— Так я и знал, что в конечном итоге решающим фактором окажется лошадь, — сказал он.

— Ничего удивительного.

Муж перевернул меня на спину и заглянул мне в глаза.

— Как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросил он. — Может, тебе слишком здорово досталось, чтобы заниматься этим сейчас, любимая?

— Нет, — ответила я.

Адриан снова улыбнулся мне своей неотразимой улыбкой, и в груди у меня стало тепло.

— Я люблю тебя, — сказала я. — Люблю, люблю, люблю…

Я продолжала повторять эти слова, пока губы Адриана не прижались к моим губам.

Перед тем как уснуть, мы долго разговаривали, и это доставило мне не меньше удовольствия, чем то, чем мы занимались несколько раньше. Я рассказывала мужу, какой одинокой и никому не нужной я чувствовала себя во время нашего пребывания в Лондоне, а он мне о том, какие страдания доставляло ему сознание того, что он для меня был и остается совершенно чужим человеком.

— Ты всегда был так занят, все время куда-то исчезал, — жаловалась я. — Куда бы мы ни пошли, всегда появлялся кто-нибудь, кому надо было срочно с тобой переговорить.

— Я знаю, — устало согласился Адриан.

Я пыталась найти нужные слова, чтобы объяснить ему, что происходило в Лондоне. Но как я могла объяснить ему, что меня возмущало не только то, что при этом он совсем забывал обо мне? Да, это обижало, но ничуть не меньше меня мучило и бесило еще и то, что все те, кто так настойчиво добивался его внимания, пытались вовлечь его в какие-то свои мелкие политические интриги, сделать соучастником своей близорукой политики.

Я приподнялась на локте и заглянула мужу в лицо. Волосы его растрепались, а во взгляде темно-серых глаз читалась озабоченность.

— Мне казалось, что каждый так и норовит оторвать от тебя кусочек, — сказала я.

Лицо Адриана выразило удивление.

— Да, иногда в самом деле складывается такое впечатление, Кейт. Именно так: будто каждый хочет урвать от меня кусочек.

Наклонив голову, я легонько поцеловала его в губы.

— Давай лучше не будем вспоминать Лондон, Адриан. Мы с тобой в Грейстоун-Эбби и можем наслаждаться этим. Ни во время войны, ни после нее ты совсем не отдыхал, а отдых тебе так необходим.

— Я не один такой, — сказал Адриан и покачал головой. — Посмотри на Веллингтона. Он все еще во Франции.

— У герцога Веллингтонского есть жена — вот пусть она о нем и заботится. А я буду заботиться о своем муже, — отрезала я. — Думаю, тебе нужно хоть какое-то время пожить спокойно.

Адриан промолчал.

— Ты нужен другим как знамя, Адриан, — снова заговорила я чуть погодя. — Им нужна твоя всем известная честность, твой ум, твоя репутация, наконец, твоя представительная внешность. Но твои идеи им не нужны.

— Ты права, — сказал Адриан, глядя мне прямо в глаза. Потом он протянул руку и снова привлек меня к себе. — Я думаю, нам обоим надо пожить спокойно, любимая. Мы останемся в Грейстоун-Эбби, пока не родится ребенок.

Итак, муж прислушался к моим словам и согласился с моим мнением. От счастья мне показалось, что я парю в воздухе на розовом облачке.

— А теперь спи, любимая, — сказал он и нежно меня погладил.

Через какие-нибудь считанные минуты после того, как он произнес эти слова, я сладко заснула.

На следующее утро я проснулась необычно поздно. У меня сильно болели плечо, запястье и лицо в том месте, куда пришелся удар. Адриана в комнате уже не было.

Жанетта, явившаяся на мой зов, бросила на меня неодобрительный взгляд.

— А где его милость? — спросила я, уже зная, что молодая француженка всегда в курсе, где находится Адриан.

— Он послал за своим адвокатом, — ответила камеристка. — Его милость просил передать вам, когда вы проснетесь, что он будет в библиотеке, миледи.

«Интересно, зачем ему понадобился адвокат?» — про себя удивилась я.

— Хотите, я принесу вам чай в комнату, миледи? — спросила Жанетта.

Тут вдруг я почувствовала, что умираю от голода. Утренние недомогания прекратились еще на прошлой неделе, но мне так хотелось узнать, зачем Адриан вызвал адвоката, что я решила не тратить времени на еду.

— Не надо, — сказала я. — Помогите мне одеться, Жанетта, и побыстрее.

Когда двадцать минут спустя я вошла в библиотеку, то застала там Адриана и его адвоката из Ньюбери, мистера Марли. Они сидели, низко склонившись над лежащим на столе листком бумаги. Услышав звук открывающейся двери, они подняли головы и посмотрели на меня.

— Кейт, — приветствовал меня Адриан радостной улыбкой, от которой внутри у меня все растаяло. — Я ознакомил мистера Марли с нашей проблемой, и он привез текст признания. Мы предложим Чарлвуду, чтобы он его подписал.

— Признание? — переспросила я, подходя к мужу. — А я думала, что мы договорились уладить это дело по-тихому.

Адриан кивнул мистеру Марли, человеку лет тридцати пяти с умным лицом и проницательным взглядом.

— Все и будет по-тихому, леди Грейстоун, — заговорил он, — но только до тех пор, пока Чарлвуд будет оставаться за пределами страны.

Кажется, до меня постепенно стала доходить суть замысла моего мужа и его адвоката.

— А… — начала было я.

— Прочти этот документ, Кейт, и скажи нам, что ты об этом думаешь, — сказал Адриан и протянул мне бумагу.

Как он и говорил, это было признание, написанное от имени моего дяди. Он сознавался не только во всех своих кознях в отношении меня, но и в желании отомстить Адриану. Документ был весьма подробный, изобилующий всевозможными юридическими терминами и не оставлял никаких сомнений в виновности лорда Чарлвуда.

Оторвав глаза от бумаги, я поглядела на Адриана, который, в свою очередь, выжидательно смотрел на меня.

— Состояние здоровья лорда Чарлвуда позволяет ему подписать этот документ? — осведомился мистер Марли.

— Мы можем навестить его и выяснить это, — ответил Адриан. — Мэттьюз прошлой ночью наложил на его рану повязку, и когда я заходил к нему сегодня утром, мне показалось, что жара у него нет.

Я нахмурилась, вспомнив, как тяжело переживал Адриан ранение Гарри.

— Ты ведь не оставил его одного, Адриан?

Муж отрицательно покачал головой: