Присланному магараджей офицеру дано задание: смотреть, чтобы мы были обеспечены всем необходимым, и помочь добраться до Катманду. Плохая новость: поезд уйдет только завтра. Мы разочарованы, но отнюдь не удивлены: в Непале всего три паровоза! К счастью, ожидание удается сократить благодаря стараниям трио офицеров связи: Нуаеля, Ж.Б… и непальского офицера. Сегодня в три часа ночи уходит товарный поезд, к нему прицепят для нас специальный вагон-люкс. Генерал Бижая, министр иностранных дел и родной сын магараджи, дал телеграфное предписание предоставить этот вагон в наше распоряжение.
Ночью, под надоедливый аккомпанемент сверчков и прочих насекомых, мы размещаемся в роскошном купе. Мои товарищи уже крепко спят, когда поезд медленно отходит от станции. В пути так ужасно трясет, что я боюсь, как бы меня не выбросило из постели. Ширина колеи всего 60 сантиметров! Крошечный вагон демонстрирует чудеса равновесия, от продольной и поперечной качки начинает мутить. Всю ночь не смыкаю глаз. Мы проезжаем через дремучие, гнилые джунгли.
Утром прибываем на конечную станцию. Офицер магараджи угощает нас сытным завтраком. Около вокзала приготовлены машины: для нас автобус, а для снаряжения – грузовой "шевроле". Меня усаживают на переднее сиденье. Уже больше месяца мне не приходилось быть в таком положении, но я настолько похудел, что не могу оценить по достоинству предоставленный мне комфорт. Тридцать километров, отделяющих нас от Бимпеди, можно было бы покрыть за несколько минут. Мы же потратили на этот путь более двух часов. Дорога узкая, но неплохая. Через многочисленные горные реки перекинуты стандартные, готовые мосты. Эта дорога – единственная в Непале, и жители очень ею гордятся. Она является важной жизненной магистралью, ведущей в Катманду. Понемногу набираем высоту. По временам встречаются серпантины. Грузовик неотрывно следует за нами. Взгромоздившиеся на него шерпы в восторге. Большое количество местных домов покрыто гофрированным железом. Это, пожалуй, наиболее безобразный из даров западной цивилизации местному населению. В 11 часов приезжаем в Бимпеди, где нас ожидают лошади и «дэнди»[114].
Дорога здесь кончается, и, чтобы добраться до Катманду, куда мы должны прибыть к вечеру, приходится использовать горную тропу, непроходимую для автомашины.
У Удо болезненные фурункулы, которые он получил, ухаживая за нами, и, следуя моему примеру, он выбирает себе "дэнди". Тропа сразу же начинает подниматься серпантинами по очень крутому склону.
Поразительно ловкие носильщики ухитряются идти так, что я не чувствую ни малейшего толчка. Смена происходит на ходу, без снижения темпа. Путешествие длится весь день. «Дэнди» слишком мал для меня, и я вынужден согнуться чуть ли не вдвое, всячески оберегая свои повязки. Долго оставаться в таком положении невозможно. Удо "для храбрости" делает мне уколы солюкамфоры. Вдоль дороги разбросаны рест-хаузы – здания, предназначенные для отдыха приглашенных гостей магараджи. В час дня мы прибываем в крепость, занятую соединением гурков. Непальцы, видимо, очень гордятся этим укреплением, построенным в стиле Вобана[115].
После легкого завтрака в рест-хаузе, расположенном наверху крепости, мы снова трогаемся в путь, так как до Катманду еще далеко и нам предстоит перейти через два перевала.
Мое положение становится невыносимым. Единственный выход, уже испытанный в мрачные дни Лете, – отупеть, оцепенеть, постараться отвлечься от настоящего, забыть о страданиях и боли. Как будто уже смеркается. С перевала высотой 2000 метров открывается горизонт. Подняв голову, замечаю множество тросов, пересекающих долину. Канатная дорога? Не может быть! Да! Это канатная дорога, причем, как я узнаю, самая длинная в мире: она тянется более чем на 30 километров и обслуживает Катманду с его окрестностями, то есть более ста пятидесяти тысяч жителей.
Мои товарищи на резвых лошадях ушли вперед. Говорят, они нас будут ждать у начала автомобильной дороги. Откуда здесь автодорога? Я не могу скрыть удивления, когда узнаю, что до Катманду мы доедем на машине. Как сюда могла попасть автомашина? Надеюсь, не по этой узкой тропе, где мы сейчас проходим с трудом!
Урывками удается получить кое-какие сведения.
– Она доставлена носильщиками? – И, обернувшись к Удо: – Значит, они толкают машину по этой тропе? Чепуха, посмотри, какая крутизна! В некоторых местах не пройдут рядом и двое пешеходов. Да возьми хоть сейчас! Мы только что перешли по металлическому мостику не более полутора метров шириной.
– Они не толкают машину… Они ее несут.
– Невероятно! Говорят, есть даже грузовики… а как же два перевала по 2000 метров?
Мои собеседники объясняют:
– Машина со снятыми колесами устанавливается на большой платформе, которую несут 50—70 человек. Большая часть тропы обходится по руслу рек, где носильщики идут босиком. Избежать перехода через два перевала нельзя, поэтому в этих местах тропа расширена и повороты не такие крутые. Чтобы облегчить этот тяжелый труд, носильщики поют ритмичные песни. Таким образом, в Катманду смогли построить сеть хороших дорог протяженностью почти 20 километров, по которым ходят около сотни машин.
Наступает ночь. Носильщики шли без отдыха весь день и сейчас с трудом взбираются на перевал. Говорят, что отсюда видна большая часть Гималайской цепи, а внизу, за устьем знаменитой Непальской долины, раскинулся на равнине Катманду – историческая крепость страны с сотнями пагод, храмов, дворцов. Это внезапное явление, должно быть, поразительно. К сожалению, когда мы добираемся до перевала, вокруг кромешная тьма и к тому же небо покрыто облаками. Как ухитряются носильщики находить в такой темноте дорогу – непонятно! Об остановке не может быть и речи, хотя я так устал, что готов отдать Богу душу. Моя поза вызывает в памяти железные клетки времен Людовика XI…
Вдали мелькают электрические огни! На следующий день я узнал, что на реке Брагмати построена гидростанция. Время идет, огни приближаются невероятно медленно. Глубокой ночью мы проходим через спящие селения. Когда же все это кончится? Я уже не в состоянии даже стонать.
Около полуночи добираемся до деревушки. Вокруг бесшумно движутся какие-то тени: чувствую, что это конец пути. Действительно, невдалеке нас ожидает допотопный американский автомобиль. Нужно рассчитываться с носильщиками, перегружать снаряжение на грузовик.
Мы с Удо усаживаемся в машину. Тотчас же обнаруживается, что одна камера лопнула. Четверть часа на смену колеса… Начинается дождь. Вперед! Дождь перешел в ужасающей силы грозу. По кузову барабанит ливень. Дорога плохая, рессора сломана.
В час ночи мы въезжаем в рест-хауз магараджи. На аллее у входа нам салютует вооруженный гурка. Раздаются крики… Нас ждут. Ишак, Нуаель, Ж.Б… выходят нам навстречу. С большой радостью я вижу также советника нашего посольства Кристиана Беля, исполняющего сейчас должность поверенного в делах Франции в Индии и Непале. Наш посол М. Даниель Леви в настоящее время во Франции, и в его отсутствие Кристиан Бель совершил это путешествие, чтобы лично представить магарадже членов экспедиции. Этот хороший друг в курсе всех наших дел, однако он явно потрясен моим состоянием.
Наконец-то, впервые за многие месяцы, я смогу отдохнуть… Здесь есть мебель! Стол, холодильник… В нашем распоряжении ванна… Но все это ничто по сравнению с тем, что ожидает нас на столе: бутылка эльзасского вина! У меня голова идет кругом, и я уже готов злоупотребить такой сказочной возможностью, однако важные метрдотели в тюрбанах с такой церемонностью наливают мне драгоценную жидкость, что я поневоле возвращаюсь к правилам хорошего тона. Приятный сюрприз: я смогу пользоваться кроватью. Мы собираемся пробыть здесь до 11 июля включительно. Для меня это означает три дня полного отдыха и хорошего питания, для моих товарищей – три дня на осмотр этой сказочной столицы.
Катманду – центр жизни всего Непала, колыбель страны. Мои товарищи собираются в город. Перед уходом Удо "снимает кожуру" со всех четырех ран и просит меня побыть несколько часов без всяких повязок. Однако это нелегкая задача! Нельзя ни к чему прикасаться, нужно лежать, задрав руки и ноги, и тщательно оберегаться от мух и комаров. В таком положении время тянется медленно, и к тому же я очень боюсь этих насекомых, носителей всевозможной заразы. Мухи здесь огромные, с красным брюшком; они прилипают, как пластырь, и согнать их невозможно. Мои опасения вполне оправдались: в Дели, перевязывая меня, Удо обнаружил, что в ране на ноге кишат черви. Как только к ним приближался пинцет хирурга, они немедленно исчезали в глубине. Пока мы добрались до Парижа, они выросли до громадных размеров, толщиной с вязальную иглу… их было не меньше 200 граммов. Я пережил ужасное потрясение! Мысль, что ничто меня не пощадило, приводила меня в отчаяние. Это ужасное зрелище навсегда врезалось мне в память, несмотря на утешение Удо, утверждавшего, что черви очищают раны лучше любого современного лекарства. Говорят даже, что в некоторых случаях ими специально заражают раны.
