– Как ее зовут? И адрес?

– Власта Кольцова. Вршовице, улица На луже, тридцать восемь.

Матейка, отличавшийся, кроме пристрастия к статистике, еще и феноменальной автоматической памятью, незаметно дал знак Яролиму, что об этой даме ему кое-что известно. И Яролиму не потребовалось особого воображения, чтоб смекнуть, что любовница Чижека или была замешана в каком-нибудь хозяйственном преступлении, или ведет, как сказано в законе, «паразитический образ жизни», за каковым выражением обычно скрывается проституция.

– Когда пани Кольцова пришла в трактир?

– Около девяти. Я, понимаете, вдруг спохватился, что утром вышел из дому без гроша. У ребят за столом мне ни у кого одалживать не хотелось, я и звякнул Власте, чтоб за мной к «Медведю» приходила.

– Предыдущую ночь вы ночевали дома?

– У Власты.

– Давно ее знаете?

– Несколько лет, еще до того, как меня замели.

– Когда вы обнаружили, что у вас нет с собой денег?

– Уже у «Медведя».

– Откуда звонили пани Хольцовой?

– Из пивной. У них там автомат в коридоре.

– С кем сидели за столом?

– С Властой, потом там был Йиндра Безоушек – это мой приятель еще по армии, он постоянный посетитель «Медведя», – потом Карл Ржейга, Людек Богатый, как зовут двух остальных, не знаю.

– Откуда знаете Ржейгу и Богатого?

– Ржейгу – по тюрьме, а с Богатым мы когда-то вкалывали на автозаводе «Прага».

– В котором часу вы позвонили, что у вас нет денег?

– Сколько же могло быть? Полвосьмого, что ли, как раз кончилась передача новостей по телику.

– Где теперь работает Угер?

– Экскаваторщиком на строительстве Южного Города[7]. Если вы думаете, господа, что я опять соглашусь впутаться во что-нибудь, так вы сильно ошибаетесь. С меня одного раза хватило.

– Когда вы встречались с Угером?

– Случайно встретил его на улице, на другой же день, как вышел на волю. И разговаривали-то недолго.

– О чем?

– Что я, гимназистка, чтоб дневничок вести?

– Кажется, вы уклоняетесь от ответа. Что ж, как вам угодно, – сухо заметил Матейка.

– Я тогда искал работу, ну и спросил его, куда бы мне устроиться.

– Как часто вы встречаетесь с Покорным?

– Этого я видел в последний раз еще до тюрьмы.

– Когда вы виделись с Копрживой?

– На прошлой неделе. Один раз.

– Где?

– Домой к нему заходил, – все неохотнее отвечал Чижек.

– Повспоминать о старых славных временах в Глубочепах?

– Я, господа, свое оттрубил. Я искал работу, и Копржива посоветовал мне попытаться в «Стройэксе».

Подручный Чижека с мотком кабеля в руках стоял поодаль и не собирался подходить. Видно, даже на расстоянии понял, что его старшого посетили отнюдь не страховые агенты.

– Чижек, – медленно произнес Яролим, – на вашем месте я бы припомнил, до чего получается неладно, когда показания расходятся. Впрочем, как постелешь…

Он внезапно повернулся и зашагал к выходу, Матейка едва поспевал за ним.

В мастерскую «Стройэкса» они приехали на служебной машине с радиотелефоном. И теперь, выйдя за ворота, Яролим тотчас соединился с централью и распорядился немедленно установить постоянное наблюдение за Вацлавом Чижеком и Властой Хольцовой. Немедленно – и постоянно, вплоть до отмены.

Матейка ничего на это не возразил, позволив себе только спросить:

– Что означал твой намек на расхождения в показаниях?

– Во-первых, такие расхождения всегда возможны – эти болваны врут превентивно, полагая, что так безопаснее. И потом, это нечто вроде дымовой завесы. – Яролим хорошо знал, что психология и тактика допроса не является сильной стороной Ломикара. Матейка уверенно проникал во все головоломки хозяйственных преступлений, но на допросах, особенно импровизированных, когда ситуация резко меняется, действовал обычно слишком прямолинейно или упрямо придерживался наскоро составленной схемы. – Может, мы бьем мимо, а может, попали в яблочко. Не кажется ли тебе странным, что наш Чижек всего за несколько дней после освобождения успел повидаться с двумя своими сообщниками, а к третьему и не подступался?

– Поэтому ты и не спрашивал его больше о Покорном?

– Конечно.

Некоторое время Матейка молча вел машину.

– Чижек сумел бы сделать глушитель голыми руками, – пробормотал он потом себе под нос. – Только мне сдается, он не способен на такое продуманное действие. Тогда, в «Тойота-сервисе», никакой особенной изобретательности он не проявил, это было самое банальное воровство, какое только можно представить.

– Я не говорю о силе его мышления, – возразил Яролим. – А вот просидеть целый вечер в двух шагах от места убийства… Для этого нужны либо железные нервы – а он умеет собой владеть, все эти вспышки раздражения он наверняка просто имитировал, – либо сверхнормальная степень идиотизма, что у него, по твоему мнению, есть.

– Незаметно выскользнуть из «Медведя» и сбегать на Заводь он бы мог, – согласился Матейка, – но как согласовать элементарность мотива с изощренно смелым исполнением.

– Да, не очень-то это согласуется, – кивнул Яролим.

– Нет, мне по-прежнему не нравится этот Мыслик. Помнишь, что говорил Томек о его алиби?

«Интеллект иногда просто мешает, – молча рассуждал Яролим. – На месте Мыслика я не стал бы стрелять в своего противника по судебной тяжбе всего через несколько дней после приговора, а будь я Чижеком, не пошел бы сводить счеты с бывшим сообщником, едва выйдя из тюрьмы. Однако и Мыслик и Чижек подходят к делу по-своему, совсем не так, как я, и если мне не удастся проникнуть в их образ мышления, то трудность моей задачи возрастет вдвое, потому что я и понятия не буду иметь о том, где искать доказательства их вины или невиновности».

В криминальном отделе их уже ждал доктор Томек, жаждущий услышать о результатах поездки. Ознакомившись с ними (тем.. временем все трое поднялись в кабинет Матейки и пили кофе), он повторил свои предостережения:

– Итак, три свидетеля у Мыслика, у Чижека их уже целых пять плюс перепелочка… По-моему, господа, это называется перебор!

– Должен ли я понять вас так, – спросил Матейка, – что, по-вашему, Покорного убили Чижек с Мысликом вместе?

Его ирония ничуть не задела Томека.

– Сколько свидетелей есть у вас на вчерашний вечер? – оглянулся адвокат на Ломикара. – У меня, например, только собственная жена.

– А у меня и вовсе никого, – подхватил Яролим. – Если допрашивать Власту Хольцову, она наверняка подтвердит все, сказанное Чижеком. Мыслик тоже неуязвим. Считаю вопрос открытым только в отношении Марты Покорной.

В дверь постучали, вошел вахмистр с бланком служебного рапорта и подал его Матейке.

– А, черт!.. – вскричал тот, прочитав бумажку и бросив ее на стол. – Только этого мне не хватало! – добавил он с явным замешательством.

– В чем дело?

– Придется мне заняться своими делишками – минимум на час. Утром на Вышеградской станции сошли с рельсов вагоны, и, когда товары перегружали, обнаружили пропажу почти тридцати процентов груза южных фруктов.

– Отложить нельзя? – спросил Томек.

– Весьма сожалею, но нет. У нас уже была целая серия таких хищений, – укоризненным тоном пояснил Матейка, хотя все эти случаи безрезультатно расследовал он сам. – Правда, сообщения об этом поступали всегда только со станций назначения… Не съездишь со мной, Карл?

– А чего мне на каждой обедне поклоны бить? – возразил Яролим. – Что ж, сверчки, разойдемся на время по своим шесткам… Ты там пересчитывай бананы, а я попробую найти Власту Кольцову.

Весь облик Матейки выражал разочарование и опасения.

– Неужели ты так много ждешь от нее?

– Увидим. Но я организую и еще кое-что. – Яролим поднял телефонную трубку. – Если уж и это впустую…

Он едва успел сказать по телефону несколько слов, как Матейка одобрительно кивнул, оживившись некоторой надеждой. А вскоре и совершенно неосведомленный Томек начал догадываться, отчего настроение Матейки изменилось к лучшему. В кабинет вошел за распоряжениями сотрудник, и Томек с первого же взгляда оценил его способности.