Входная дверь тихо закрылась, но Ирене и ее отцу показалось, что ударил гром. От неожиданности Звери прервал свою гневную проповедь на полуслове, челюсть его отвисла: он с ужасом осознал, что ушел не только Кристофер Ситон, но и Сайлес Чемберс. Со стоном отчаяния Звери повернулся к дочери и всплеснул руками.

— Видишь, что ты наделала! Из-за твоей проклятой глупости мы потеряли еще одного! Чертова девчонка! Лучше скажи мне, зачем ты впустила этого мерзавца в мой дом, или я сейчас пройдусь кнутом по твоей спине!

Ирена потерла руку повыше локтя, где остался след пальцев отца. Взглянув на пустой крючок возле двери, где раньше висел редингот, она подумала, что, слава Богу, избавилась от этого наглеца. Ничуть не меньше ее радовало, что и Сайлес предпочел за лучшее удалиться. Тем не менее где-то в глубине у нее вдруг возникло ощущение потери, словно что-то восхитительно-приятное, на мгновение осенившее ее унылые дни, навсегда ушло из ее жизни. Она вновь попыталась объяснить отцу случившееся:

— Отец, произошла ошибка. Я никогда раньше не видела Кристофера Ситона, а когда вы с Фэррелом описывали его, его облик казался совсем иным. Ты сказал, что приедет Сайлес Чемберс, и когда этот человек пришел, я решила, что это он. — Она прикусила губу. Но и этот мерзавец хорош! Так обвести ее вокруг пальца!

Звери чуть не плакал.

— Мой заклятый враг идет с моей дочерью в спальню, и только одному Богу известно, что там произошло. А она говорит мне, что это ошибка. Простая ошибка.

Ирена в отчаянии топнула ногой.

— Это все из-за Фэррела, папа! Он ввалился пьяный и растянулся на полу. Прямо там, где ты стоишь! А мистер Чем… то есть мистер Ситон любезно отнес его наверх и уложил на кровать.

Звери буквально зарычал, и глаза его засверкали.

— Ты позволила этому душегубу прикоснуться к несчастному Фэррелу?

— Он не сделал ему больно. — Ирена в смущении отступила. — Это мне было больно, — пробормотала она себе под нос.

Ее ответ не смягчил Звери.

— Боже! Послушать тебя, так он просто святой! Он не сделал ему больно! — передразнил он ее визгливым голосом и указал пальцем на дверь. — Этот дьявол сначала подстрелил моего бедного Фэррела, а теперь утешает тебя.

Ирена чуть не задохнулась.

— Утешает? Отец! Мы уложили Фэррела в постель, а когда спускались по лестнице, я оступилась и он подхватил меня. Иначе я бы упала! Вот и все, папа!

— Этого достаточно! — Звери всплеснул руками, потом заложил их за спину и принялся расхаживать перед камином. — Этого достаточно, — повторил он не оборачиваясь. — Благородный мистер Чемберс собственными глазами увидел свою суженую в объятиях другого мужчины. И теперь он уже, наверное, на полпути в Йорк.

Ирена тяжело вздохнула.

— Отец, Сайлес Чемберс никогда не был моим суженым. Он всего лишь один из твоих бесценных претендентов.

Звери печально покачал головой.

— С каждым днем их все меньше и меньше. Не имея приданого, не так-то просто убедить кого-нибудь, что ты завидная невеста. — Он снова разгорячился. — Это все твои возвышенные идеи о браке! Ты говоришь, что хочешь уважать и любить своего супруга! На самом деле это только предлог, чтобы отказывать. Я приводил к тебе самых лучших, а ты все равно не соглашалась.

— Самых лучших? — воскликнула Ирена. — Говоришь, самых лучших? Ты приводил толстозадых, полуслепых, еле передвигающих ноги стариков или худых как палка, с бородавками на щеках. И ты еще говоришь, что это самые лучшие?

Эвери остановился и с горьким укором посмотрел на дочь.

— Это были холостяки с хорошей репутацией и благородным происхождением — и, разумеется, с толстым кошельком.

— Отец, — взмолилась Ирена, — приведи мне молодого красивого мужчину, и я буду заботиться о тебе до последних дней.

Он уставился на нее выпученными глазами и встал в позу проповедника.

— Дочь моя, теперь я понял, насколько ты заблуждаешься.

Если бы рядом был стул, Ирена бы в отчаянии опустилась на него. А так ей оставалось лишь стоять и слушать.

— Сейчас я дам тебе несколько мудрых советов. — Для вящей убедительности Эвери ткнул в сторону дочери пальцем. — В мужчине есть кое-что более важное, чем красивое лицо или широкие плечи. И если он этого лишен… Возьмем, к примеру, твоего бесценного мистера Ситона.

Услышав это имя, Ирена вспыхнула: как же искусно он провел ее!

— …На все есть Божья воля.

Ирена еле заметно кивнула и постаралась забыть об уязвленной гордости.

— Конечно, портовые шлюхи будут рады оказаться в объятиях любого богатого денди, но порядочной девушке не следует иметь дело с такими людьми. Он сделает ей ребенка, забыв о такой малости, как обещание жениться. Но даже если ты вырвешь из него клятву, в чем я сильно сомневаюсь, то, когда ты ему надоешь, он под тем или иным предлогом все равно бросит тебя. Эти красивые петухи все такие. Они больше всего гордятся тем, что у них в штанах, словно это самое главное.

Ирена покраснела до корней волос, вспомнив, к чему недавно был прикован ее взгляд. Да, она точно такая же, как и те, о которых говорит отец.

— Надо признать, что Ситон мог бы считаться довольно красивым, если бы не тяжелая нижняя челюсть. — Эвери потер костяшками пальцев собственный двойной подбородок. — Но для тех, кто разбирается в людях, очевидно, что он холодный человек. Это видно по глазам.

Ирена вспомнила, с какой теплотой смотрели на нее его зеленые глаза, и усомнилась в правдивости наблюдений отца. В глазах Кристофера Ситона светилась жизнь — этого нельзя было не заметить.

— Он обманщик и мерзавец, — продолжал Эвери, — и мне жаль девушку, которая выйдет за него замуж.

И хотя Ирена всей душой ненавидела этого человека, она снова не могла согласиться с отцом. Несомненно, жене Кристофера Ситона скорее можно будет позавидовать.

— Не стоит так переживать, папа. — Она натянуто улыбнулась. — Я больше никогда не попадусь в сети мистера Ситона.

Закончив разговор, Ирена поднялась по лестнице и на мгновение остановилась возле комнаты Фэррела. Из-за двери по-прежнему доносился храп. Можно не сомневаться, что ее брат проспит весь день, а когда настанет ночь, отправится на очередную попойку.