Через какое-то время боль снова отступила. Звери посмотрел на Фэррела и увидел его вопросительный взгляд. Потом перевел глаза на Ирену, которая, потягивая вино, разглядывала его сквозь тонкое стекло бокала. Ему даже показалось, что он видит удивление человека в маске. Звери оттолкнул тарелку, глотнул немного вина и зажевал его сухой корочкой хлеба. Это, похоже, немного успокоило его желудок. Постепенно Фэррел и Ирена возобновили прерванный разговор.

К тому времени, когда принесли вторую перемену блюд, Звери чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вновь приступить к еде. Вдохнув божественные запахи, он снова почувствовал настоящий голод. Не успел Пейн поставить перед ним тарелку, как Звери с готовностью схватил вилку и нож. Он отправил себе в рот большой кусок мяса и, прикрыв глаза, с наслаждением пережевывал его. Звучно проглотив, он с блаженным выражением лица оглядел присутствующих.

— Хорошо. Очень хорошо. — Звери махнул ножом в сторону кухни. — Лучшее за последнее время.

Он опять уткнулся взглядом в тарелку, выискивая кусочек послаще, когда внезапно вилка и нож выпали у него из рук. Привстав, Звери согнулся пополам, и сквозь его стиснутые зубы вырвался негромкий стон. Тело напряглось, а лицо приобрело желто-зеленый цвет. Он заскрежетал зубами, не в состоянии даже вздохнуть. Всеми силами Эвери попытался привести себя в порядок, а когда это не удалось, пробормотал скороговоркой:

— На-улице-такая-хорошая-погода-фу-у! Я-пожалуй-пойду-на-минутку-прогуляюсь.

Он кивнул, изображая извинение, и вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Фэррел посмотрел на Ирену и недоуменно пожал плечами. Она, в свою очередь, взглянула на Пейна, стоявшего с абсолютно безмятежным выражением лица. Эджи выглядела почти так же, но краска медленно заливала ей шею, а плечи странно подрагивали. Ирена удивленно глядела на экономку, и под ее взглядом та, закашлявшись, заторопилась прочь из комнаты. Когда за ней закрылась дверь, послышались странные звуки, больше всего напоминающие смех.

К следующему вечеру боль в желудке перестала мучить Звери, и он решил отправиться на поиски Ирены. Время было позднее, и все в доме готовились ко сну. Это был его последний шанс встретиться с дочерью наедине, так как на следующее утро они с Фэррелом собирались вернуться в Мобри. Предыдущая ночь прошла в тщетных попытках успокоить взбунтовавшиеся кишки. Мэр не представлял, что с ним такое случилось. Недоброкачественная пища? Но ведь никто, кроме него, не отравился! Мнительный Звери заволновался, испугавшись серьезной болезни, и еще сильнее возмечтал разжиться у дочери значительной суммой.

Только несколько свечей освещали коридор верхнего этажа. Ни о чем не подозревающий Фэррел рассказал ему, где находятся спальни лорда и его жены. Звери осторожно подкрался к двери лорда Сакстона. В комнате было темно, изнутри не раздавалось ни звука, и Звери решил, что хозяин мирно спит.

Чувствуя себя уже несколько спокойнее, он направился в комнату Ирены. Из-под двери пробивалась тонкая полоска света. Подойдя вплотную, Звери приложил ухо к замочной скважине и услышал голос Ирены, но не смог разобрать слов. Звери подумал, что она отдает распоряжения слуге. Вдруг он услышал громкий мужской смех и, потрясенный, отшатнулся. Но почти тут же с утроенным интересом вновь прильнул к двери.

Слова Ирены, которые явственно различил Звери, не оставляли никаких сомнений в личности ее гостя.

— Кристофер, успокойся. Как я могу придумать имя нашему ребенку, если ты все время ко мне пристаешь?

У Звери глаза полезли на лоб и лицо налилось кровью. Его первым желанием было разбить дверь, схватить негодяя и превратить его в отбивную. Только страх за свою жизнь удержал Звери от справедливого мщения. Но осторожность не погасила ярость. Он ненавидел Кристофера Ситопа, и его трясло от мысли, что Ирена любит этого ублюдка и носит его ребенка. Родственник он или нет, но лорд Сакстон вел себя как последний дурак, если доверял ему жену. Теперь понятно, почему она выглядела такой счастливой — ждала, что ночью в ее постель залезет этот мерзавец Ситон.

Звери крадучись пошел в свою спальню. Он еще сможет извлечь выгоду из этой измены, ведь Ирена наверняка заплатит за то, чтобы ее тайна не стала известна мужу.

Рано утром Ирена выскользнула из объятий мужа, оделась и спустилась вниз. К ее удивлению, за столом ее уже ждал отец. Выражение его лица заставило ее забеспокоиться. Официальный вид, поджатые губы, презрительный взгляд. Она подошла к столу и налила себе чашку чая, краем глаза заметив, что он усмехается.

— Что-то случилось, отец?

— Возможно.

Она села в кресло напротив него и стала медленно пить чай.

— Хочешь поговорить со мной?

— Не исключено.

Она не имела ни малейшего желания вызывать его на разговор, справедливо опасаясь, что услышит лишь жалобы и вздохи, поэтому молча пила чай и ждала.

Звери откинулся на высокую спинку стула и медленно оглядел висящие на стенах гобелены.

— Ты знаешь, дочка, что я был щедрым человеком. Когда я мог себе это позволить, ты ни в чем не нуждалась.

Хотя Ирене было что возразить, она предпочла хранить молчание. Звери Флеминг был весьма известен как человек, потакающий своим слабостям, и только благодаря усилиям матери дети получили образование и вообще имели крышу над головой. Ирена не сделала ни малейшего жеста в подтверждение его слов.

— Мне приходилось нелегко с той поры, как твоя мама умерла, — с пафосом произнес он. — Оплакивая ее, я совсем забывал о себе… Временами мою печаль могла утолить только игра в карты. Будь проклят тот несчастливый день, когда я встретил подлеца янки, незаслуженно обвинившего меня в мошенничестве!

— Но он сказал правду, — холодно возразила Ирена. Звери изумленно уставился на дочь. — Ты сам мне однажды признался, помнишь?

Звери прокашлялся и отвернулся, пожав плечами.

— Это я так сказал от отчаяния. — И он воздел руки к небу, как было запланировано, но снова отвлекся. — И кроме того, янки вполне мог позволить себе эту потерю. В общем, я пострадал незаслуженно.