— Я... — Протасова стиснула виски ладонями. — Я не помню точно. Две ночи подряд я просыпаюсь вся в холодном поту от собственных криков! Я не могу больше, если и сегодня сон повторится, я сойду с ума! Я боюсь!

— Успокойтесь! — Игнат сунул в карман мешочек с рунами. — Я вам верю и постараюсь помочь.

Теперь Игнат и правда ей верил. Коварное подсознание подчас довольно зло подшучивает над людьми, воспитанными в духе диалектического материализма. И тогда заядлые атеисты ищут сочувствия у профессиональных мистиков. Исповедуются красноречиво и витиевато, чаще, чем следовало, поминая столь эфемерную субстанцию, коей является душа человеческая. А закончив исповедь, переходят на язык попроще и о душе забывают.

— Покойник во сне говорит, что если я не исполню его волю до наступления девятого дня после его смерти, то все, все вокруг заподозрят меня в убийстве! В убийстве мужа из-за наследства!

«Ага, — обрадовался Игнат. — Вот и всплыл повод — провокатор ночных кошмаров. Теперь ясно, почему она передо мной оправдывалась, мол, первая захотела разводиться, дескать, на волю, в пампасы потянуло. Боится, что и я начну ее подозревать. Дуреха, мне-то какое дело до наследства Протасова? Успокоить ее, сказать или не говорить, что, мол, покойники снятся обычно к перемене погоды? Нет, пожалуй, про погоду лучше умолчать. С погодой, с магнитной бурей, я сегодня уже попал впросак, хватит».

— Как умер ваш муж, Неля? При каких обстоятельствах?

— Внезапно, на вечеринке с деловыми партнерами. Я не присутствовала, меня там не было...

— Ну и незачем волноваться! Разумеется, врачи констатировали естественные причины смерти, да?

— Да, но... — Мадам Протасова устало прикрыла глаза. — Но сегодня во время поминок я случайно подслушала — начальник службы безопасности нашей... фирмы Протасова сказал про листья томатов.

— Не понял?

— Он сказал — если человеку с больным сердцем регулярно добавлять в пищу листья томатов, рано или поздно сердце не выдержит, и никакое вскрытие не определит настоящую причину смерти. Меня уже подозревают!

— Неля, опомнитесь! Разве вы сами резали салаты для мужа? Разве у вас нет кухонной прислуги?

— Есть, но... — Нинель всхлипнула особенно жалобно, — но меня все равно уже подозревают!

— Вы слишком мнительны. Хотите, познакомлю вас с отличным психотерапевтом?

— Спасибо. Вчера, после первой ночи кошмаров, приезжал психотерапевт. Доктор посоветовал выполнить требование покойника. Вы должны мне помочь, Игнат!

— Понял, — сказал Игнат и вздохнул с облегчением. — Все понял. У меня множество знакомых, о чем вам известно со слов Ирины Николавны, и вы решили, что я могу знать имя колдуна, практикующего порчу на смерть. Милая Неля, как вы наивны! Сволочных чародеев в Москве работает не один десяток, даже если бы я знал всех поименно, каким образом мы бы с вами узнали, кого конкретно обвиняет призрак?

— Назовите имена всех, кого знаете, я пойду в церковь и поставлю свечки за упокой их темных душонок! Скажите, я вам заплачу! Много заплачу!

«А вдруг сон все равно повторится и после того, как сгорят перевернутые свечки за упокой живых колдунов? — подумал Игнат. — Чего тогда? Овдовевшая Золушка со средствами вытрясет из меня помимо имен еще и фамилии с адресами, наймет костоломов, и ребятам, практикующим черную магию, пересчитают ребра? Впрочем, и поделом. Даже если пострадавшие за злоупотребления в магии вычислят меня, наводчика, так и фиг с ними. Откатов не будет. Я, типа, под крышей мадам Протасовой, наезжать побоятся. А сглаза и порчи мне бояться просто-таки стыдно!»

— Нинель, послушайте. — Игнат поправил галстук, встал, одернул пиджак. — Эмоции — эмоциями, а бизнес — бизнесом. С ходу нужных имен я вам не назову. Давайте договоримся следующим образом: я обязуюсь в течение трех суток навести соответствующие справки. Речь идет, насколько я понял, исключительно о мерзавцах мужского пола. Давайте будем реалистами — разузнать обо всех негодяях, разумеется, не получится. Откровенных шарлатанов и клинических сумасшедших я в расчет брать не стану, вы получите адреса и имена профи черной магии с репутацией. Я гарантирую стопроцентно достоверную информацию, не подлежащую проверке. Аванса за работу не прошу, но сумму моего гонорара давайте оговорим прямо сейчас. Согласны?

— Пять тысяч долларов вас устроят?

«Ого!» — воскликнул Игнат мысленно, еле сдерживаясь, чтобы не хлопнуть в ладоши.

— Вполне. — Сергач вскинул руку, посмотрел на циферблат китайского «Ролекса». — Сейчас ровно шестнадцать часов пятьдесят одна минута. Кое-что успею выяснить еще сегодня. Разрешите откланяться?

— Возьмите мою визитку. — Из того же кармашка у пояса, где прятался платочек, Нинель вытащила лощеную бумажку. — Звоните в любое время, я буду ждать. Пойдемте, я вас провожу.

— У вас тушь потекла, — решился сказать Игнат.

Нинель повернулась к завешенному черным зеркалу, приподняла паутину шелка, вгляделась в отражение, ахнула и спрятала чумазое личико в ладонях.

— Что ж вы раньше молчали, Игнат?!

— Пустяки, не переживайте. И случай с косметикой — пустяк, и вообще все у вас будет замечательно. Это я вам говорю, прорицатель. Не стоит меня провожать, куда идти, я помню. До свидания, Неля. Я скоро позвоню, чтобы договориться о нашей новой встрече, вы, главное, не волнуйтесь.

Сергач вышел из залы с роялем, прошествовал через холл с лесенкой на второй ярус, в прихожей его встретил слуга с лицом профессора математики. Лакей помог Игнату надеть плебейскую, зато теплую, по сезону, куртку с капюшоном, молча открыл двустворчатую пару дверей, одну, другую, и Сергач очутился на лестничной клетке, идеально чистой, с ковровой дорожкой с яркими светильниками.

В лифте Игнат накинул капюшон на голову, застегнул верхние пуговицы воротника, подмигнул глазку видеокамеры над кнопками с номерами квартир, не этажей.

В закутке привратницкой дежурили у мониторов те же милиционеры, которым Ирина Николавна объясняла, к кому она и Сергач пришли в гости, поясняла, что гости они званые, и выражала неудовольствие заминкой, пока придирчивые милиционеры связывались с апартаментами Протасовой.

Менты проводили Игната подозрительными взглядами, на улице синхронно с Сергачом повернулась, жужжа моторчиками, камера слежения под козырьком подъезда.

Вопреки всем законам природы, к вечеру заметно потеплело. Утром пар изо рта, днем колотун, а село солнышко, и приходится возиться с заботливо застегнутыми пуговицами воротника, стряхивать со лба на затылок капюшон.

Игнат шел потихоньку в сторону Петровки. На ходу нашарил в кармане куртки мобильник, набрал по памяти семь цифр телефонного номера, прижал плоскую коробочку мобильного телефона к уху.

— Алло! Примите сообщение для абонента семьдесят три — двести семьдесят два. Диктую: ИКС... Нет, не буква «Ха», три буквы — "И", Игнат, «Ка», Кирилл, последняя «Эс», С... Да, правильно — ИКС.

Телефон завибрировал в кармане куртки спустя две с половиной минуты.

— Алло, — ответил Сергач. — Слушаю.

— Ты сбросил мне на пейджер сообщение? — захрипел в телефонном динамике знакомый голос.

— Разве у тебя есть другой знакомец с инициалами ИКС?

— Возможно. Чего ты хочешь?

— Встретиться.

— Когда?

— Срочно.

— Где ты?

— Улица Петровка.

— Через двадцать минут под грибком.

— Договорились.

Игнат отключил телефон, прибавил шагу, до метро ходу минут десять, надо поспешить.

Сергач точно знал о том, что Архивариус пишет книгу, об остальном догадывался. Например, Игнат не сразу, но догадался, что живет или работает по свободному графику странный знакомый где-то в районе Чистых Прудов, ибо встречи назначает всегда либо «под грибком», сиречь около памятника Грибоедову, либо «на облаке», то есть в магазине «Белые облака» на Покровке. Лишь однажды за годы знакомства Сергач скинул Архивариусу на пейджер заранее оговоренное «ИКС», и ответный звонок от абонента 73272 последовал спустя сутки. Обычно Архивариус выходил на связь моментально. Чем зарабатывает Архивариус на жизнь, до конца непонятно, и даже его имя Сергачу неизвестно.