плотского желания, зачарованно глядя на то, как вздымается в тесном вырезе платья ее грудь в такт ее неровного дыхания.
