— Может, и не придется, — задумчиво произнес Фейлан. — Какой мощности компьютер вам нужен?

— Ну, по крайней мере… — У лейтенанта вдруг заблестели глаза. — Верно, у вас же на борту сверхразумный компьютер! Тип, характеристики?

— «Кавтроникс Карфаген-Айви-Гамма», — порылся в памяти Фейлан.

— Этот должен справиться. — Уильямс стушевался. — Правда, это невоенный компьютер. Командование не погладит нас по головке, если загрузим в Макса военный секрет.

— С другой стороны, если у вас получится задуманное, этот секрет скоро перестанет быть секретом, — возразила Пембертон. — Думаю, это как раз тот случай, когда военные должны рискнуть.

— Возможно, — согласился Уильямс, которому очень хотелось проверить свою теорию практикой. — Ладно. — Он снова вытер руки, затем достал из своего планшета две карты. — Может, пока пойдете на ваш грузовик и загрузите в Макса вот это? Я заберу на нашем корабле все данные по броне и приду к вам.

— Я с вами, коммандер, — сказала Пембертон. — Мне не терпится посмотреть, как работает ваш сверхразумный компьютер.

Фейлан искоса глянул на нее. Она что, его мысли читает? Но на ее лице не было ни намека на подозрительность.

— Конечно, полковник, — произнес он. — Идемте.

Коммандер Кавано и полковник Пембертон снова появляются, выходя из-за угла здания через 16,85 минуты после своего исчезновения из радиуса обзора камеры. Их сопровождает офицер, которого я идентифицирую как лейтенанта Уильямса. Я увеличиваю изображение, изучаю их лица и сравниваю выражение с моими алгоритмами. Хотя заметно некоторое напряжение лицевых мышц, я заключаю, что оно гораздо слабее, чем было бы после срабатывания вражеской мины-ловушки. Также замечаю, что коммандер Кавано держит в левой руке два переносных носителя информации.

Лейтенант Уильямс меняет направление, и идет к кораблю-штаб-квартире экспедиции, и поднимается на борт через бортовой люк. Коммандер Кавано и полковник Пембертон приближаются ко мне. Я снова анализирую выражение их лиц и с вероятностью 93% делаю вывод, что нет необходимости срочно устанавливать с ними связь. Потому я жду, когда они дойдут до грузовика и коммандер Кавано заговорит.

— У нас для тебя работенка, Макс. Сложные математические расчеты и химический синтез. Справишься?

Я замечаю в его голосе ту же самую напряженность, что отметил ранее в выражении его лица.

— Это звучит весьма интересно, коммандер. Я сделаю, что смогу.

Они входят в кабину лифта. Я включаю механизм и за 22,82 секунды поднимаю их к люку. Еще через 22,44 секунды они снова оказываются в рубке. Коммандер Кавано тратит 1,04 секунды на изучение наклеек на переносных хранителях информации, затем выбирает одну из этих карточек и вставляет ее в щель.

— Отлично, вот тебе данные. Ознакомься.

Блоку ввода требуется 0,23 секунды на переписывание данных и преобразование их в стандартный формат. В течение этого процесса я замечаю через внешние камеры грузовика, что лейтенант Уильямс выходит из экспедиционного корабля и направляется к грузовику. Я также вижу, что в руке у него переносной хранитель информации.

Форматирование заканчивается, и еще 0,04 секунды я провожу, сортируя и компонуя данные в предпочтительном для меня порядке. Затем 2,66 секунды изучаю их. Наиболее интересны данные по профилям ультразвуковых импульсов, полученные 20,88 минуты назад, как я теперь понимаю, лейтенантом Уильямсом и его коллегами. Мои внешние микрофоны уловили лишь разрозненные фрагменты волн, что не дало мне возможности провести тщательный анализ и идентифицировать их источник. Получив в свое распоряжение эти данные, я расширяю пределы восприимчивости микрофонов.

— Интересно. Есть ли у вас данные активных сенсоров?

— Вот.

Коммандер Кавано вставляет вторую карту. Как и было обещано, там находятся экспериментальные данные, полученные активными сенсорами. Кроме того, там содержится полный динамический профиль структурного распада керамики.

— Какой уровень экстраполяции для вас желателен, коммандер?

— Для начала просто изучи данные и прикинь, что к чему. Лейтенант Уильямс даст тебе основное задание.

— Я понял.

Я провожу краткий предварительный анализ, изучаю микроскопические и макроскопические эффекты, создаю в первом приближении карту напряжений, соответствующую диаграмму молекулярных энергетических уровней внутри керамики и индуцированныхплоскостей кристаллизации, подсчитываю профили переноса энергии между всеми сверхзвуковыми частотами и плоскостями кристаллизации и экстраполирую на основе этого анализа вероятные резонансные частоты.

Процесс занимает 3,67 минуты, в течение которых я поднимаю кабину лифта с лейтенантом Уильямсом.

— Я осуществил первоначальные исследования, коммандер. Вы готовы загрузить новые данные и поставить задачу?

Выражение лица лейтенанта Уильямса меняется. По своим алгоритмам я с вероятностью в 68% заключаю, что он не слишком доволен. Вычисляю 92-процентную вероятность того, что эти эмоции относятся к проекту, над которым я работаю.

— Или этот вопрос должен быть поставлен напрямую лейтенантом Уильямсом?

Лейтенант Уильямс дергает губой. Интерпретирую это как средней степени недовольство.

— До сих пор не уверен, нравится ли мне это. Но давайте.

Он вставляет карту в паз считывающего устройства.

— Я уверен, что коммандер Кавано объяснил тебе: все, что мы сейчас тебе даем, — секретная военная информация, и она не может быть доверена никому, кроме представителей миротворцев, которые получат допуск к нашим разработкам.

— Нет, я не был об этом информирован, но я бы и сам пришел к такому выводу.

0,04 секунды я изучаю соответствующие разделы законодательства Содружества и устав миротворцев.

— Я также знаю, какие ограничения вы на меня налагаете своим приказом.

Он кивает, выражение его лица слегка меняется.

— Надеюсь. Ладно. То, что я тебе сейчас даю, — это все сведения, которыми располагает командование миротворцев, о броне боевых кораблей джирриш. Основные вопросы следующие: во-первых, можем ли мы использовать против чужих кораблей тот же метод, который применили к здешней стенке, и, во-вторых, как можно сделать это средство более эффективным.

Коммандер Кавано становится за спиной лейтенанта Уильямса:

— И в-третьих, как использовать против кораблей ультразвук в космосе.

Лейтенант Уильямс снова кивает:

— Да.

Коммандер Кавано делает еще два шага, оказываясь прямо перед дверьми.

— По ходу дела, Макс, выводи результаты прямо на экран. Я уверен, что лейтенанту Уильямсу будет интересно.

— Конечно.

Я выбираю данные микроскопа, анализ точек напряжения и диаграмму энергетических переходов и вывожу их на три дисплея рубки. Синхронизируя их работу, начинаю анализировать данные. Блок ввода данных заканчивает переписывание данных с карточки, и еще 0,03 секунды преобразую их в подходящий формат.

Начинаю анализ с рутинного химико-структурного сравнения. В это время коммандер Кавано тихо покидает рубку.

Я продолжаю одновременный показ и анализ, изучая лица двух миротворцев, все еще находящихся в отсеке. Алгоритмы показывают, что лейтенант Уильямс полностью поглощен тем, что видит на экране. Размер его зрачков и редкое моргание позволяют мне с вероятностью в 96% заключить, что он не просто очень заинтересован, но прекрасно понимает данные. Полковник Пембертон демонстрирует высокую заинтересованность, но с вероятностью в 64% заключаю, что она на самом деле слабо понимает материал.

Также с вероятностью в 93% делаю вывод, что никто из них не замечает, что коммандер Кавано покидает рубку. Сопоставляя его действия с его предложением выводить данные в процессе работы прямо на экран, я оцениваю вероятность того, что он сделал это нарочно, в 80%.