Парламентеры начали излагать условия императора Карла.

Но в тот момент, когда Франсуа собирался ответить, неожиданно раздались громкие крики.

— К оружию! К бою! — взывали французы.

— Muerte! Muerte! — раздавались голоса испанцев.

Испанский корпус, якобы без приказа командования, бросился на штурм, пытаясь проникнуть в крепость через брешь во взорванной стене.

На горящих улицах Теруанна развернулась жестокая схватка: рвались снаряды, гремели выстрелы из аркебуз, душераздирающие стоны раненых перекрывали вопли и проклятия сражавшихся.

К вечеру защитники Теруанна удерживали последнюю баррикаду; здесь было не более тридцати французов. Храбрее всех дрался воин, вооруженный тяжелым мечом, с которого стекала кровь. Этот меч неумолимо вздымался над головами нападавших и разил без промаха.

Но и этого смельчака настигла пуля, выпущенная из аркебузы…

Все было кончено: Франсуа де Монморанси пал, исполнив свою клятву сражаться до последнего вздоха.

Поздно ночью в город проникли шайки мародеров. Один из бандитов нашел неподвижного Франсуа, узнал его и, убедившись, что тот еще жив, отнес Монморанси во вражеский лагерь, где получил щедрое вознаграждение.

Так был взят Теруанн. Эта твердыня, аванпост французской армии в Артуа, однажды, в 1513 году, уже был разрушен. На этот раз враг сровнял Теруанн с землей… Французские короли, как известно, не пытались восстановить крепость. По мнению историков, город, полностью уничтоженный в сражении, это редчайший случай.

После падения Теруанна неприятель занял Артуа, и королевская армия потерпела ряд серьезных поражений, в том числе в битве при Эдене. Но в конце концов французам все же улыбнулась удача: они одержали несколько побед в Камбрези, что позволило заключить перемирие.

По условиям этого соглашения военнопленные получали свободу. Среди них был и старший сын коннетабля де Монморанси.

Франсуа не погиб в бою, однако несколько месяцев боролся со смертью. Потом ему стало лучше, а вскоре он узнал, что испанцы отпускают военнопленных. Франсуа вместе с дюжиной своих солдат (остальные пали в сражении при Теруанне) тотчас же отправился в путь. Одного из офицеров он послал вперед, чтобы сообщить брату о своем чудесном спасении.

Франсуа де Монморанси возвращался в родной дом. Он чувствовал себя счастливым, жизнь улыбалась ему, впереди его ждала любовь, и всю дорогу Франсуа шептал про себя имя своей юной жены.

Наконец показались башни замка Монморанси. Сердце Франсуа забилось сильнее, на глазах выступили слезы, и, не в силах больше скрывать нетерпение, он пустил коня вскачь…

В Монморанси ударили во все колокола; загремели пушки на стенах замка. Огромная толпа радостными криками приветствовала возвращение старшего сына коннетабля; крестьяне из Монморанси и из соседних городков и деревень собрались на той самой эспланаде, откуда год назад выступил в дальний поход отряд под командованием Франсуа. Гарнизон замка взял оружие «на караул», салютуя наследнику Монморанси. Бальи приготовился зачитать речь.

— А где мой брат? — удивленно спросил Франсуа. — Почему я не вижу Анри?

— Монсеньор, — торжественно начал бальи, — позвольте в этот счастливый день…

— Мессир, — прервал его недовольный Франсуа, — вашу речь я выслушаю в другой раз. Где мой брат?

— В Маржанси, монсеньор.

Франсуа пришпорил лошадь и помчался в Маржанси. Неясное предчувствие вдруг омрачило его радость.

«Почему Анри не вышел встретить меня? — недоумевал он. — Скорей в Маржанси!»

Через десять минут он уже спешился возле дома господина де Пьенна.

— Все заперто… Странно! Ставни закрыты… Дверь на засове… Что случилось?

Франсуа окликнул проходившего мимо старика-крестьянина:

— Скажи-ка, добрый человек…

Он еще не успел задать вопрос, как старик, поклонившись, показал ему рукой на одну из крестьянских лачуг и проговорил:

— Вам нужно в этот дом; там вы найдете то, что ищете, ведь теперь все это принадлежит вам…

— Мне?.. Почему мне? — удивился Франсуа.

— Как же! Маржанси теперь ваше владение.

Франсуа уже не слушал старика. Он бегом бросился к домику старой кормилицы… Неужели случилось самое страшное?! Жанна умерла? Он ворвался в дом, распахнул дверь в комнату и вздохнул с радостью и облегчением. Жанна была жива!

Но, взглянув на свою возлюбленную, он замер в изумлении и испуге.

Что это?! Преодолев тысячи опасностей, он вернулся к своей богине, а та смотрит на него, оцепенев от ужаса… или от стыда?! Франсуа медленно приблизился к ней.

— Жанна! — прошептал он.

Она застонала так, словно прощалась с жизнью. Как ей хотелось обнять любимого! Но она не могла оторвать полного муки взгляда от Анри. А тот не спеша поднял руку и дотронулся до своей шляпы…

— Не надо! — выдохнула несчастная женщина.

— Жанна! — вскричал потрясенный Франсуа.

Он удивленно посмотрел на брата.

— Анри! Что происходит?

Но жена Франсуа и его младший брат мрачно молчали. И тогда Франсуа, шагнув назад, скорбно сложил на груди руки и грустно сказал:

— Целый год я жил лишь для одной женщины, ей принадлежало мое сердце, ей отдал я свое имя. Я спешил сюда, влюбленный и счастливый… А жена даже не смотрит на меня… и брат не поднимает глаз…

Сердце Жанны разрывалось от боли. Анри выдумал для нее пытку, которая была страшнее смерти. Ведь Жанна безумно любила Франсуа и страстно мечтала оказаться в его объятиях. Но она принудила себя стоять молча и недвижно, а взгляд ее был прикован к руке жестокого убийцы, одно движение которой могло в любую минуту оборвать жизнь ее Лоизы.

Боже, Боже! Ее дитя! Ее дорогая дочь! Невинный хрупкий ангел… Неужели в ее нежное тельце вонзят нож?!

Жанна судорожно стиснула руки. По подбородку у нее стекала струйка крови — боясь закричать, страдалица закусила губы.

Наконец Франсуа замолчал, и Анри пристально взглянул на брата. Он все еще стоял у окна и каждую секунду готов был подать своему человеку страшный знак. Однако в голосе юноши не чувствовалось никакого волнения, и в этот ужасный миг такое самообладание пугало больше, чем любая вспышка эмоций. Совершенно спокойно Анри заявил:

— Франсуа, ты должен узнать правду, даже если она причинит тебе боль…

— Говори же!

— Эта особа… — Анри запнулся и вздохнул.

— Ты смеешь называть так мою жену?!

— Эта особа опозорила твое имя, — продолжал злодей. — Она бесстыдно изменяла тебе, и потому я, твой брат, заботам которого ты вверил честь нашей семьи, — я выгнал эту распутницу вон!

Франсуа с трудом удержался на ногах, Жанна же дернулась, словно от удара, но ни один мускул не дрогнул у нее на лице.

А ведь Анри обвинил Жанну в чудовищном преступлении, за которое женщине грозила в те времена страшная кара: неверную жену публично били плетьми, а потом отправляли на виселицу.

Молчание, повисшее после слов Анри, показалось всем бесконечным.

Сам Анри был готов к любому повороту событий: в левой руке он крепко сжимал кинжал, а правой придерживал шляпу… Еще миг — и страшный знак будет подан! Младший брат смело посмотрел в глаза старшему и хладнокровно выдержал его пронизывающий взгляд, прикидывая, как ему лучше убить Франсуа, если от того не удастся скрыть правду.

Жанна вскинула голову: мерзкая клевета подействовала на нее как удар хлыста. Казалось, уязвленная гордость вот-вот возьмет верх над материнской любовью. Женщина кинулась к мужу, желая объясниться с ним… Но тут Анри с улыбкой взялся за шляпу, и бедная Жанна не произнесла ни слова.

Рассказ брата поверг Франсуа в ужас. Лишь огромным усилием воли он сдержал себя и не убил изменницу на месте. Приблизившись к Жанне и глядя на жену сверху вниз, он смог выговорить лишь два слова:

— Это правда?

Жанна увидела побелевшие губы мужа и перевела взгляд на руку Анри. Она молчала, не сомневаясь, что Франсуа сейчас расправится с ней.

— Это правда?

Страдалица больше не могла терпеть эту чудовищную пытку. Она рухнула на пол, все еще не отрывая взгляда от руки Анри.