Капитан подхватил браунинг, поднялся, с трудом открыл дверь и вывалился из машины. Он упал на колени, вырвал из кармана запасную обойму и стал лихорадочно перезаряжать пистолет. Через секунду он поднял ствол и навел его на “линкольн”. С его заднего сиденья выбирался окровавленный человек, одна его рука безжизненно повисла, но в другой он сжимал “узи”.

Хэнк успел выстрелить первым. Он нажимал на спусковой крючок, не останавливаясь, всаживая пулю за пулей в дергающееся тело противника, пока тот не рухнул под колеса своей машины, заливая землю кровью.

Фрост краем глаза увидел, как к нему бежит Ориана с красными потеками на лице и обнаженных плечах.

Он застонал, вогнал в браунинг полную обойму, засунул его в кобуру и подошел к “линкольну”. На заднем сиденье раскинулось тело снайпера, лицо его превратилось в сплошное кровавое месиво. Капитан не знал, являлось ли это результатом его перестрелки с ним или следствием столкновения машин. Снайперская винтовка валялась рядом, оптический прицел был сорван с крепления, линзы разбиты.

Это была одна из самых лучших и мощных снайперских винтовок в мире — “магнум” калибра ноль четыреста шестьдесят.

Хэнк поднял винтовку и передал ее подбежавшему вместе с Орианой Альберто, грустно заметив:

— Неудивительно, что он попал с первого выстрела. Не пойму, как еще стекло нашей машины выдержало…

Девушка смотрела на него с непонятным выражением в глазах, и капитан сочувственно обратился к ней:

— Ориана, я понимаю, что вы сейчас переживаете, я сам очень уважал вашего отца. Постарайтесь не поддаваться горю…

Но та продолжала таращиться на него, потом вскрикнула пронзительным голосом:

— Убей его, Альберто!

Хэнк не успел повернуться, он только заметил краем глаза занесенный над головой приклад винтовки, который через мгновение хряснул его в правый висок.

В голове вспыхнула боль, острая и тупая одновременно, и он провалился в темноту…

Фрост почувствовал, что кто-то копается в карманах его пиджака, и открыл глаз. Над собой он рассмотрел изможденное, грязное лицо с редкой щетиной, широко поставленными глазами и увеличенными зрачками.

Капитан заморгал, стараясь отогнать кошмарное видение, но вдруг ощутил на груди чьи-то паучьи руки.

Над ним появилось еще одно лицо, точная копия первого, но через секунду оно исчезло, а на его месте на фоне темного ночного неба появился белый булыжник, сжимаемый костлявыми измазанными пальцами.

Хэнк попытался откатиться в сторону, но руки продолжали держать его за грудь.

— Давай быстрее! Здоровый попался сукин сын!

Фрост резко подтянул колено и ударил того, кто наклонился над ним и держал за его грудь, в пах. Тот с воем свалился в сторону.

— Черт побери!

Затем он поднял руки и перехватил занесенную кисть с камнем, но та продолжала давить вниз. Появилась и вторая рука, которая пыталась уцепиться ему в лицо скрюченными пальцами. Капитан освободил левую руку, выбросил ее вверх и схватил противника за длинные сальные волосы. Он рванул голову вниз, негодяй упал на землю и выронил камень, а Хэнк вскочил на колени, хватаясь за кобуру. Но пистолета в ней не было.

Тот, который пытался ударить его камнем, тоже поднялся, только теперь в его руке вместо булыжника поблескивал браунинг Фроста.

— Я убью тебя, мать твою…

— Только не надо трогать матерей, — прохрипел капитан, вскакивая на ноги. В его голове пульсировала боль, перед глазом плыли разноцветные круги. Но противник угрожающе приближался, неумело держа пистолет снизу, словно нож.

— Нож! — вскрикнул Хэнк, наконец-то обретя способность соображать.

Его рука нырнула сзади под пиджак — боевой нож оказался на своем месте, на поясе со стороны спины.

Противник нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало.

Фрост выхватил нож, быстро шагнул вперед, повернулся на месте и, нанеся сбоку удар левым локтем в голову, с силой всадил нож в грудь зашатавшегося противника.

— А-а-а!

Тот закричал, и капитан увидел, как пистолет вывалился у него из руки.

Хэнк услышал за спиной шорох и стремительно развернулся. Тот, которого он ударил коленом, поднимался с земли, держась одной рукой за пах.

Фрост неслышно приблизился к нему и врезал носком шестидесятипятидолларовой туфли точно в основание челюсти. Его голова запрокинулась, и тело рухнуло на землю.

Капитан зашатался, только теперь ощутив резкую головную боль и подступающую к горлу тошноту. Он бросил нож на землю и поднял ладонь к виску. Вся правая сторона головы была покрыта корочкой засохшей крови, а у виска вскочила огромная шишка.

Он потряс головой, чтобы прочистить мозги, но от новой волны невыносимой боли едва не потерял сознание.

Хэнк опустился на колени, подобрал нож и подполз к человеку, которого ударил ножом. Попытался нащупать пульс, но его не было. Фрост обшарил карманы, нашел в одном из них свою зажигалку и при ее свете взглянул на желтое лицо мертвеца. Широко раскрытые в предсмертной агонии глаза имели расширенные зрачки, белки были налиты кровью полопавшихся сосудов. Капитан приблизил огонек к руке трупа и закатал рукав грязной рубашки.

— Следы от уколов, — прошептал он. — Ах ты, наркоша несчастный…

И он закрыл веки наркомана, выпросившего себе смерть.

Хэнк нашел валяющийся в грязи браунинг, вытер его, проверил, не попала ли грязь внутрь ствола, и перезарядил пистолет, вогнав в его рукоятку последнюю запасную обойму, оставшуюся в карманчике наплечной кобуры.

Затем Фрост подошел ко второму нападавшему. Он лежал без признаков жизни, и его голова была повернута к телу под неестественным углом. Капитан пощупал его горло — шея была сломана, пульс не ощущался. Он закрыл глаза и этому, затем осмотрел руки. На них во всех местах были следы от инъекций.

— Идиоты, — покачал он головой.

Хэнк более тщательно исследовал свои карманы и обнаружил, что нет ни бумажника, ни мелочи, ни сигарет. Однако все это оказалось в карманах двух мертвых бедолаг.

— Ничего себе, — пожаловался он сам себе, — нельзя и немного без сознания полежать, сразу наркоманы какие-то начинают приставать и по карманам шастать. А что это я разговариваю с собой? Да, наверное, голова повреждена больше, чем я думал.

Фрост закурил трясущимися руками, вытер окровавленное лезвие ножа об одежду мертвеца и засунул его в ножны, а пистолет — в кобуру.

Он отряхнул покрытый пятнами костюм, нащупал в бумажнике визитную карточку и щелкнул зажигалкой. “Лью Вильсон. Полиция штата Флорида”. Так, и служебный, и домашний телефоны. Надо срочно ему позвонить! Только как выйти к цивилизации и найти телефонную будку?

Капитан взглянул на звезды и зашагал, как он надеялся, в северном направлении.

— Чертовы наркоши, — прошептал он.

Вскоре впереди из темноты до Хэнка донеслись звуки, похожие на шум проносящихся грузовиков. Неужели дорога?

На Фроста нахлынул приступ головной боли. Значит, его ударил прикладом Альберто? Капитан застонал, сразу вспомнив все, что произошло: убийство Васкеса, кровь на лице, плечах и платье Орианы…

Его куда-то вывезли и бросили. А может, Ориана приказала Альберто добить его, но тот не решился это сделать?

Хэнк нашел в себе силы улыбнуться — за пальмами действительно была дорога, он уже различал фары пробегающих по ней машин.

Ну что ж, если то, что он остался жив, — действительно заслуга Альберто, тогда он — его должник. Если нет — тогда за удар прикладом по голове он должен устроить этому верзиле-кубинцу посещение реанимационного отделения.

— Алло, Лью?

Уставший Фрост уставился на телефонный автомат, ощущая слабость и головокружение, как будто ждал, что таксофон кивнет ему в ответ.

— Боже праведный! Фрост? В два часа ночи?

— Спасибо за сигналы точного времени, — он взглянул на циферблат и увидел, что его приятель не ошибся.