Художник Валерий Кошляков человек очень простодушный. Однажды Авдей Степанович познакомил его с известной ростовской инакомыслящей Мариной П., и та пригласила Кошлякова в гости.

Через несколько дней встречает она Авдея Степановича и говорит: «Кого ты ко мне привел? Мне было так неудобно!»

Оказывается, пришел Валерий Николаевич в гости, сидит, чай пьет. А вокруг все: Сахаров да Сахаров!

Валерий Николаевич спрашивает: «А кто такой Сахаров?»

Все на него посмотрели, покашляли, но, однако, объяснили. И опять: Солженицын да Солженицын!

Валерий Николаевич смутился было, потом чаю выпил и спрашивает: «А кто такой Солженицын?»

Когда стало известно, что Мирослав Маратович Немиров собирается жениться на Юлиньке Глезаровой, все говорили: идиот!

Один Валерий Николаевич Кошляков сказал: – Ну а как же? Как же он не будет жениться? Он же там жил, питался…

Валерию Николаевичу мама из города Сальска часто присылала сало, крупы, чеснок и другие сельские продукты. И он всех угощал. Как-то пришли к нему в мастерскую барышни. Валерий Николаевич налил им чаю, нарезал сала и говорит: «Угощайтесь, девчонки, кушайте! Вот чеснок берите, очень помогает от глистов!»

Однажды Авдей Степанович Тер-Оганьян и Валерий Николаевич Кошляков ехали в метро. Авдей Степанович купил газету, сел в вагоне, собрался читать. Кошляков, вообще, читатель тот еще, а в метро сроду не читает. А тут вдруг вынимает из портфеля книгу.

Авдей Степанович удивился и думает: что за книга? Посмотрел. Книга называлась «Гайморит».

Валерий Николаевич Кошляков простудил нос, и у него начался гайморит. Просто мученье. Нашел он книгу о гайморите, так и называется – «Гайморит», и в ней прочитал, что очень полезно полоскать носоглотку мочой. Стал лечиться.

– Ну как? – спрашивает его Авдей Степанович.

– Старик, помогает! – говорит Валерий Николаевич.– Втягуешъ и полощешь. Только в горло все-таки немного попадает. Приходится глотать.

У Валерия Николаевича Кошлякова в Ростовском театре музыкальной комедии была мастерская под самой крышей. Туда к нему приходили друзья. В то время в театре шел спектакль, в котором актрисе по сюжету нужно было моментально переодеваться. В гримерную она не успевала, а забегала за кулисы, сбрасывала с себя одежду и надевала другое платье.

Валерий Николаевич знал наизусть все спектакли. Когда начиналась определенная музыкальная фраза, Валерий Николаевич прислушивался, говорил: «Бежим!», и все, кто у него находился, бежали и лезли на колосники. Оттуда было отлично видно переодевающуюся актрису. Она раздевалась полностью, почему-то даже снимала трусы.

К обеду в мастерскую к Валерию Николаевичу Кошлякову приходили друзья и звали его пить пиво. Валерий Николаевич отказывался:

– Не, вы сами идите. Я пойду в столовую, борща попью…

У всех, прошедших срочную службу, сохранилось множество ярких воспоминаний. Валерий Николаевич Кошляков, например, служил на советско-турецкой границе и через реку часто наблюдал, как на том берегу турки совокупляются с ослом.

У Авдея Степановича Тер-Оганьяна на полке лежал воздушный шарик. Такой американский, тощий и длинный, похожий на сосиску. Я приставил его к одному месту и помахал. Авдей Степанович засмеялся:

– Вот реакция нормального человека! А то вчера Кошляков приставил его к носу: смотри, говорит, какой смешной нос!

Когда Авдей Степанович Тер-Оганьян пожаловался Валерию Николаевичу на то, что тетка на улице назвала его «дедулей», Кошляков сказал:

– Это ничего, старик. Меня на улице часто за деда принимают.

Виктор Асатуров – человек несомненно замечательный. Он не писатель, не поэт, не художник. Он – вообще… Главное в нем – колорит. Общение с ним не только полезно и поучительно – это всегда яркое, захватывающее зрелище. Типа, театр одного актера. Асатурова нужно наблюдать в жизни, в действии, в естественной среде обитания. О нем существует множество анекдотов, некоторые из которых невозможно привести – слишком они неприличны даже для этой, далекой от ханжества книги.

Князь Виктор Асатуров лежал у мамы на диване. Квартира находилась на третьем этаже старого ростовского дома. Виктор Асатуров дремал. И вдруг он увидел, что карпики, которых он купил на рынке, вылезают из авоськи и направляются прямо к нему. Причем вид у них самый агрессивный, а зубы как гвозди.

Он испугался. Вскочил с дивана – и к окну. Они за ним! Он на балкон – карпики за ним на балкон! Что делать? Не пропадать же! И Виктор Асатуров прыгнул с балкона.

Когда Виктор Асатуров был первый раз женат, с ним произошел забавный случай. Вернулся он после запоя, повалился на кровать и вдруг обнаружил, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой – парализовало!

Вот он лежит, приходит жена, видит Витю и начинает кричать:

– Алкаш! Пьяная скотина! – в таком духе.

Витя что-то сипит, пытается втолковать, что ему очень плохо. Она не слышит:

– Свинья! – кричит. – Алкоголик!

Тот все шепчет что-то. Наконец она подошла:

– Что? Что ты можешь мне сказать, уродина!

– Наклонись, – шепчет Витя. – Я тебе на ухо скажу!

Она и наклонилась. Тогда Асатуров собрал последние силы и откусил ей пол-уха.

Мама у Асатурова прокурор, а папа сидит в тюрьме. Такая интересная семья. Однажды у мамы был день рождения, товарищи по работе пришли ее поздравить. Асатуров вышел, посмотрел на застолье и сказал ворчливо:

– Понавела полный дом ментов! Родному сыну присесть негде!

Виктор Асатуров долгое время употреблял наркотики. К нему приходили друзья-наркоманы покурить, поколоться. А Витина мама – Нина Эрвандовна – была прокурором и имела табельное оружие.

Однажды, когда к Вите, как обычно, пришли товарищи и стали заниматься наркоманией, маму охватило безумие. Она выхватила один из своих пистолетов и велела всем убираться. Гости, понятно, испугались, быстренько собрали наркотики и стали уходить. Но на лестнице кто-то нечаянно обронил резкое слово. Это переполнило чашу терпения Нины Эрвандовны. Закричав, она спустила предохранитель и открыла огонь на поражение. Вопя от ужаса, гости бросились бежать, а Нина Эрвандовна, стреляя, гналась за ними по лестнице.

Когда гости выскочили на улицу и отбежали подальше, они остановились перевести дух. Но тут на балконе появилась Нина Эрвандовна и открыла огонь. К счастью, никого не убила.

Витя утверждал впоследствии, что мама схватила оба пистолета и стреляла по-македонски.

Однажды Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев, совершенно пьяные, нашли один из пистолетов мамы Асатурова Нины Эрвандовны и запас патронов к нему. Они улеглись на диван и принялись стрелять в потолок. Они стреляли довольно долго, но потом, к счастью, приехала милиция, и все обошлось.

Князь Виктор Асатуров и Сергей Тимофеев сидели в кафе. К ним подошел человек, наклонился и сказал негромко:

– Есть маза!

– Ну, – сказал Асатуров.

– Есть маза продать паспорт!

– Чей паспорт? – спросил Асатуров.

– Мой!

– А, – сказал Асатуров, – а нахуя продаешь?

– Бабки нужны.

– Понятно, – сказал Асатуров, – а сколько хочешь?

– Ну, – сказал человек, – вмазать надо. Тимофеев сказал:

– Извини, брат, нам не надо.

– Подожди, – сказал Асатуров, – садись сюда, братское сердце! Слушай меня. Сейчас мы идем в «Тополя». Садимся, короче, заказываем выпить, покушать. Культурно отдыхаем. Потом ты говоришь: «Ой! Бабки дома забыл!» Оставляешь паспорт. Типа: сейчас сбегаю принесу. Мы тихо встаем и уходим. И хуй с ним, с паспортом!

Они пошли в «Тополя», сели, заказали выпить, закусить. Когда стали закрывать, Асатуров поднялся:

– Ну, мы пошли, брат. Сдавай паспорт и подходи. Мы на улице.

На улице они закурили и стали ждать. Вдруг сверху послышались крики, шум драки. Фокус с паспортом не сработал, человека били.

– Пойдем, – сказал Асатуров. – Хуля мы ему поможем?

Однажды Виктор Асатуров нашел бумажный рубль с серийным номером, состоящим почти из одних девяток, и с его помощью какое-то время добывал средства к существованию. В ресторане «Южный» он подходил к человеку, предлагал сыграть в номера и неизменно выигрывал. Разумеется, выигрыш немедленно шел в дело, и спустя час Витя сомнамбулически перемещался от столика к столику, пугая командировочных колоритной внешностью и неожиданным вопросом: «У тебя какой номер?»