– Это так?

– Нет, – прорычал Кейн. – Ты ошибаешься и ничего не знаешь.

– Я знаю то, что вижу.

С этими словами Лильяна указала на голову Кейна. В горячке боя повязка, что наложил мастер Йувейн после битвы с рыцарями под северным склоном Скартару, слетела. В слабом свете я увидел то, что заставило меня удивленно вздохнуть. Ибо под белыми волосами Кейна, там, где меч рыцаря отсек ему ухо, росло новое – маленькое, розовое, размером с детское.

– Кэлькамеш. – Лильяна не сводила с него взгляда. – Ты – это он.

– Нет, – прошептал Кейн, качая головой. – Нет.

– Морйин говорил с тобой, словно вы давно знакомы. И ты говорил с ним.

– Нет, нет!

– И то, как ты смотрел на него! Твоя ненависть. Кто еще может ненавидеть его так?

Кейн посмотрел на Атару, на меня и не сказал ничего.

– И то, как ты сражался! Кто еще может драться так, как Кэлькамеш?

– Вэлаша Элахад. – Кейн поклонился мне.

Я вернул поклон, потом спросил:

– Ты и в самом деле Кэлькамеш?

– Нет, – отвечал он, глядя на камень Света. – Это не мое имя.

– А какое твое? Твое настоящее имя? Ты же не Кейн, верно?

– Нет.

Я ждал, что он скажет больше, и сердце мое билось в такт отдаленному грохоту, что доносился из-за дверей залы. Битва в тысячи раз более свирепая, чем та, в которой мы только что сражались, бушевала внутри моего друга.

– Мое имя Калкин, – прошептал он.

Он выпрямился, подобный королю, и устремил острие меча на дверь в покои Морйина. Единственный страшный крик вырвался из его горла, как гром, и потряс залу:

– КАЛКИН!

– Ты слышишь это, Морйин? Меня зовут Калкин, и я пришел отправить тебя обратно к звездам!

Слух мой был потрясен, услышав это имя. Сердце тоже. Когда в зале вновь воцарилась тишина, все мы в изумлении посмотрели на Кейна. А потом мастер Йувейн, у которого была из всех нас самая лучшая память, повернулся к нему.

– В «Дэмитан Эли» говорится о Калкине. Он был одним из героев первого поиска камня Света.

Я вдруг вспомнил о том, что поведал нам король Киритан в великом зале: как Морйин вел героев первого поиска, но впал в безумие, увидев камень Света, и убил Калкина и остальных – всех, кроме бессмертного Кэлькамеша.

Мастер Йувейн начал пересказывать эту древнюю историю, но Кейн махнул в его сторону мечом и прервал:

– Я предупреждал тебя, что многие из древних историй лживы. Морйин никогда не возглавлял тот поиск. И как видишь, он не убил Калкина.

– Я не знаю, что я вижу. – Мастер Йувейн странно посмотрел на него. – Если не ты Кэлькамеш, то что тогда случилось с ним?

– Я случился с ним! Ясно? После первого поиска Калкин стал Кэлькамешем. А эпохой спустя, после Сарбэрна, когда Кэлькамеш бросил Элькэлэдар в море, он стал Кейном, ясно тебе?

Я посмотрел на свой меч с еще большим изумлением.

– Но если ты и вправду Калкин, то разве не прикосновение к чаше даровало тебе бессмертие? – спросил я, крепче сжимая рукоять меча.

Кейн, или человек, которого я знал под этим именем, принялся расхаживать вокруг меня, словно тигр в клетке, бросая быстрые свирепые взгляды на двери залы. Потом неожиданно остановился.

– Слушай, черт тебя побери, и слушай хорошенько – у нас нет времени!

Он уставился на залитый запекшейся кровью пол, словно заглядывая в прошлое, потом поднял взгляд.

– Когда-то образовалось товарищество братьев, священное товарищество.

Он кивнул мастеру Йувейну и продолжил:

– Не одно из ваших Братств, наше куда древнее. Да, гораздо древнее, великолепнее. Ты – ты не сможешь понять…

Из-за западных ворот зала послышался топот множества башмаков. Все мы сгрудились вокруг Кейна, чтобы услышать, что он скажет.

– Я назову их имена, ибо они должны звучать по крайней мере раз в каждую эпоху. Нас было двенадцать: Сароджин, Эверин, Мэнйин, Балакин и Дарракин. И Джолин, Мэйин, Вэладин, Нурийин и Герейн.

– Это только десять, – заметил мастер Йувейн.

– Одиннадцатым был я. – Кейн указал на дверь в покои Морйина. – И ты знаешь имя двенадцатого.

Из-за восточных ворот послышался гул множества голосов. Я знал, что нам надо искать тайный ход, о котором говорила Лильяна. Но сияние моего меча, в чьем серебре я видел отражение камня Света, дало мне понять, что гораздо важнее сейчас выслушать Кейна.

– Мы прибыли в Трайю в начале эры Мечей. Это было дикое время, хуже даже, чем сейчас. Мэнйина убили сарнийцы. Мэйин погиб в Серых прериях, разыскивая место, где Эрйи спрятал камень Света. Нурийин, Дарракин, Вэладин и Сароджин тоже, а потом и Джолин, мой любимый Джолин – все погибли. Все, кроме Герейна и Эверина, отправившихся вместе с Калкином и Морйином на корабле, капитаном которого был Браму Рологар, на поиски камня Света.

Кейн прервался и посмотрел на чашу, что я держал в руках.

– И мы нашли его. Камень Света был создан для того, чтобы его нашли. Но когда мы возвращались обратно в Трайю, Морйин заручился помощью капитана Рологара и его людей, чтобы убить Эверина и Герейна. Ну и Калкина тоже. Но Калкина тяжеловато убить, а? Он убил капитана Рологара и четырех его людей и обрек себя на проклятие, ясно? Он убивал, совершив насилие над своей душой, убивал людей, пока Морйин не ударил его в спину и не сбросил в море.

За северной дверью послышался стук сдвигаемых щитов. Я знал, что нам надо бы начать вырезать стрелы из трупов на случай, если Атара чудесным образом вновь обретет свое второе зрение.

Но вместо этого кивнул Кейну.

– Но как Калкин выжил, чтобы рассказать эту историю?

– Его спасли дельфины. Когда-то они дружили с людьми.

– Это все еще не объясняет бессмертия Калкина, – заметил я. Мастер Йувейн, вечный студент-историк, поднял взгляд на Кейна.

– Ты сказал, что Калкин и его компания братьев прибыли в Трайю в начале эры Мечей. Но первый поиск камня Света начался гораздо позже, разве не так?

– Так. – Глаза Кейна сверкнули. – Так.

– На несколько сотен лет позже. Но если Калкин и Морйин, а также остальные жили все это время, тогда они обрели бессмертие, не прикоснувшись…

– Камень Света не имеет такой силы, – вдруг закричал Кейн, оборвав его. – Разве это не ясно?

– Тогда как Калкин стал бессмертным?

– Так, как может стать любой. Став больше, чем человек.

Словно холодный ветер подул с ночного неба и коснулся моей шеи. Дрожь ледяной молнией пробежала вверх по позвоночнику. Я стоял, глядя на Кейна, ожидая его дальнейших слов.

– Нас послали сюда Галадины, чтобы отыскать камень Света, – сказал он нам. – Для них, бессмертных, неуязвимых, Эа считался все же слишком опасным местом. Да и для нас, всего лишь бессмертных, этот мир тоже оказался достаточно опасен, а?

Как это возможно? Как возможно, что человек, стоявший перед нами – мрачный, злой, полный боли и все еще испачканный кровью своих жертв, – мог быть одним из благословенных Элийинов?

– Пятерых убил Калкин. Но нам запрещено убивать людей. Нарушив закон, Калкин нарушил свою связь с Единым, и, возможно, навсегда.

Кейн смотрел на чашу в моих руках, и в нем ощущалась великая и бесконечная тьма, ждущая, чтобы наполниться светом. Как долго он ждал? Ибо тот, что держал однажды в руках камень Света и видел его совершенное сияние так, как я сейчас, был брошен в бессветную пустоту и претерпел темную ночь души, продлившуюся почти семь тысяч лет.

Мэрэм, вдруг осознавший это, с трепетом посмотрел на Кейна.

– Неудивительно, что ты так старался привести нас сюда и отыскать камень Света.

– Ха! Я никогда не думал, что мы сможем найти камень Света здесь. Я никогда не верил дневнику мастера Алуино. Я знал Сартана Одинана и не мог поверить в то, что его жадность позволила ему просто оставить камень Света на спинке чертова трона Морйина.

Мэрэм посмотрел на него с беспокойством.

– Если это так, то тебе, наверное, хотелось…

– Мести! – выкрикнул Кейн. Он поднял окровавленный меч и взмахнул им. – Я пришел сюда вонзить его в предательское сердце Морйина! Разве кто-либо заслуживает смерти больше, чем он? Что есть одно убийство перед всеми теми, что я уже совершил?