Миша не дрогнул потому, что вовремя отклонился, почуяв прикосновение лезвия, и оно медленно пошло в песок, в песок… А Майкл продолжал давить, давить, не сводя с ненавистного лица взгляда. Миша подвинулся еще, и понял, что его соперник, что-то решая для себя, отвлекся, значит, пора действовать. Ужом скользнув вбок, он лег поперек тела Майкла. Наконец он добрался до его горла, наконец! В дикой ярости Майкл вцепляется в плечо Миши. Это его ошибка: из прокушенной руки хлынула кровь, заливая правый, здоровый глаз.

Не веря тому, что победа близка, Миша сменил захват. Ладонь левой руки ложится на плечо правой у локтя — раз! Ладонь правой — два! — на затылок Майкла. Это тебе рычаг! Теперь крутануть шею — позвонки хрустнут, никуда не денутся! А дальше? Дальше — полный паралич и смерть от остановки дыхания. Вот и весь фокус…

Михаэль дернул уголком рта, вздохнул и потащил Майкла по песку. Зайдя в жгуче-соленую воду по колено, он осторожно ослабил захват.

— Не дергайся, попей водички, остынь…

И окунул побежденную, покорную голову в Мертвое море.

Свет взметнулся к небу, за ним рванулся вопль радости. Жизнь продолжается!

*****

Анчар ждал. Свет в номере он выключил сразу же после того, как Ира устроилась в шкафу. В темноте переоделся, приладил противогаз и стал в углу за шторой справа от балконной двери. Он стоял спокойно, расслабившись, дышал ровно. Неважно, сколько времени придется ждать. Неважно, если нападение запланировано на завтра. Все может быть. Невидимое кольцо вокруг них с Ириной сужается. Это он чувствовал, и этого было достаточно, чтобы начать приготовление к решающему моменту, и ждать его.

Темно, тихо. В темной тишине послышалось шипение. Газ. Время пошло.

Сколько у них отведено на газ? Это зависит от того, что они используют. Предположим, минут десять. Может, четверть часа, не больше. Анчар глянул на часы, погладил брус. Его он выбрал на работе из кучи старых развалившихся поддонов, тщательно упаковал и спрятал в багажнике. Плотная древесина, похожая на дуб, квадратное сечение, длина — все как нельзя лучше подходило для задуманного. Как там Ирка? Трясется от страха? О чем думает? Жалеет, наверное, что с ним связалась… Тьфу, что на ум приходит! Не жалеет. Это он знает наверняка. Любит его потому что. «Стоп, Анчар, не забредай далеко. Крутись поблизости, думай о деле…» Вот шипение и прекратилось. Что дальше?

Мир за окном ухнул в темень, но он не удивился. Так и должно быть: заполнили комнату газом и вырубили электричество. Ни огонька, ни проблеска света на всем побережье, и люди голосят. Это значит, вырубили на подстанции. Сколько для этого нужно бойцов? Не меньше пяти.

Анчар стоял спокойно, расслабившись, дышал ровно. Когда пошел газ, он засек время по своим «Командирским», теперь еще раз глянул на светящийся циферблат, натянул на него рукав и взял в руки брус.

В черном свитере, в черных спортивных штанах и черных кроссовках, в противогазе, он слился с непроглядной темнотой. Локти подняты вверх, брус удобно лежит в ладонях. Пальцы сцеплены «в замок». Неизвестно, сколько придется ждать, поэтому Анчар опустил руки на голову, а брус завел за спину. Так стоять можно долго, и руки меньше устанут.

Зеленый свет лизнул стекло. Анчар задержал дыхание, собрался, брус, спокойно касавшийся спины, словно напрягся, качнувшись от позвоночника. Дверь балкона тихо скользнула в сторону, и странный, неожиданно яркий, но тонкий луч скользнул по кровати, по простыне, прошелся от подушек к изножью. Анчар следил за высокой фигурой, прикидывая, как бить. Он не боялся, что его заметят: человек в противогазе, окутанный рассеянным зеленым сиянием, смотрел вперед, по ходу острого луча. Складки шторы не привлекли его внимания. Сделав шаг, второй он оказался в комнате и осторожно, словно опасаясь потревожить спящих, направился к двери. Люди его не интересовали, его задача — открыть дверь.

Анчар легко подался вперед, вдохнул, не опасаясь, что его услышат, и, как еще отец учил колоть дрова, чуть потянувшись вверх, ударил врага по голове. Удар получился глухой с коротким, как точка, хрустом. Отбросив брус на кровать, Анчар успел подхватить оседающее тело и аккуратно положил его на пол. Зеленый луч плавно скользнул следом и ткнулся острым осколочком в ворс ковра.

Интересно, что это за фонарь? Вот это да! Отстал вояка от жизни: крошечная, в дюйм, пластиковая коробочка, зеленая сама, прозрачная, поэтому и свет от нее зеленый. Анчар взял фонарик. Рука поверженного безвольно потянулась вверх. Оказалось, что коробочка крепится простой черной резинкой к пальцу. Во, придумка! Очень удобно. На конце — крошечная лампочка, а такой яркий свет от нее. Черная колбаска внутри — батарейка. Интересно, надолго ли ее хватит? Сверху выключатель. Ну, надо же. Такое все малюсенькое, как игрушечное, а вещь надежная и очень удобная. Анчар стянул фонарик с пальца врага и надел на свой безымянный. Учись по ходу: лампочка бьет по глазам — будь здоров! — но не слепит. Моргнул — и зрение восстановилось. Ни секунды не теряешь.

Зеленой полутьмы достаточно, чтобы рассмотреть результаты. Крови нет. Кожа на черепе не пробита. Правильно бил, держа брус плашмя. А череп проломлен надежно, вот и кость теменная сдвинута, тут и врачом быть не нужно, чтобы определить. Этот уже не боец. И не жилец. Пошли дальше.

Анчар взял из-под журнала пистолет. О стрельбе в номере он боялся думать: а вдруг шальная пуля попадет в шкаф!

Казем стоял в коридоре. Вот и все. Осталось немного: войти, связать спящих, а потом парни спустят их на стропах вниз. Можно было бы подождать в машине, но он не удержался и решил сам войти к «русскому» и его гадине, сам связать их. Сам! Он это заслужил. Посмотреть в лицо врагам, которых не смог забыть и простить.

Столько лет, столько лет… Что пошло тогда не так? Кто виноват? Проклятый Андрей! Позор, несмываемый позор. Чуть было шахидом не стал, чтобы избавиться от чувства вины перед Аллахом и братьями. Но милостив Аллах, указал на Мансура-предателя, а Казему дал шанс. Направил его глаза к окну микроавтобуса, возле которого сидела эта сучка, позволил узнать ее. Хотя трудно было сначала поверить, что это она. Тогда, в Шхеме, ах, какой она была! Шлюха, шлюха, но высшей пробы, полуголая дрянь. Как же искусно притворялась робкой, испуганной! Казем потом понял: приманкой служила, внимание отвлекала. И, как не горько признать, удалось это ей. Забыл Казем о высоком долге, голову потерял. На несколько минут, но… Себе не слукавишь. Красивая, сука, глаз не отвести. Так и осталась для него Наташей, хотя теперь знает он, что Ириной зовут ее. Тварь подзаборная! Понятно, почему у нее сынок таким бескровным уродился.

И «русский» мерзавец мог бы использовать ее, и швырнуть назад в канаву, где ей самое место, если бы была она дешевой пляжной проституткой. Но нет, не так-то все просто.

Казем все разложил по полочкам, когда остыл. Все срослось у него. Видно, крепкие они профессионалы, работали в паре по заданию. Сначала этот Андрей на заводе появился, притворился придурком бессловесным, втерся в доверие, внедрился в его бригаду, где все были членами тайной группировки. В самое ее боевое ядро проник! Потом она подсунула им сына. Сына родного! Мальчика убогого не пожалела. И пропала группа, развалилась операция. Биляль, брат любимый, пропал без вести. Двое слепых в сумасшедшем доме, Мансур… Но Аллах всемогущ, на все его воля. Пришло время, и Казем увидел ее. А она уже на «русского» вывела. Остальное не сложно: получил разрешение, разработал план. Денег дали и на слежку, и на «лотерею», и на подкуп. А больше всего ушло на подготовку этажа в гостинице. Продумано все до мелочей: чтоб последний этаж под крышей, и номера пустые. И газ из соседнего номера. А подстанция!

Казем мог гордиться собой: операция подготовлена по- европейски. До минуты рассчитана. Выверена на макете до последнего движения. Все хорошо, все готово. Завтра, он свое возьмет завтра. И от него получит, и от нее. Расскажут все. В крови захлебнутся, ноги ему целовать будут. Друг друга предадут и всю свою организацию сдадут. А потом обоих на мелкие кусочки, медленно… Сам, сам… Недолго ждать.