В следующую пятницу экипаж лорда Сакстона подкатил к ничем не примечательному дому в Карлайле. Вылезший из кареты человек в черном заговорил с Банди:

— Я пробуду здесь несколько часов. Приезжай за мной, как стемнеет. — Он засунул пальцы в карман жилета и вытащил оттуда несколько золотых монет. — Вот, выпей пару кружек эля, но старайся подолгу не задерживаться в одном и том же месте.

— Я должен предоставить вам отчет? — ухмыльнулся Банди.

Его светлость ответил смешком.

— Просто постарайся не тратить их попусту.

— Не сомневайтесь, милорд.

Лорд Сакстон зашел в дом, а Банди, усевшись на козлы, дернул за вожжи и покатил по узким улочкам, да так лихо, что прохожие завистливо глядели вслед запряженному четверкой экипажу. Остановился он только у портовой таверны, где толпился народ.

Чья-то добрая душа поднесла ему кружку холодного эля. Сделав порядочный глоток, Банди сообщил любопытствующим, что лошади и карета принадлежат лорду Сакстону, который в этот самый момент занимается тут неподалеку очень важным делом. Кроме того, он пожаловался, что его светлость собирается вернуться домой только к вечеру. Банди позволил зевакам вдоволь налюбоваться великолепной упряжью и отправился дальше, все с теми же двумя золотыми, уютно угнездившимися в его кошельке.

Выполняя просьбу хозяина, Банди побывал еще в одной таверне, затем в гостинице и снова в пивной. Каждый раз все повторялось как по писаному: коляска с четверкой лошадей привлекала всеобщее внимание, и Банди с готовностью объяснял, кто их хозяин. В каждом новом месте ему подносили кружку-другую эля, и он с благодарностью их принимал.

Обнаружив с некоторым облегчением, что уже стемнело, Банди вернулся к ничем не примечательному дому и как раз с удовольствием рассматривал оставшиеся в целости золотые, когда дверь отворилась и вышел лорд Сакстон.

— Это дело вам ничего не стоило, милорд, — осклабившись, сказал Банди. Он показал золотые и сделал движение, будто собирается их вернуть, но лорд Сакстон взмахом руки остановил его:

— Оставь себе.

Банди улыбнулся и опустил монеты в карман.

— Благодарю вас, милорд.

Перед тем как сесть в карету, лорд Сакстон бросил последний взгляд на дом. На втором этаже в одном из незанавешенных окон виднелся женский силуэт. Сакстон поднял руку в прощальном жесте и забрался в карсту. Мгновение спустя его трость стукнула о стенку экипажа, и Банди тронул с места.

Выехав за пределы города, Банди погнал лошадей галопом, и к полуночи они были уже в нескольких милях от дома.

Обсаженная огромными дубами дорога шла через пологие холмы. Кое-где попадались участки пути, вымощенные еще римскими легионерами.

На бархатном покрывале ночного неба месяц играл в прятки с маленькими облачками. Фонари кареты отбрасывали мерцающие полукружия света по обе стороны дороги, и временами казалось, что экипаж прикрыт некой полупрозрачной вуалью. Дорога проходила по небольшой густой рощице, и тут к шороху колес присоединился еще один звук — цоканье множества подков. Банди оглянулся и увидел скачущую за ними по дороге группу одетых в черное всадников. Он постучал по крыше карсты, а затем взмахнул кнутом, подгоняя лошадей. Экипаж был очень легок, а лошади резвы. Они прибавили ходу, и всадники тут же отстали. Прогремело несколько выстрелов, но пули их не достигли.

Любители верховой езды могут долго спорить о преимуществах человека на лошади перед коляской, но как бы ни пытались преследователи догнать экипаж лорда Сакстона, карета все время оставалась вне пределов их досягаемости.

Дорога делала крутой поворот, и всадники резко осадили лошадей. Впереди маячила карета, за ней виднелся невесть откуда взявшийся одинокий всадник в черном плаще. Он поднял руку, в которой оказался пистолет. Вспышка, грохот выстрела — и один из преследователей, вскрикнув, свалился на землю. Человек в черном плаще поднял вторую руку, и в ней также сверкнула сталь. Снова вспышка, грохот — и еще один всадник, обмякнув, сполз прямо под копыта лошадей.

Всадник на вороном коне швырнул пистолеты в седельную сумку и выхватил саблю. Пришпорив коня, он на полном скаку врезался в группу преследователей, рубя налево и направо. Прежде чем они успели опомниться, двое упали замертво.

Разбойники не выдержали. В их памяти были слишком свежи воспоминания о взрыве, горящих палатках и виновнике всего этого кошмара — том же самом всаднике на великолепном черном жеребце.

Окровавленный клинок вонзился одному из разбойников в руку. Лошадь раненого понесла и остановилась лишь перед низкой каменной стеной. Встав на дыбы, она сбросила своего седока на камни. Тем временем тот, кого называли посланцем смерти, направил коня в груду нападавших, и те поспешно повернули коней и ускакали.

Лежащий у каменной стены при приближении черного всадника закричал от страха, моля о пощаде, и тот остановился, раздумывая. Затем он спрыгнул на землю, и полы его плаша на мгновение разлетелись в стороны, словно крылья. Пряча лицо в тени капюшона, он склонился над лежащим на земле и схватил его за воротник. В мгновение ока рубашка разбойника была разорвана, и, к огромному удивлению раненого, страшный человек перебинтовал ему руку.

— Будешь жить. — Голос звучал хрипло. — Хотя такой трус, как ты, недостоин моей жалости, но ты можешь спасти себя, ответив на мои вопросы.

Разбойник опасливо огляделся по сторонам. Карета остановилась на некотором расстоянии от них, однако кучер не делал ни малейшей попытки подойти ближе.

— Вы перебрались в новый лагерь? — спросил ночной всадник.

— Д-да, — прерывающимся голосом ответил разбойник. В любой момент клинок мог вонзиться в него и лишить жизни, как это было с Тимми Сиарсом. — Теперь только капитан знает, где все припасы. И добыча тоже, — добавил он обиженно. — Мы ничего не получим, пока вас не поймаем. Так он сказал. — Явно выложив все, что знал, раненый вжался в землю, ожидая решения своей судьбы.

— Если хочешь, можешь вернуться к своим, — с насмешкой произнес ночной всадник, — по я слышал, поражение у вас карается смертью. Я дарю тебе жизнь, и твое дело, как ею распорядиться. Мой тебе совет — найди лошадь и скачи на юг.