ЧАСТЬ II
Глава 26
Легкий туман окутывал реку, поднимался над поверхностью воды, над густыми лесами, окрашенными в буро-желтые тона поздней осени. Элайна облокотилась на перила верхней палубы, ее взгляд бесцельно скользил по испещренной островками воде. Над берегами вздымались невысокие известняковые скалы, у их основания более темная часть течения постепенно ширилась, превращаясь в другую реку, впадающую в Миссисипи. Элайне уже объяснили, что это приток Миссисипи, Сент-Крой. До прибытия на место оставалось меньше часа.
Пароход уносил ее от запаха пепла и смерти, к новой жизни, а между тем беспокойство и тоска все больше овладевали ее душой. Ей все еще было трудно поверить, что теперь она — жена Коула Латимера. По мере приближения к месту назначения сомнения все сильнее мучили ее, и она даже перестала спать по ночам. В это утро Элайна встала еще до рассвета, уложила немногочисленные вещи, а для себя, опасаясь, что моросящий дождь испортит ее лучшее платье, выбрала надежное черное, отделанное кремовыми кружевами. Однако спешка была напрасной: все утро ей пришлось простоять на палубе, глядя в сторону берега и борясь с пугающими мыслями. Она нервничала, но не от нетерпения, а от чувства, которое было сродни страху. Отправляясь в путь, Элайна надеялась, что при встрече с Коулом сумеет продемонстрировать хотя бы некоторое подобие достоинства, но теперь ей с трудом удавалось держать себя в руках. По виду ее можно было принять за чью-то бедную родственницу, но черная шляпка и домотканый шерстяной серый плащ помогали ей уберечься от сырого, холодного ветра, и это было то немногое, чему она еще могла радоваться.
Когда череду вековых дубов на берегу сменила вереница домов, из-за маленького островка показалась скала, разделявшая реки подобно носу огромного корабля. На скале высился форт с каменными стенами, над которыми развевался флаг Федерации. Извилистая дорога спускалась к узкой полосе у воды, на которой сбились в кучу деревянные строения, окружавшие невысокий каменный причал.
Капитан отдал приказ рулевому, и корабль стал медленно приближаться к пристани.
Несколько фургонов, ожидая его прибытия, стояли на берегу, а за ними виднелся большой закрытый экипаж, около которого прохаживались двое джентльменов — в одном из них Элайна безошибочным женским чутьем угадала своего мужа.
Мистер Джеймс поспешно вышел из каюты с кипой бумаг в одной руке и саквояжем в другой. Подойдя к Элайне, он остановился рядом с ней и, не произнося ни слова, поставил саквояж у своих ног.
Внезапный порыв ледяного ветра пронесся над палубой, бросив девушке в лицо пригоршню дождевых капель. Элайна плотнее завернулась в плащ, продолжая размышлять о событиях, по вине которых они с Коулом стали мужем и женой.
Тем временем мистер Джеймс энергично замахал рукой, пытаясь привлечь внимание встречавших. Коул махнул ему в ответ и снова повернулся к своему спутнику. У Элайны задрожали колени. В кругу южан было принято радушно приветствовать гостей, однако муж ничем не показал, что рад ее приезду — он даже не улыбнулся ей!
На пароход подали трап, и мистер Джеймс осторожно произнес:
— Мадам, если вы готовы, мы можем сойти на берег.
Элайна согласно кивнула и двинулась вслед за поверенным. На нижней палубе к ним присоединился Саул, державший на плече сундук хозяйки.
Заметив, что приехавшие уже спускаются, Коул, тяжело опираясь на трость, направился к трапу. Поеживаясь под порывами пронизывающего ветра, он временами морщился от тупой боли в бедре: в дождливую погоду рана болела сильнее, и он уже не раз пожалел о том, что пароход причалил здесь, у форта Снеллинг, а не в более удобном месте, у Сент-Энтони, откуда было гораздо ближе до его дома.
Шагая навстречу жене и ее спутникам, Коул пытался угадать, что его ждет, однако Элайна не выказала и тени кокетства, присущего большинству ее ровесниц: она двигалась плавно и вместе с тем целеустремленно — сочетание, которое приятно удивило отставного майора. Казалось, она тщательно продумывала каждый свой шаг и, выбрав линию поведения, уже не отклонялась от нее. Вероятно, это тяготы военного времени лишили ее жизнерадостности, подумал Коул. Ничто в этой женщине не напоминало ему задиристого Эла — его жена надменно и холодно спускалась по сходням. Коул догадывался, как она чувствует себя здесь, среди ненавистных янки, один из которых стал теперь ее мужем. Несмотря на все усилия, он не мог скрыть досады: вместо ярости Роберты ему предстояло остаток жизни терпеть холодное презрение ее кузины.
В свою очередь, Элайна тоже исподтишка наблюдала за мужем, не спеша приближавшимся к трапу. Ей показалось, что Коул заметно похудел, но постепенно она осознала, что перемена была куда более глубокой. На миг ей даже показалось, что с этим человеком она вообще никогда не была знакома — он держался с пугающей надменностью, словно существовал в стороне от всего остального мира.
— Надеюсь, путешествие прошло благополучно, мадам? — вежливо произнес Коул, приподнимая шляпу. — Что означает ваше черное платье? Траур? — Он печально улыбнулся. — Но обычно медовый месяц приносит радость…
Элайна хотела ответить, но от холода у нее перехватило дыхание, и она отвернулась.
В это время к ним подошел Саул. Поставив сундук на землю, он поднял воротник тонкой шерстяной куртки и принялся неловко переступать с ноги на ногу — его поношенные башмаки уже успели промокнуть.
— Боже милостивый! — воскликнул Коул. — Неужели никто не предупредил вас о том, какая здесь погода?
— Нет, сэр! — Саул расплылся в широкой белозубой улыбке. — Но мы ни на что особенное и не рассчитывали.
Элайна почувствовала, что ей тоже пора вступить в разговор, чтобы не оказаться на этой встрече совсем уж лишней.
— Я решила взять Саула с собой — по той же причине, по которой сама покинула Новый Орлеан, — чуть виновато начала она. — Уверяю вас, доктор, мы не станем для вас обузой. За билет для Саула я заплатила сама, а здесь он, разумеется, найдет работу — если не в вашем доме, то где-нибудь в другом месте.
— В другом? — насмешливо переспросил Коул. — Я этого не допущу. Саул спас мне жизнь. — Он обернулся к спутнику Элайны. — Мне необходим новый управляющий. Ты знаком с работой на плантациях?
Саул утвердительно кивнул, а затем, вскинув сундук на плечо, направился к коляске.
Коул подозвал своего кучера:
— Оли, помоги миссис Латимер сесть в экипаж, а я скоро приду.
— Разумеется, доктор. — Светловолосый мужчина лет сорока, приподняв над головой маленький котелок с узкими полями, поклонился Элайне. — Оли спасет вас от этого собачьего холода.
Элайна была слегка шокирована тем, что с ней обращаются, как с ребенком, но затем рассудила, что, сев в экипаж, она избежит слишком пристального внимания мужа. Признательно улыбнувшись, она последовала за кучером.
Перед тем как сесть в экипаж, Элайна оглянулась и обнаружила, что Коул неотрывно смотрит на нее. Для нее это было все равно что оказаться обнаженной в толпе — настолько откровенным был его взгляд. Потупив глаза, она подала руку Оли и села в коляску.
Расстеленное на заднем сиденье меховое одеяло выглядело теплым и манящим, но Элайна предпочла сесть рядом — она никак не могла забыть о взгляде голубых глаз Коула, и это тяготило ее. Что ж, рано или поздно им все же придется объясниться.
— Путешествие прошло без осложнений, — говоря это, Джеймс протянул Коулу свидетельство о браке.
Тот нахмурился:
— Так она согласилась на брак только после того, как Дюбонне похитил ее?
— Вот именно, доктор. Когда девушка узнала, что вы не приедете на свадьбу, она убежала из дома. — Он виновато кашлянул. — Перед этим она заявила, что ни при каких условиях не выйдет за вас замуж…
Коул чертыхнулся. Элайна всегда была слишком упряма и горда, и, похоже, ей не составляло труда попасть в переделку.
— Люди Дюбонне были полны решимости разыскать ее, сэр, — продолжал Джеймс. — Нам пришлось спрятать вашу супругу в сундуке, чтобы доставить ее на борт парохода. В Новом Орлеане поднялся нешуточный шум — во время бегства от захвативших ее бандитов она подожгла один из пакгаузов. Полагаю, теперь мистеру Дюбонне придется дать шерифу отчет о том, каким образом у него на складе оказались тюки с хлопком…