Граф де Марийяк, оказавшись в Париже, нанес Франсуа де Монморанси визит и предложил ему переговорить с королем Наварры.

Генрих Беарнский пробрался в столицу инкогнито; его сопровождали принц Конде и адмирал Колиньи. В назначенное время маршал Монморанси прибыл во дворец адмирала. Мы помним, какое впечатление произвела на шевалье де Пардальяна весть о появлении Франсуа де Монморанси.

Но оставим пока Жана в обществе его друга графа Марийяка и поспешим в гостиную вслед за маршалом.

Генрих Беарнский приветствовал Франсуа де Монморанси без своих обычных шуточек, с большим уважением. Франсуа же почтительно поклонился юному королю.

— Ваше величество, — промолвил маршал. — Для меня огромная честь обсудить с вами положение в стране и разные взгляды на религиозные распри. Я надеюсь, что вы посвятите меня в свои планы, я же, ничего не утаивая, расскажу вам о наших намерениях.

Решительность и прямота маршала понравилась хитрецу Беарнцу. Он указал Франсуа на кресло.

— Негоже знаменитому полководцу стоять, когда я сижу. Ведь я худший солдат, чем любой новобранец.

Похоже, король старался выиграть время, чтобы сосредоточиться.

Монморанси опустился в предложенное кресло. Генрих окинул цепким взглядом суровое и смелое лицо герцога и, чуть помедлив, произнес:

— Господин маршал, не стану распространяться о том, с каким доверием я отношусь к вам. Мы представители разных партий, однако я всегда восхищался вами. И лучшим подтверждением моего безмерного уважения к вам является то, что лишь одному вам во всем Париже известно о моем прибытии и моем убежище.

— Сир, вы оказали мне честь, но, уверяю вас, ваше величество, что ни один настоящий дворянин не выдал бы вашей тайны.

— Вы так думаете? — со скептической улыбкой заметил Генрих Наваррский. — Я с вами не согласен и повторяю еще раз: вы единственный человек, которого я пригласил сюда. Вы пришли — и я уверен, что мне ничто не угрожает.

Маршал молча поклонился, а король Генрих продолжал:

— Не хочу от вас скрывать и цели моего визита в столицу. Господин маршал, мы решили похитить Карла IX, короля Франции. Что вы об этом думаете?

Колиньи побелел, а Конде в волнении затеребил пряжки своего камзола.

Маршал же, не изменившись в лице, холодно осведомился:

— Сир, вас интересует, насколько реальны ваши замыслы, или вы хотите знать мое мнение о последствиях этой авантюры — как в случае успеха, так и в случае неудачи?

— Это мы обговорим потом. А пока я хочу услышать, не считаете ли вы нашу затею бесчестной. В том, что она целесообразна, я не сомневаюсь. Так как же? Вы за или против?

— Мой ответ зависит от того, для чего вам понадобилось захватить французского монарха. Карл не сделал мне ничего дурного, но и восхищаться им особо не за что. Однако он мой повелитель. Я должен хранить ему верность. Итак, ваше величество, собираетесь ли вы свергнуть короля и посадить на трон кого-то другого? Если так — я ваш противник. Или вы стремитесь таким способом вынудить государя закрепить во Франции веротерпимость? Тогда я сохраняю нейтралитет. Но вашим союзником я не стану ни при каких обстоятельствах.

— Коротко и ясно! Беседовать с вами — одно удовольствие, господин маршал. Что ж, расскажу, почему нам пришло в голову похитить моего кузена Карла. Мне, как и вам, известно, что королева-мать хочет устроить новую бойню. У нас же сейчас слишком мало сил: не хватает ни золота, ни солдат. А нам угрожает смертельная опасность! И то, что мы задумали, является всего лишь заурядной военной операцией. Ведь если бы Карл выступил против нас во главе армии, мы бы, естественно, постарались пленить его. Разве я не прав?

— Безусловно, правы, ваше величество. Не скрою: если бы моим государем были вы, а не французский король, и если бы его отряды напали на ваших людей, я приложил бы все силы для того, чтобы взять Карла в плен.

— Прекрасно! Теперь слушайте, что ожидает короля Франции, если он попадет нам в руки…

— Да, ваше величество, это очень интересная тема.

— Господин маршал, по линии моего отца, Антуана Бурбона, род которого восходит непосредственно к Роберту, одному из шести сыновей Людовика Святого, я первый среди принцев крови королевского дома Франции. Я имею полное право заниматься делами государства, и мысль о том, что когда-нибудь я смогу взойти на престол, многим вовсе не кажется абсурдной. Но пока богоизбранные короли этой страны — Валуа. И я покоряюсь воле Господа. Он может возвести на трон Франции Бурбонов.

Я не стремлюсь отнять у Карла корону. Пусть мой дражайший братец и дальше правит в своих землях — если, конечно, ему позволит его милая маменька Екатерина Медичи. Но, черт побери, мы не мешаем Карлу жить, так почему же он мешает жить нам? Заключен Сен-Жерменский мир, однако гугенотов преследуют по-прежнему! Больше так продолжаться не может! Мы сейчас слишком слабы, чтобы воевать. Стало быть, я должен пустить в ход силу убеждения, если уж не могу применить оружие. Разве я не вправе мирно побеседовать со своим кузеном — так, как мы разговариваем сейчас с вами? Что в этом плохого?

Генриху удалось столь ловко повернуть дело, что теперь обсуждалось уже не похищение монарха, а просто встреча двух важных персон, каждая из которых могла выдвинуть на переговорах свои условия.

— В такой ситуации поддержите ли вы нас? — осведомился король Наваррский.

— Вы предлагаете мне участвовать в пленении государя, ваше Величество? Что ж, откровенность за откровенность. Я забуду о том, что услышал здесь. Честно предупреждаю вас: я сделаю все, что от меня зависит, чтобы Карл не попал в беду, однако сообщать ему о ваших намерениях не стану.

— Мой кузен счастливец: он имеет таких друзей, как вы! — вздохнул Генрих. — А я бы мечтал, чтобы все мои противники были похожи на вас.

— Вы допустили две ошибки, сир. Во-первых, я не являюсь другом короля, я всего лишь думаю о благе Франции. Во-вторых, вы совершенно напрасно считаете меня своим противником. Клянусь, я искренне хочу, чтобы гонения на гугенотов прекратились!

— Благодарю вас, герцог, — расстроенно проговорил Беарнец. — Выходит, ни от вас, ни от ваших единомышленников помощи ждать не стоит.

— Не стоит, ваше величество! — вежливо, но решительно подтвердил Франсуа. — Однако заверяю вас: если когда-нибудь между вами и французским королем пройдут переговоры — мне безразлично, кто и как их устроит, — и если мой повелитель Карл IX обратится ко мне за советом, я употреблю все свое влияние, чтобы довести до сведения государя и всех вокруг: маршал де Монморанси, верный сын святой католической церкви, возмущен отношением католиков к протестантам…

— Неужели вы это сделаете, маршал? — недоверчиво взглянул на собеседника Генрих.

— Клянусь вам, ваше величество! — промолвил Франсуа.

— Я не забуду вашего обещания! Думаю, очень скоро эти переговоры состоятся.

— Разрешите же, сир, засвидетельствовать вам мое глубочайшее почтение. Однако я все-таки подумаю, как обеспечить безопасность французского монарха…

Сказав это, герцог поклонился всем присутствующим, и Колиньи, исполняя обязанности хозяина, проводил гостя до крыльца.

Через минуту адмирал, маршал и следовавшие за ними двое слуг спустились во двор. Уже наступила ночь, и дом Колиньи с темными окнами казался необитаемым. Но вдруг к герцогу де Монморанси приблизились два человека — граф де Марийяк и шевалье де Пардальян.

— Господин маршал, — обратился к Франсуа граф, — позвольте представить вам моего лучшего друга. Мы просим прощения, что заговорили с вами столь бесцеремонно.

— Ваши друзья — мои друзья, граф де Марийяк, — улыбнулся маршал, узнав Деодата.

— Моему другу, шевалье де Пардальяну, необходимо срочно побеседовать с вами.

— Сударь, — промолвил Франсуа, поворачиваясь к Пардальяну, — завтра вы застанете меня дома, и я с удовольствием в любое время приму вас.

— Господин маршал, — в волнении воскликнул Жан, — этот разговор не терпит отлагательств, и я умоляю вас выслушать меня не завтра, а сегодня!