Публика соответствовала ассортименту бара. В начале одного из восьми длинных столов, поближе к бару и музыке, сидела группа панков в куртках из чёрного кожзаменителя: четверо парней и две девицы. У парней из-под отворотов торчали рукоятки флэштеров6. Панки приехали купить партию наркотиков, чтобы затем выгодно перепродать где-нибудь на Вафне или том же Плобое. И, естественно, судя по идиотским выражениям на лицах, не упустили возможности покайфовать самим. За соседним столиком я увидел другую группу – восемь солидных мужчин в дорогих костюмах. Четверо с одной стороны стола – четверо с другой. Двое о чем-то разговаривали между собой, манерно жестикулируя руками (наверное, боссы), остальные – телохранители – молча пялились друг на друга.

За тем же самым столом, только ближе к большим прямоугольным иллюминаторам, сидели ещё четыре человека. Одеты они были по-разному, но у каждого на поясе висело по две кобуры. Мужчины не разговаривали. Понять, что они вместе, можно было только по единственной бутылке виски «Чёрный Саймон», стоявшей перед ними. Вольные стрелки – приехали искать работу или скрываются от кого-то.

В дальнем углу группа из трех человек резалась в карты. Возле каждого на столе, помимо стакана с выпивкой и стопки банкнот, лежал бластер. Эти трое совершенно ни на кого и ни на что не обращали внимания, целиком занятые процессом игры.

Другой стол оккупировала дюжина разношерстных парней во главе с бородатым мужиком могучей комплекции. Они пили пиво и громко смеялись. Команда небольшого контрабандистского звездолёта в полном составе со своим капитаном.

Естественно, все присутствующие были хорошо вооружены. У бармена, наверное, тоже на всякий случай кое-что припрятано под прилавком, помимо того длинноствольного флэштера, что находится в кобуре под мышкой.

Я и Купер со своими людьми прошли к свободному столу. Блу за нами не пошел. С видом побитой собаки он скрылся в дверном проёме.

Мы отошли в дальний конец, туда, где стол упирался торцом в стену с огромным прямоугольным иллюминатором. За толстым стеклом открывался потрясающий вид на Пояс Астероидов. Прежде чем сесть, Фитч смахнул на пол оставленные кем-то одноразовые стаканчики и банки из-под пива. Мастерсон аккуратно поставил сумку с «драгонганом» возле себя. А Купер снял с плеча карентфаер и положил его на стол с правой стороны, так, чтобы рукоятка автомата была в нескольких сантиметрах от ладони. Стейси пристроила карентфаер себе на колени.

Я хотел сразу подойти к бармену и купить сигарет, но Купер остановил меня:

– Никуда не ходи.

– Это как понимать? – удивился я. – Или ты сам сходишь мне за сигаретами?

– К бару подойти можешь, но выходить в другое помещение можно только с кем-то из моих людей.

Так, приехали… Этот тип думает, что я собираюсь выдать намерение его команды устроить на базе маленькую заварушку. В том, что мы друг другу не нравимся, мы уже разобрались, теперь выяснилось, что между нами нет никакого доверия. Повезло мне в этот раз с работодателями. Этот Купер полный кретин. Понятно, почему его уволили из армии.

– Знаешь что, Купер, ты плохо разбираешься в людях, – заметил я.

– В людях наподобие тебя я разбираюсь хорошо, – не согласился рейнджер, – продадут родную мать.

– Джон, не перегибай палку.

– Не называй меня Джоном.

– Хорошо, Купер. Но раз уж мы в одной лодке, держи себя в руках. Иначе я сейчас встану и уйду.

Купер усмехнулся.

– Уорнер, такие люди, как ты, готовы удавиться за двадцать тысяч. Никуда ты не уйдешь.

Честно говоря, он ошибается, двадцать тысяч – это не деньги. А Купер думает, что это те тридцать сребреников, за которые он купил меня с потрохами. Двадцать тысяч – средняя месячная зарплата капитана какого-нибудь сухогруза. Если Джон Купер со своими людьми готов рисковать ради них жизнью, то я, увольте, и за сто тысяч не соглашусь на это.

– Хорошо, Купер, у нас контракт – эмоции побоку. Сделаем дело, и adios, amigo. – Я остался. На это у меня были весомые причины.

Компания контрабандистов за соседним столом с увеличением количества выпитых банок пива галдела всё громче. Панки вовсе ушли из реальности под действием глюкогена7. Обычная атмосфера подобного рода заведений. Но тут я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд: такое ощущение, словно тебе в затылок уперлось холодное дуло бластера. Мгновение, и ощущение исчезло. Чуть повернув голову, я посмотрел: кто бы это мог быть? Бармен? Вон он смотрит в нашу сторону. Вряд ли – Вилли гадает, что это за новые люди на станции, и ждёт, когда мы сделаем заказ. Значит, это мог быть только кто-то из той молчаливой четверки, что сидят за бутылкой «Чёрного Саймона». Двое находились ко мне лицом, двое спиной. Ни одного из тех, чьи лица я вижу, раньше я никогда не встречал. Да и оставшиеся двое мне тоже, кажется, незнакомы. Правда, по спинам трудно судить. Но вот один повернулся вполоборота к соседу. Его профиль с большим хищным носом мне точно незнаком. А второй? Обвисшие щеки и широкий мясистый нос – нет, он тоже не из моих знакомцев. А меня они, похоже, знают: сидящий напротив что-то сказал своим компаньонам, и тот, что с хищным носом, ещё чуть повернув голову, быстро взглянул на меня. Холодный взгляд убийцы. Именно его я почувствовал на себе минуту назад. Возможно, я ошибся в том, что они ищут работу или скрываются от полиции. Может статься, что они как раз выполняют очередной заказ. Я поймал себя на том, что рука сама легла на рукоятку бластера.

– Знаешь, Купер, я всё же пойду что-нибудь куплю. А то, ничего не заказывая, мы привлекаем к себе лишнее внимание. – Я встал. – Стейси, составишь мне компанию?

Но холодная красотка проигнорировала вопрос, не удосужив меня даже взглядом.

– Иди, – разрешил Купер, – только долго не задерживайся и из бара не выходи.

Можно подумать, что, если бы он мне не позволил, я бы остался.

При моём приближении бармен оживился и сделал музыку тише. Подойдя, я облокотился о никелированную стойку.

– Привет, Вилли, меня зовут Скайт. Чем торгуешь?

– У меня есть всё: отличный наркотин8, уже расфасованный по дозам и на вес, глюкоген в таблетках…

– Это для придурков, – остановил я Вилли. – «Чёрный Саймон» есть?

Вилли поставил передо мной стакан, а сам отправился к ряду бутылок на полочке за спиной. Пока он там искал «Чёрный Саймон», я взял стакан и исследовал его на свет. Стекло оказалось грязным, заляпанным чужими отпечатками жирных пальцев. Я поставил стакан на место.

– Дай мне всю бутылку! – сказал я Вилли.

– Двести кредитов, – сообщил бармен.

Чёрт! В этом баре просто астрономические цены!

Я достал из кармана две сотенные банкноты и положил на прилавок. Из наличности у меня осталась последняя десятка.

Вилли спрятал деньги в карман жилетки и передал бутылку «Саймона».

– Может, сигареты? – поинтересовался он. – «Спейс» стоит пятьдесят. «Мальтон» – это то, что попроще – тридцатник.

– Спасибо, – поблагодарил я, – но я бросаю курить. – Если б Вилли знал, каких усилий мне стоила эта фраза. С самого начала я сделал глупость – в первую очередь надо было купить курево. Теперь у меня не хватит денег даже на пачку самых дешевых сигарет. Скоро пройдет двенадцать часов, как я не курю…

Опять это неприятное ощущение холода в затылке. Пришлось повернуться и прислониться спиной к стойке. Теперь мне хорошо видно всё помещение бывшей столовой.

Отвинтив крышку, я отхлебнул прямо из горлышка. Виски обожгло горло и огнём растеклось по желудку.

– Скажи, приятель, что тут за народ сегодня? – спросил я у бармена.

– Обычный. – Вилли обрадовался возможности поболтать. – Вон те, – он кивнул на людей в дорогих костюмах, оживлённо перетирающих какой-то вопрос, – торговцы краденым. Седой в синем костюме – Томас Хофф, напротив – Кен Поуг. Остальные их телохранители, как зовут этих ребят, я не знаю.