— Ненавидел за внешность? — ошеломленно повторила леди Бренна.

— Да, рыжие волосы Бриттани постоянно напоминали ему о ее шотландском происхождении. Ради того, чтобы изменить цвет ее волос, лорд Уэнтворд пошел бы на что угодно. Но поскольку это было невозможно, он все время шпынял Бриттани, чтобы она стриглась и прятала волосы.

— Так вот почему она так упорно твердила, что волосы у нее не рыжие, а цвета солнца на закате, — проговорил Брайан, приподнимаясь на своем ложе.

— Конечно, — кивнула Дженна.

— Если бы я все это знал, я не стал бы ее дразнить, — с глубоким сожалением заметил Брайан.

Алек постарался подавить невольно вспыхнувшее раздражение. Он снова столкнулся с тем, что этот чужой человек знает о Бриттани то, чего не знает ее муж. Он сказал Дженне:

— Наша задача — обучить Бриттани искусству быть леди.

— Вот уж не думаю, что она обрадуется, если ей так и сказать, — задумчиво протянула Дженна. — Больно уж она чувствительна да самолюбива.

— Тогда ее нужно учить так, чтобы она об этом не подозревала, — сказал Алек так, словно ничего не могло быть проще.

— Алек, — вмешалась леди Бренна, — это невозможно. Бриттани сразу догадается, что мы делаем.

— Конечно, догадается, — поддержала мать Джен-нифер.

Неодобрение, которое Алек видел в глазах мачехи и сестры, заставило его призадуматься. В конце концов он решил обратиться за советом к Брайану:

— Мактавиш, у тебя есть какие-нибудь соображения?

— Нет, лэрд Кэмпбелл. Судя по тому, что я видел, твоя жена большая упрямица. — Брайан отвел взгляд в сторону и жестом остановил Дженнифер, поправлявшую ему одеяло.

Алек не удержался от колкости:

— Да, всем известно, что Мактавиши упрямы как ослы.

Брайан возмущенно фыркнул, но Алек рассмеялся и положил руку ему на плечо:

— Не обижайся. Очень уж вы, Мактавиши, вспыльчивы. — Алеку нравилось слегка поддразнивать этого молодого человека, так похожего характером и складом ума на Бриттани.

— Только когда нам приходится иметь дело с напыщенными тугодумами. — Брайан взглянул в глаза Алеку, чтобы у того не оставалось никаких сомнений, о ком идет речь.

Алек пропустил оскорбление мимо ушей и с улыбкой ответил:

— Спасибо тебе, Мактавиш.

— За что это? — с подозрением спросил Брайан, как видно, ожидавший подвоха.

— За то, что твои слова навели меня на мысль. — При виде удивленного лица Брайана Алек улыбнулся еще шире.

— Что ты задумал? — вмешалась Дженнифер.

— Брайан упомянул об упрямстве моей жены, и я подумал, что Бриттани никогда не отказывается принять вызов и платить по счету, если проигрывает.

Брайан с усилием приподнялся и сел.

— Да, я был свидетелем вашего поединка, когда ты ранил ее.

— Алек! — громко ахнула за спиной у Алека потрясенная леди Бренна, и тот оглянулся.

— Нет, матушка, я не стану вызывать ее на поединок.

Брайан откинулся на подушку.

— Как же ты тогда собираешься ее воспитывать, Кэмпбелл?

— Тебе недостает веры в мои силы, Мактавиш, — хмыкнул Алек. — Вот увидишь, это будет очень просто. Что-то вроде азартной игры.

Дженнифер в сердцах стукнула Алека по спине.

— До чего же ты противный, братец!

— Спасибо, сестра, — ответил Алек. — Теперь я твердо уверен, что мой план сработает.

— Почему это? — Дженнифер встала, подбоченившись, ее ножка выбивала сердитую дробь по полу, а гневный взгляд был устремлен на Алека.

— Потому что, сестренка, тобой, как и большинством женщин, управляют чувства. Если бы ты подчинялась разуму, а не сердцу, мой план провалился бы.

— Знаешь ли, Алек… — с неудовольствием проговорила леди Бренна, а Дженна возмущенно фыркнула.

Алек не обратил никакого внимания на эти знаки неодобрения и обратился к Брайану:

— Ты поможешь мне, Мактавиш?

Брайан заложил руки за голову, вытянул ноги. На губах его блуждала самодовольная улыбка.

— Почему же нет? Когда речь идет об уме, мужчина всегда заткнет женщину за пояс.

Дженнифер одарила Мактавиша таким взглядом, что его улыбка тут же увяла.

— Если таково твое мнение, то тебе, как и моему братцу, предстоит еще многое узнать о женщинах, — холодно сказала она.

Все три женщины, гордо подняв головы, выплыли из комнаты, не удостоив мужчин ни единым взглядом. Алек, как видно, нисколько не задетый этим и вполне довольный собой, ухмыльнулся.

— Для меня всегда было загадкой, почему они все время пытаются доказать, что они не глупее мужчин.

— Да уж, любой мало-мальски здравомыслящий человек понимает, что женскому уму далеко до мужского, — согласился Брайан. Потом он со смехом добавил: — Но то, что они все-таки пытаются что-то доказывать, придает жизни интерес.

…Эндрю склонил голову к Бриттани, заслонив солнце своей всклокоченной гривой. Волосы мягко засияли в ореоле света, отчего седовласый воин стал так похож на святого, что Бриттани на мгновение утратила нить разговора.

— Прости, Эндрю. О чем я говорила?

— Ты спрашивала, сильно ли меня ранили во время последнего боя, когда мы подоспели к вам на выручку.

Бриттани опустила глаза.

— Ах да…

— Нет, миледи. На нашу долю ведь почти ничего и не осталось, вы с женщинами сами все сделали.

— Стало быть, ты не держишь на меня зла? — Бриттани затаила дыхание, ожидая ответа.

— Не в моих правилах таить обиду. Ты ни в чем передо мной не провинилась. — Эндрю протянул ей руку, чтобы помочь перебраться через ручеек.

Бриттани оперлась на его руку. Она все еще колебалась, можно ли довериться этому человеку.

— Скажи, Эндрю, тебе приходилось бывать при дворе?

Острый взгляд Эндрю, казалось, пронзил ее насквозь.

— Да, много раз с Ианом и всего однажды с Алеком.

— Тогда ты должен знать… — Бриттани умолкла, подбирая нужные слова. — Ты знаешь, как должны себя вести придворные?

— Да. А ты, должно быть, боишься ехать в замок Эдгара?

Бриттани ответила не сразу.

— Я не хочу, чтобы Алек меня стеснялся. А научиться мне не у кого.

— А как насчет леди Бренны или леди Дженнифер? — предложил Эндрю.

— Они бы с радостью наставляли меня, но мне не хочется обнаруживать перед ними свое невежество. Все считают, что самое главное, что должна знать леди, — это придворный этикет и хорошие манеры. Мне будет стыдно спрашивать об этом родных Алека.

— Ясно, — буркнул Эндрю, и Бриттани поняла, что она еще его не уговорила.

— Эндрю, я хочу заключить с тобой сделку. Что-то вроде торгового договора. Если ты научишь меня придворным манерам так, чтобы об этом никто не знал, и никому ни о чем не расскажешь, я тебя научу одному фехтовальному приему, которому меня научил мой наставник.

По обветренному, загорелому лицу Эндрю разбежались морщинки.

— Ты думаешь, есть хоть что-то, чего я не знал бы об искусстве владения мечом?

Бриттани понимала, что он не воспринимает ее всерьез, но сама она была серьезна, как никогда. Она забежала вперед старого воина, остановила его посреди дороги.

— Если я одержу верх в поединке, ты согласишься?

Эндрю покачал головой.

— Ты, наверное, хочешь посмеяться надо мной, леди. Где это видано, чтобы женщина вызывала на поединок мужчину? — По его ворчливому тону было понятно, что он воспринял предложение Бриттани как неуместную шутку и обиделся.

— Ты прав, Эндрю. Мне еще многому надо учиться. Я это предложила только потому, что ничего другого не умею. Прости, если я тебя обидела. — Она в раскаянии опустила голову и подумала, что ее положение безнадежно — вечно она все делает невпопад.

— Ты умеешь играть в шахматы? — вдруг спросил Эндрю, отвязывая от пояса бурдюк с водой, чтобы напиться. Бриттани встретилась взглядом с его темными мягкими глазами и увидела в них сочувствие и поддержку.

— Да, я играю в эту игру с детства, — ровным тоном ответила Бриттани, старательно скрывая радость, которую вызвал в ней этот вопрос.

— Если ты меня обыграешь, я научу тебя тому, о чем ты просишь. Но предупреждаю тебя, леди Бриттани, я лучший игрок во всем клане. Я учил играть Алека, когда он был совсем мальчишкой, и до сих пор его обыгрываю.