— О да, ты все объяснишь, — загремел Монтана, и немедленно!

Он резко, как марионетку на веревочке, развернул девушку и усадил на диван в гостиной, а сам опустился в нескольких дюймах от нее на чайный столик. Вытянув ноги и опершись локтями о колени, он наклонился над ней так, что Сидни оказалась зажатой между ним и спинкой дивана.

— Итак, Синди, что у тебя за план?

Гнев неожиданно придал ей смелости.

— Во-первых, меня зовут не Синди!

— Да ну! — он хлопнул себя по бедрам.

— Я Сидни. «

Подняв брови, он хмуро воззрился на нее. Сидни прищурилась, от всей души надеясь, что он почувствует в ее тоне снисхождение.

— Сид-ни. Если бы твой дядя позаботился прочесть мое резюме, тебе было бы это известно.

Настал его черед растеряться, но долго это не продлилось.

— Ну, Сид-ни, — иронично протянул он, — в чем же состоит твой тщательно выработанный план? Сколько денег ты вздумала у меня отсудить?

— Отсудить?

— Разве ты не наняла адвокатов, чтобы отдать меня под суд? За какое же преступление: сексуальное домогательство или дискриминацию? У нас много денег, а у тебя их нет, но тебе хочется стать богатой.

Сидни натянуто улыбнулась.

— Ну, тот факт, что ты вытащил меня из душа, вряд ли можно считать домогательством, а вот обвинение в дискриминации — это действительно справедливо.

Монтана с угрожающим видом подался вперед.

— Только попробуй!

— Ты думаешь, я ни на что не способна? — она скрестила руки на груди. — Считаешь меня глупой, ни на что не пригодной девчонкой? Позволь заметить…

— О нет, не считаю. Тебе удалось провести моего дядю, чтобы получить работу, которой ты не заслуживаешь.

— Откуда ты знаешь, что я ее не заслуживаю? Вы с дядей даже не хотели дать мне шанс.

— Это наша прерогатива.

— Что за прерогатива? Отказать мне, потому что я женщина?

— Нет, отказать тебе, потому что ты обманщица.

— Так вот почему ты позвонил и сказал, что вакансия закрыта, — саркастично произнесла Сидни. — Потому что я обманщица? — Зажмурившись, она потрясла головой. — Ты что, ясновидящий?

— Просто умею разбираться в людях. Кстати, пока ты была в душе, звонил твой дружок Поппи.

Сидни немного растерялась. Монтана говорил с Поппи?

— Да, — его губы презрительно искривились, — похоже, ребята, на которых вы рассчитывали, отказали вам. Тебе придется придумать новый способ добыть денег.

Сидни с минуту молча смотрела на него, пока смысл слов Монтаны не дошел до нее. О боже, она потеряла клиентов, которые собирались арендовать у нее стойла. А теперь еще и работу потеряла!

Слезы навернулись на глаза и покатились по щекам. Сидни уткнулась лицом в диванную обивку.

Она потеряет свое любимое маленькое ранчо! Ранчо, которым владели несколько поколений ее семьи. Она обещала отцу на его смертном одре, что никогда не потеряет ранчо, на котором отец, дед и прадед трудились, не покладая рук.

Из груди девушки вырвался стон, она закрыла лицо руками и расплакалась.

Монтана не знал, куда деваться.

Слезы струились по лицу Сидни помимо ее воли, а поскольку платка у нее не было, приходилось вытирать их краешком полотенца. Наконец, согнувшись пополам, Сидни прижалась головой к коленям и горько зарыдала.

Смущенный и растерянный, Монтана встал и, пройдя на кухню, принялся шарить по шкафам в поисках салфеток. Он бросил взгляд на ее скорчившуюся фигурку, не понимая, что же произошло. Неужели все гораздо сложнее, чем простое вымогательство?

Монтана ненавидел, когда женщины плачут, потому что его это всегда размягчало. А сейчас он просто не мог позволить себе спасовать перед этой хитрой актрисой.

Делль всегда начинала плакать, когда они спорили. Благодаря ее способности вовремя расплакаться ей сошло с рук убийство. Ну, не то чтобы убийство, но близко к тому.

Монтана выудил наконец с полки пачку салфеток, вернулся в гостиную и швырнул ее Сидни.

— Спасибо. — Она шмыгнула носом, вытащила из пачки сразу несколько салфеток и принялась вытирать слезы. Подняв голову, она помахала мокрой салфеткой и улыбнулась сквозь слезы. — Обычно я не даю волю слезам. Просто, — она пожала плечами и икнула, — моя жизнь сломана.

Со скептическим выражением лица Монтана опустился рядом с ней на диван. Ее щеки покрывали розовые пятна, нос покраснел. На ресницах повисли слезы, нижняя губа подрагивала.

Господи, ну и вид у нее!

Неожиданно Сидни, склонившись к нему на плечо, снова горько расплакалась. Монтана тяжело вздохнул. Боже, ну почему он такой тряпка! Как он ни противился, какое-то нежное, щемящее чувство поднималось в его груди. Что-то было в Сидни искреннее, чему хотелось верить, несмотря на ее вранье. Это что-то заставляло его сидеть рядом с ней и слушать ее рыдания. Монтана неуверенно протянул руку и похлопал ее по плечу. Девушка была такой мягкой, теплой… Он резко отдернул руку и спрятал ее за спину.

— Почему ты считаешь, что твоя жизнь сломана?

Сидни выпрямилась и постаралась взять себя в руки.

— Ну, не совсем сломана, но все к тому идет. Я вот-вот потеряю свою компанию.

— У тебя есть компания?

— Небольшая, недалеко от Колледж-Стэйшн. Это маленькое предприятие под названием «Скотоводческая компания Маккензи», правда, в настоящий момент там никакого скота нет. — Она издала странный звук, и Монтана не понял, был ли это всхлип, или смешок, или то и другое вместе.

— Почему нет скота?

— Мне пришлось продать все поголовье, нужны были деньги, чтобы сохранить имущество.

— Почему? Что произошло?

Сидни устало вздохнула и прерывающимся голосом начала рассказывать, то и дело икая:

— Мой отец был превосходным скотоводом и ветеринаром, но, к сожалению, бизнесмен из него получился никудышный. Мама вела все расчетные книги, а после ее смерти от горя отец совсем потерял способность решать финансовые вопросы, связанные с управлением компанией.

Монтана кивнул, внимательно слушая.

— Я не знала, что происходит, потому что в это время была в колледже. Только незадолго до его смерти в прошлом году узнала, что он по уши в долгах. И пообещала ему сделать все, что в моих силах, чтобы сохранить компанию и земельный участок. Я должна сдержать свое слово или умереть. — Сидни подняла на него взгляд, и ее глаза вновь наполнились слезами. — Я испробовала все, что смогла придумать.

Продала всех животных, даже призового бычка, над выведением которого родители трудились годами, чтобы улучшить породу. Продала весь антиквариат, машины и даже… — она коснулась рукой свисавших на лоб коротких прядей — свои волосы. Но этого мало. Я пыталась сдать внаем стойла и пастбища, но, если то, что сказал тебе Поппи, правда, значит, я снова осталась ни с чем.

— Кто… — Монтана кашлянул, — кто такой Поппи?

— Это мой сосед. Теперь, когда умерли мои родители, он стал мне своего рода престарелым дядюшкой. Он помогал мне придумывать, как добыть денег.

Именно он нашел ваше объявление в газете и принес мне. В тот момент мне показалось, что это выход из положения. Я была уверена, что подхожу на эту должность… — Девушка вздернула подбородок и решительно взглянула на него. — Я и сейчас это знаю.

— Может, это и правда, но ты все равно уволена. Монтана чувствовал себя последним подлецом, говоря ей это. Да, она, казалось, была на грани отчаяния, но Делль именно таким образом обвела его вокруг пальца, и он устал оттого, что вечно оставался в дураках.

— Почему? — Сидни подалась к нему. В ее глазах сверкнула злость. — Потому что я женщина?

— Нет, потому что ты солгала.

— Но вы сами толкнули меня на такой шаг! Если ты помнишь, я хотела получить работу законным путем.

Монтане пришлось признать, что она права.

— Кроме того, что я женщина, в чем я еще провинилась, за что ты решил меня уволить?

Монтана на секунду задумался.

— Разве недостаточно того, что ты прикинулась парнем?

— Ладно, — она вскинула руки, признавая поражение. — Да, я солгала, и мне… очень жаль, — выражение ее лица смягчилось, — правда, я очень сожалею. Нельзя было обманывать вас с дядей. Но я просто обязана была доказать вам, насколько ошибочны ваши застарелые представления о том, что может и чего не может женщина. Черт возьми, я была лучшей кандидатурой на эту должность, имей смелость признать это.