Они с Пьером договорились, что совершат побег во время возвращения в лагерь. Это была единственная возможность бежать. На обратном пути охранники всегда утомлены и не так бдительны. Толпа людей, измученных изнурительной двенадцатичасовой работой, медленно тащится по пыльной дороге в колонне по три, едва переставляя ноги. Каждый из идущих думает о том, как побыстрее добраться до дома, если только можно назвать домом огражденный колючей проволокой четырехугольник бараков, в которых размещается несколько сот иностранных рабочих, занятых ремонтом кораблей на судоверфи в Кенигсберге.

Сташек и Пьер надеялись, что никто из изможденных людей, бредущих по дороге, не заметит их побега, а если все же кто-нибудь и увидит, то подумает, что этих двоих, выживших из ума и обреченных на гибель, ожидает то же самое, что и тех, кто до них уже пытался бежать. Через два-три дня, самое большее – через неделю беглецов схватят, вернут в лагерь и после экзекуции, как это бывает в таких случаях, начальник лагеря Артз скажет: «Им надоела спокойная жизнь в этом тихом, безопасном месте, и они пожелали оказаться в настоящем немецком концлагере».

Этим «тихим, безопасным местом» был небольшой трудовой лагерь, расположенный на возвышенности невдалеке от Кенигсберга. С крыши лагерного барака была видна конечная остановка трамвайной линии, тянувшейся к городу. В лагере соблюдался строгий режим, но он был более сносным, чем в настоящем немецком концлагере.

Сташек подумал, что после того, как он был арестован в Косчежине, судьба его могла сложиться гораздо хуже, чем сложилась. Уже тогда гитлеровцы создавали концлагеря строгого режима, и это наводило страх на поморских поляков. Однако ему повезло. Запломбированный товарный вагон, предназначенный для перевозки скота, с полусотней людей проследовал через Гданьск в восточном направлении. На одной из станций их выгрузили. Так Станислав Мочульский оказался в этом небольшом немецком трудовом лагере, где с заключенными особо не церемонились, но бурачного супа с обрезками гнилого мяса хватало всем, а хлеба также навали достаточно – полкилограмма в день на каждого.

В лагерь отбирали исключительно молодых здоровых людей, технически подготовленных специалистов. После ареста Сташек признался в гестапо, что он четыре семестра проучился в политехническом институте в Гданьске. Это, а также то, что он владел немецким языком, повлияло на его дальнейшую судьбу.

Среди тех, кто находился в лагере, было немало людей, ранее уже работавших в ремонтных мастерских на заводах и судоверфях. Сташек подружился с Фелеком, который до этого был мастером на одном из предприятий Варшавы, а человеком, возле которого Сташек разместился на нарах, оказался тот самый Пьер, с которым они и договорились о побеге из лагеря. До войны он работал резчиком-инструментальщиком у себя на родине, во Франции.

Махина тотальной войны, в которую фюрер вверг Германию, потребовала огромного количества не только солдат, но и всевозможных технически грамотных специалистов. Не хватало рабочих рук у токарных, фрезерных, шлифовальных станков. Люди, которые на них работали, были отправлены на фронт. А кто-то должен был выпускать запасные части, производить ремонт поврежденных при налетах авиации гражданских и военных судов. Для этого и был создан лагерь с иностранной рабочей силой, специалистами всевозможных профессий, о котором его создатели говорили, что это самое привилегированное место в третьем рейхе. Избиение рабочих здесь не входило в обязанности надсмотрщиков, хотя нередко человек получал удар прикладом, если он замешкался у станка. В большинстве случаев это был не удар, а просто толчок в плечо или спину, потому что охрана имела инструкции по мере возможности беречь заключенных лагеря. Они были нужны Германии как специалисты до конца войны. Нужно было вытянуть из них все возможное, что они могли дать, а потом уничтожить их где-нибудь в настоящем концлагере.

В этом трудовом лагере их щадили даже английские бомбы, которые довольно часто падали на город. Начальник лагеря Артз, потерявший правую руку во время французской кампании, пытаясь быть добродушным, что ему нередко удавалось, поговаривал:

– Видите, как мы вас бережем? Англичане бомбят немецкий город, а мы разместили лагерь за городом, чтобы боже сохрани, не навлечь на вас опасности…

Но все это делалось не из гуманности, будто бы проснувшейся у гитлеровцев. Нет, эти мастеровые люди были для них рабами, недочеловеками, нужными, однако, рейху на время войны. Их ежедневно нещадно эксплуатировали на двенадцатичасовой изнурительной работе. Размещались они под охраной за колючей проволокой. По окончании работы они возвращались в лагерь пешком, а чуть свет их снова поднимали и отвозили на работу грузовыми машинами.

Некоторые из заключенных смирились с этой подневольной жизнью, считая, что им еще повезло. Тем, которые до войны жили в Поморье, было разрешено пересылать часть заработанных марок своим семьям. Эти люди даже были довольны и похваливали лагерь, считая, что это наименьшее зло, какое могло их ожидать во время войны.

Сташек же, восемь месяцев находившийся в лагере, все время мечтал о побеге. Он также был родом из Поморья, но никого из родных у него там не осталось – их поглотила первая волна гитлеровского террора еще осенью тридцать девятого года. Он бежал тогда в Краков, а потом в Варшаву.

Парень долго искал контакта с какой-нибудь подпольной антифашистской организацией, хотел уйти в лес, чтобы сражаться с оккупантами в партизанском отряде. Однако подпольное движение только-только зародилось, оно охватило небольшие группы, и рассказы о лесных отрядах мало соответствовали действительности… Когда же ему удалось установить контакт с подпольной организацией и принять присягу, он подумал, что наконец-то сможет отомстить фашистам за смерть своей матери и отчима, за страдания родственников и друзей. Но ему было приказано возвратиться в родные места, в Косчежину, зарегистрироваться в местном полицейском участке, получить необходимые документы и ждать дальнейших указаний. Сташек объяснял, что хочет бороться с оружием в руках, уничтожать фашистов, которые разрушили его родной дом, оккупировали страну… Но это не помогло. Он обязан был выполнить приказ. Должен был понять, что подпольной организации нужны люди, свободно владеющие языком врага, хорошо знающие местные условия, окружающую среду, интеллигентные и отважные, которые в случае необходимости сумеют создать конспиративную группу. Однако через три недели после приезда в Косчежину пришли гестаповцы. Последовали арест, допрос и направление в этот небольшой, но важный для немцев трудовой лагерь.