Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— У тебя такие красивые глаза, — признался я. — Извини, продолжай.

Растерянно затрепетав ресничками, Ольга вздохнула и продолжила повествование. Я облегченно перевел дыхание. За комплимент не убила и не покалечила — это вселяет надежду, что страх воинов князя Торригона перед рыжеволосыми девами-воительницами не так уж и обоснован…

— На каждой скорлупке возник свой народ, поскольку звери, обитавшие там, были разные. На севере от медведей произошли русичи. Я из них. На западе волки, испившие драконьих слез, основали империю Евро. На юге возник Идай — здесь первые люди получились из кроликов. На востоке из коней возникли орды ханийцев.

— А где мы сейчас находимся?

— Северо-западные приграничные земли Идая.

— Это хорошо.

— Почему? — удивилась прекрасная валькирия.

— Травоядные обычно довольно миролюбивые создания.

— Ты думаешь, идайцы питаются травой?

— А разве нет? Они же от ушастых кроликов произошли.

— Став людьми, они научились есть мясо.

«Или наоборот», — подумал я, но вслух этого не сказал, не желая перебивать рассказ Ольги.

— Сотворив мир, дракон хотел посмотреть, каким он получился, но днем звезды светили очень слабо, и он ничего не мог рассмотреть, а ночью, когда появлялась Луна, он смотрел лишь вверх — на нее. Тогда однажды темным днем дракон поднял голову и плюнул в небо. Так появилось Солнце. Обрадовался сперва дракон, но затем стало ему вновь скучно, и он сорвал со спины несколько необычных, черных чешуек и подбросил их вверх. Сверкнув в лучах солнца, они превратились в маленьких драконов.

— Я одного видел, — признался я. — В первый день. И, кажется, после ранения тоже… но не уверен — могло померещиться.

— Никто не знает почему, но дракон улетел. Может, этот мир стал ему мал, может, просто пришло время путешествия, может, еще по какой-то причине. Улетая, он снес и оставил яйцо, предсказав, что однажды, когда Яичнице будет грозить беда, со звезд придет Сокрушитель и спасет мир, разбив это яйцо и вернув его, Великого дракона, в наш мир. С исчезновением дракона зло выползло в мир и начало его пожирать. Часть поселившихся на краю гнезда людей уничтожили пришедшие из гнезда дракона неизвестно как возникшие полчища чудовищ. Принято считать, что это паразиты Великого дракона, с его уходом ставшие самостоятельными. Уцелевшие в столкновении с ними люди сами себя истребили, заразившись безумием. И безумие это ширится, медленно, но неукоснительно захватывая приграничные окраины государств. Об этом стараются не распространяться особо, чтобы не провоцировать паники, но…

— Что за чудовища? Какие они?

— Они ужасные… Вот почему ты — наша последняя надежда!

— Я?!

— Да! — кивнула головой Ольга. — Ведь ты Сокрушитель.

— Но как?

— Разбив скорлупу драконьего яйца, ты вернешь дракона. Он дарует тебе власть над своими меньшими братьями, и во главе их ты повергнешь злых чудовищ в прах… Но уже светает, а мне нужно уйти до прихода танцовщиц.

— Кого-кого?

— Танцовщиц ночи Великого дракона.

— Это еще зачем?

— Они будут танцевать для тебя.

Сверкнув золотом волос, она перепрыгнула через плаваюшие по воде кувшинки и растворилась среди стволов причудливых деревьев.

Я вздохнул и запоздало подумал, что совсем позабыл спросить, чьи рыжие волосы я видел среди скал после угодившего в меня выстрела и где Агата?

ГЛАВА 15

Танцовщицы ночи Великого дракона

Улыбкой можно многого добиться.

Гуимплен

Огненный плевок местного легендарного дракона-прародителя выглянул из-за горизонта, оповестив меня о начале нового дня.

— А где обещанные танцовщицы? — поинтересовался джинн, возникая рядом и вращая головой по сторонам. На голове неизменная тюбетейка, а на теле короткая желтая жилетка с распущенной шнуровкой.

Свесившись с края ложа, я обнаружил свои вещи (их и было-то немного, а уцелело и того меньше), сложенные стопочкой и придавленные мечом с волнообразным лезвием и зубами в гарде, и струящийся из кармана пиджака столб синего дыма.

— Может быть, грим подправляют или одеваются соответственно моменту.

— Лучше пускай соответственно разденутся, — с гордостью демонстрируя вытатуированную на бицепсе русалку, произнес джинн.

Не знаю, где и когда он успел обзавестись татуировкой, раньше ее не наблюдалось, но у художника явно проблемы с гидродинамикой. С таким бюстом русалка и в воду-то не сможет погрузиться, потому как роскошные формы удержат ее на плаву не хуже спасательного жилета, а уж плыть тем более. Разве что по воле волн и течений.

— А вот и они, — заметив выступившую из-за безлистых деревьев делегацию, предупредил я джинна. Не стоит ему выдавать свое существование. Какой-никакой, а даже плохенький козырь в рукаве ценнее джокера в отбое. — Как заказывал.

Приближавшиеся танцовщицы пожелания джинна, разумеется, слышать не могли, но предугадать сумели. По крайней мере, в вопросе доступности их тел взорам. Покрывавшая их от обритой наголо макушки до пят газовая ткань столь прозрачна, что при всей очевидности наличия одежды утверждать это не повернется язык. Единственное, что недоступно взору, это содержимое плетеных корзинок в их руках. Восемь одинаковой бочкообразной формы и одна прямоугольная. Интересно, что в них? Наверное, угощение…

— Вах! Какие красавицы… Персики! — Укрывшийся за моей спиной джинн выдвинул глаза по принципу перископа, один над моим левым плечом, второй над правым, и восторженно зацокал языком. — Стихи сами рождаются в моей душе.

Из всех плодово-ягодных персик наиболее точно обрисовывает облик танцовщиц, в этом непризнанный гений из сосуда прав. Танцовщицы как одна низенькие и полненькие. Округлые формы толстушек тем не менее полны той сочной упругости, которая придает телу вид пышущей здоровьем молодости, а коже — шелковистый глянец. Сама белоснежная кожа, по всей видимости от рождения не знавшая солнца, словно кожура персика покрыта мягким пушком, старательно выкрашенным в яркий красный цвет. Это сколько же времени нужно было потратить на покраску… уму непостижимо!

Приблизившись к основанию холма, на котором находится ложе, танцовщицы опустили на землю корзинки и выстроились у самой воды в два ряда. Четыре спереди, остальные пять позади них.

— А почему они лысые? — зашептал джинн, чей взор наконец-то поднялся на достаточную для установления этого факта высоту.

Отвечать ему я не стал, сосредоточившись на придании лицу величественного выражения, которое положено по статусу Сокрушителю.

Девушки переднего ряда опустились на колени и, выловив из воды по цветку кувшинки, принялись обрывать их лепестки и разбрасывать по сторонам.

Второй ряд возвел руки к небу и, раскачиваясь из стороны в сторону на носочках, медленно пропел:

— О Великий дракон, хвала тебе за деяния твои великие, средние и малые.

Покончив с первой партией кувшинок, коленопреклоненные танцовщицы взялись за вторую со словами:

— Почтение наше тебе, Великий! — Ядовито-желтые лепестки, кружась, падают на воду, на землю и на головы танцовщиц.

— Любовь наша тебе, Великий!

Одним движением руки пять девушек из второго ряда сбрасывают газовые накидки, открыв взору то, что и до этого момента не было от него сокрыто.

Танцовщицы все как одна замерли.

Если они ожидали знака с небес или моих бурных аплодисментов, то их ожидало разочарование. Я тоже замер, выжидая.

Лишь джинн за спиной, причмокивая, пускал слюну. Хорошо, что он призрачный, а то потом доказывай, что недержание не профессиональное заболевание Сокрушителей. Нечеловеческое напряжение, сплошные стрессы, и вот результат…

Оставшиеся условно одетыми танцовщицы оставили в покое цветы и поднялись на ноги.

— Любовь наша тебе, Великий!

Медленно оседая, словно опускающийся на землю туман, их прозрачные накидки падают под ноги.

— Это они тебе? — шепотом спросил меня джинн.

34
{"b":"30799","o":1}