Ахмад аль-Жахркун наблюдал за тем, как Нух II бегает по комнате взад и вперед. Лицо эмира покраснело от возмущения, одежда порвана. Он даже не повязал свой шарф-пояс. В таком состоянии Ахмад не видел эмира больше двадцати лет. Вообще, в его обязанности входило успокаивать Нуха II. Но как это сделать, когда он и сам пережил такую бурю, что лишь усилием воли сдерживал желание бегать с эмиром по комнате.

– Успокойтесь, мой господин, – вымолвил наконец Ахмад. – Я уверен, что это всего лишь недоразумение.

– Недоразумение? – взревел Нух П. – Если я хочу пригласить к себе в опочивальню женщину и эта женщина просит передать, что сегодня она не в настроении, то это просто не поддается моему пониманию! И тут уж речи не может быть о недоразумении. Это бунт! – Он схватил медный чайник и в бешенстве швырнул его. С жутким грохотом чайник ударился о стену, выплеснув все свое содержимое, и упал на пол. – И это не единственная женщина, которая вдруг взбунтовалась против меня, – почти все. Знаешь, что вчера потребовала от меня Ямбала? Она хочет научиться читать и писать! А теперь, ради всего святого, ответь мне: зачем рабыне уметь читать и писать? Эта баба должна выполнять мою волю, а не утверждаться.

Ахмад вздохнул и тупо уставился на ужасную темно-коричневую полосу, оставленную кофе мокко на белой стене. Нужно как можно быстрее приказать побелить стену. Да, у Нуха II появились проблемы, и очень серьезные. Вот уже два дня, как гарем охвачен волнениями. И какова же причина этой истерии? Переполох начался сразу после того, как только дикарку с Севера выпустили из карцера и, по мнению Ахмада, тем самым допустили серьезную ошибку, которой он сам бы никогда не совершил.

– Мои жены сошли с ума! – кричал Нух II. – Они требуют признания своих прав. Каких прав? Я даже понятия не имею, о чем они говорят! У них есть все, что необходимо. И даже больше. Я ношу их на руках, осыпаю дорогими подарками. Ты когда-нибудь видел, чтобы я хотя бы с одной из них плохо обращался?

Ахмад покачал головой. Ему необходимо было сосредоточиться. Как наконец устранить в гареме эти проблемы, пока они не перешли в настоящее восстание? Но мысли его все время блуждали где-то. И как он ни старался найти ответ на свой вопрос, он думал лишь о камне Фатимы и ни о чем больше. За десять дней ему так и не удалось заполучить святой камень. Пока дикарка находилась в карцере, он обшарил в ее комнате каждый угол. Рылся во всех шкатулках и ларях, проверил одежду, перевернул мебель в надежде найти потайной ящик – все безуспешно. Поиски не увенчались успехом. Возможно, эта белокурая ведьма знала о значении и могущественной силе камня и потому всегда носила его с собой?

– Что мне делать, Ахмад? Как вразумить женщин? У меня такое впечатление, что это болезнь, и многие во дворце утверждают то же самое. Причем она очень быстро распространяется. Единственная, кого, кажется, не коснулась страшная зараза, – это Мирват. Не могу же я выпороть всех остальных и стать посмешищем для народа!

Да, но что было делать? Только бы он смог сконцентрироваться. Ахмад потер лоб. Головные боли стали одолевать его с того дня, когда дикарка была выпущена из карцера, а ему так и не удалось завладеть святым камнем. Как же подобраться к камню? И каким образом предотвратить грозящее восстание в гареме?

– О Аллах, обращаю к тебе свою молитву. О добрейший, мудрый и великодушный, приди на помощь своему слуге и укажи ему верный путь! – молился в тишине Ахмад.

– Ахмад, я разговариваю с тобой, – рявкнул Нух II и вцепился ему в руку. – Ты что, вообще меня не слушаешь? Единственный раз попросил тебя о помощи, а ты думаешь неизвестно о чем! – Эмир топнул ногой. – Всякий готов меня обидеть. Даже у Замиры я не могу спросить, как уничтожить эту безрассудную дикарку.

– Простите, повелитель, – пробормотал Ахмад, надеясь, что эмир не догадался о его помыслах.

Нух II был прав, с подобными проблемами он сталкивался нечасто. И ужасная смерть Замиры еще более усложняла ситуацию – помощи ждать было не от кого. Скорее наоборот. К счастью, женщины гарема еще не знали, что их советчицу с выколотыми глазами и перерезанным горлом нашли в заброшенном подвале.

– О всемогущий Аллах, как мне найти выход из создавшегося положения?

– Повелитель, мне думается, мы должны…

И тут его осенило. А может, у дикарки уже нет камня? Если она отдала его на хранение Замире, то тогда…

Ахмада кидало то в жар, то в холод, он попытался выстроить цепочку событий. Саддин видел дикарку у предсказательницы. Даже если тот и не подозревал о значимости камня, факт, что это сапфир чрезвычайной красоты, Саддин понял однозначно. Кочевник был известным ворюгой и, кроме того, чрезвычайно сообразительным. После разговора с Ахмадом ему стало ясно, что камень, несомненно, дороже, чем кажется на первый взгляд. Кочевник пробрался к Замире, чтобы украсть камень. Но когда та не пожелала расстаться с ним, хладнокровно убил старуху. Ахмад вытер со лба пот. Да, именно так все могло и быть. Но для чего Саддину камень? Чтобы продать? Саддин наверняка имеет контакты с воровскими бандами и всеми негодяями города, и те наверняка не прочь выложить значительные суммы. Но на что он им, этот камень огромного значения для верующих, эта святая реликвия?

Спина Ахмада покрылась холодным потом, под ложечкой засосало. Ему срочно надо к Саддину.

Некогда отсылать сообщение с голубем и ждать ответа. Он должен увидеть его как можно быстрее.

– Ахмад! – воскликнул Нух П. – Что с тобой?

И только в эту минуту Ахмад почувствовал, что Нух II держит его за плечи.

– Не сейчас!

Он необыкновенно быстро высвободился из рук эмира.

Заметно испугавшись, Нух II отступил на шаг назад.

– Ахмад, что…

– Прошу прощения, повелитель, – промолвил Ахмад. Ему самому не нравилось свое поведение, но по-другому он не мог. Что были трудности эмира с гаремом по сравнению с той опасностью, которая грозила камню Фатимы и, таким образом, всем верующим! – Я сейчас не могу…

Повелитель Бухары, ничего не понимая, уставился на него.

– Что это значит, Ахмад?

– Мне… мне нужно срочно уйти, господин, простите!