— Разве это не иллюзия?

— Я не из тех людей, что тешат себя иллюзиями. Когда Рамзес назначит меня на точное место, я начну действовать. Если только вы не откажетесь от своих намерений.

— Никогда. Живой или мертвый, Рамзес должен уступить мне.

— Если нам все удастся, я надеюсь, что вы не окажетесь неблагодарным.

— На этот счет будьте уверены, вы заслуженно станете моей правой рукой.

— Позвольте в этом усомниться.

Шенар подпрыгнул.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не верите мне?

— Ни на миг.

— Но позвольте…

— Не притворяйтесь удивленным, если бы я был таким наивным, меня бы давно убили. Разве можно верить обещаниям человека, стоящего у власти? Его поведение зависит лишь от его личных интересов, и ничего другого.

— Вы настолько искушены в таких делах, Аша?

— Просто я трезво смотрю на вещи. Когда вы станете фараоном, вы выберете себе советников, руководствуясь лишь требованиями момента, возможно, вы отстраните тех, кто, подобно мне, поможет вам взойти на трои.

Шенар улыбнулся.

— Вы обладаете исключительным умом, Аша.

— Путешествия позволили мне наблюдать за разными людьми и народами, но все склоняются перед законом сильнейшего.

— Это не про Египет во времена Сети.

— Сети умер, Рамзес воин, чья ярость не получила возможности для выхода. Это и есть наш шанс.

— Итак, в обмен на ваше содействие вы желаете немедленные блага.

— Ваш собственный ум также проницателен, Шенар.

— Мне хотелось бы знать точно.

— Моя семья обеспечена, но разве мы можем быть достаточно богаты? Для такого путешественника, как я, владеть множеством особняков — это неоценимое удовольствие. Пределом моих мечтаний было бы отдыхать то на Севере, то на Юге. Три дома в Дельте, два в Мемфисе, два в Среднем Египте, два в Фивах, один в Асуане кажутся мне необходимыми, чтобы пребывание мое в Египте было достаточно удобным и плодотворным.

— Вы просите у меня целое состояние.

— Это мелочь, Шенар, незначительная мелочь по сравнению с услугой, которую я вам окажу.

— Желаете ли вы также получить драгоценные камни и металлы?

— Несомненно.

— Я не думал, что вы так продажны, Аша.

— Я люблю роскошь. Разве такой ценитель редких ваз, как вы, не может понять подобную склонность?

— Да, но столько домов…

— Домов богато украшенных, обставленных красивыми ларцами и мебелью! Они станут моим раем на земле, местом радости, где все подчинено моим пристрастиям и вкусам, в то время как вы будете одну за одной возводить ступени к трону Египта.

— Когда я должен начать?

— Немедленно.

— Вы еще не назначены.

— Что бы это ни было, мое место не будет незначительным, дайте мне повод хорошо служить вам.

— С чего начнем?

— Имение на северо-востоке Дельты, ближе к границе. Предусмотрите просторное жилище, пруд для купания, погреб для вина и усердных слуг. Даже если я буду жить там лишь несколько дней в году, я желаю, что бы со мной обращались как с принцем.

— Это ваше единственное желание?

— Я забыл о женщинах. Поездки требуют воздержания, я желаю, чтобы их было много, чтобы они были красивы и покорны. Их происхождение мало меня занимает.

— Я согласен.

— Я вас не разочарую, Шенар. Непременное условие — наши встречи должны сохраняться в строгой тайне, никто не должен о них знать. Если Рамзес узнает о наших встречах, моей карьере конец.

— Ваше желание совпадает с моим.

— Не существует лучшего залога дружбы. До скорого, Шенар.

Глядя, как удаляется молодой дипломат, старший брат Рамзеса пожелал, чтобы удача не покинула его. Этот Аша был весьма занимательной личностью, и будет жаль, когда настанет пора избавиться от него.

Лодка Туйи, великой царской супруги, плыла во главе флотилии, следующей из Египта в Фивы, в Долину Царей, где будет покоиться мумия Сети. Нефертари не отходила от Туйи, которая переносила горе с удивительным спокойствием. Находясь рядом со вдовой великого царя, Нефертари училась тому, как должна вести себя царица в тяжелых испытаниях. Для Туйи скромное присутствие молодой женщины было несомненным утешением, ни той, ни другой не нужно было клясться друг другу в дружбе, а общность их сердец была сильной и глубокой.

Во время всего путешествия Рамзес работал.

Амени, несмотря на то что страдал от сильной летней жары, подготовил внушительное количество документов, связанных с внешней политикой, безопасностью страны, здоровьем населения, крупными работами, распределением еды, содержанием плотин и каналов и многими другими делами, более или менее сложными.

Рамзес осознавал необъятность своего дела. Конечно, множество чиновников разделят его с ним, но он должен знать административную иерархию в малейших деталях и держать все под постоянным контролем, чтобы не увидеть Египет раскачивающимся и тонущим подобно кораблю без управления. Время играло против будущего царя, как только его коронуют, от него потребуют принятия решений и поведения хозяина Обеих Земель. Если он допустит серьезные ошибки, каковы будут последствия?

Его мучительные раздумья рассеялись, когда он вспомнил о матери, ценном союзнике, который предостережет его от неверных шагов и укажет хитрецов, использующих высокое положение для сохранения привилегий. Сколько их, должно быть, надеется сохранить свои места при нем!

После долгих часов работы в компании Амени, чья точность и исполнительность были безупречны, Рамзес любил подниматься на нос корабля и созерцать воды Нила, несущие процветание стране, и дышать живительным ветром, несущим в себе божественное дыхание. В эти редкие мгновения Рамзес ощущал, что весь Египет, от побережья Дельты до Нубии, принадлежит ему. Будет ли он любить его так, как он этого желает?

Рамзес пригласил за стол Моиса, Сетау, Ашу и Амени, почетных гостей на корабле правителя. Так было воссоздано братство, родившееся в поисках познания истинного могущества в стенах «Капа», высшей школы Мемфиса. Счастье от того, что они вместе и могут разделить трапезу, рассеяло горе утраты: каждый знал, что смерть Сети не пройдет безболезненно для Египта.

— На этот раз, — сказал Моис Рамзесу, — твоя мечта осуществится.

— Это больше не мечта, а тяжелая ноша, которой я страшусь.

— Ты не знаешь страха, — заметил Аша.

— На твоем месте, — пробормотал Сетау, — я бы отказался. В жизни фараона нет ничего завидного.

— Я долго колебался, но что ты подумал бы о сыне, предавшем своего отца?

— Что разум победил безумие, Фивы могут стать могилой не только твоего отца, но и твоей.

— Тебе известно о новом заговоре? — обеспокоенно спросил Амени.

— Заговор… Их будет десять, двадцать, сотни! Поэтому я здесь с несколькими верными союзниками.

— Сетау — телохранитель, — с усмешкой заметил Аша, — кто бы мог подумать?

— Я действую, вместо того чтобы вести красивые речи.

— Уж не критикуешь ли ты дипломатию?

— Она все усложняет, в то время как жизнь проста: с одной стороны — добро, с другой — зло. И между ними не может быть никакого согласия.

— У тебя слишком примитивный подход, — возразил Аша.

— Но я, пожалуй, с ним согласен, — вмешался Амени. — С одной стороны сторонники Рамзеса, с другой — его противники.

— А если последние будут постоянно расти? — спросил Моис.

— Моя позиция не изменится.

— Скоро Рамзес будет больше не нашим другом, а фараоном Египта. Он будет смотреть на нас другими глазами.

Слова Моиса посеяли некоторое беспокойство, каждый ждал ответа Рамзеса.

— Моис прав. Раз судьба выбрала меня, я не отступлю, так как вы мои друзья, я позову вас.

— Какую судьбу ты приготовил для нас? — спросил еврей.

— Вы уже выбрали свой путь, я надеюсь, что наши дороги встретятся и мы отправимся в будущее вместе, на благо Египта.

— Ты знаешь мое мнение, — заявил Сетау. — Как только тебя коронуют, я вернусь к своим змеям.