Жак надменно взглянул на своего противника.

— По-моему, мы оба остались в проигрыше. — Он указал на удаляющуюся фигуру в черном.

Коул следил за женщиной до тех пор, пока она не свернула за угол, и в результате не заметил, как Жак подал знак стоявшему в стороне рослому тощему мужчине, который тут же двинулся вслед за незнакомкой.

— Всего хорошего, капитан Латимер. Думаю, мы еще увидимся!

— Как знать! — Коул небрежно прикоснулся к шляпе. Экипаж тронулся, и капитан Латимер, проводив его взглядом, стал восстанавливать в памяти краткий разговор с вдовой. Отчего-то ему захотелось узнать об этой женщине все. А этот голос — он окутывал его, словно туман, и тут же ускользал из памяти. И все-таки Коул был уверен, что однажды уже слышал эти волшебные мелодичные звуки.

Подходя к знакомой двери, Элайна и не подозревала, что сообщник Дюбонне следит за ней. Подобрав юбки, она взбежала по лестнице и на площадке столкнулась с Робертой. Несмотря на то что время близилось к полудню, кузина еще не успела сменить ночную рубашку на платье.

— Где ты была? — требовательно спросила старшая кузина.

Элайна проскользнула мимо, на ходу развязывая ленты шляпки.

— Ходила в банк узнавать насчет Брайер-Хилла.

— Что? — взвизгнула Роберта, бросаясь следом. — Ты подвергла всех нас опасности из-за какой-то жалкой фермы? Да как ты посмела!

Элайна обернулась, и ее глаза потемнели, точно небо перед грозой.

— Эта «жалкая ферма», дорогая, — с расстановкой произнесла она, — мой родной дом. Рядом в земле покоится моя мать. Если ты намерена продолжать этот разговор, впредь прошу упоминать о Брайер-Хилле с должным уважением.

— И ты еще угрожаешь мне! — Казалось, Роберта вот-вот лопнет от злости. — Если бы не твое появление здесь, нам вообще не о чем было бы беспокоиться. Скажи спасибо, что мы не вышвырнули тебя вон!

— Если бы не я, милочка, не видать бы тебе Коула как своих ушей, — язвительно напомнила Элайна.

Опасный блеск в глазах кузины лучше всяких слов убедил Роберту, что продолжать спор бесполезно.

— Когда только мы с Коулом уедем отсюда и забудем наконец обо всех вас!

Снимая туфли, Элайна бросила через плечо:

— Вчера, вернувшись с работы, я слышала твой разговор с миссис Мортимер. Никак вы с Коулом собираетесь в Вашингтон?

— И тебе не совестно подслушивать!

— Когда ты принимаешь у себя янки, мне приходится быть начеку, — Элайна криво улыбнулась, — чтобы не поплатиться жизнью.

— Миссис Мортимер всего лишь жена офицера, — поправила Роберта. — Она обещала попросить мужа, чтобы Коула перевели в Вашингтон. Возможно, он даже станет врачом самого президента. Он так талантлив…

— Бог мой! Зато ты чересчур тщеславна. Полагаю, ты уже говорила с ним об этом?

— Пока не вижу необходимости, но скоро он обо всем узнает.

— Очень мило с твоей стороны. Не сомневаюсь, капитан Латимер будет в неоплатном долгу перед тобой — ведь ты продвинешь его по службе…

— Тебе вовсе незачем кривляться. — Роберта гордо вскинула голову. — Я желаю ему только добра. По крайней мере я сделаю для него больше, чем смогла бы сделать ты. Тебе, пожалуй, было бы под силу только одно — подарить ему целую кучу слюнявых младенцев!

— Ты права. — Элайна театральным жестом воздела руки к потолку. — Как всегда!

В сентябре весь город пришел в радостное возбуждение из-за поражения северян при Чикамоге, а в октябре горожане обрели новую надежду, узнав, что генерал Ли, двигаясь на север, пересек реку Рапидан. Но наступил ноябрь, и армия Ли вернулась на те же зимние квартиры, где размещалась месяц назад, а затем Грант обратил армию Брэгга в бегство к югу от Чаттануги, в то время как Лонгстрит не сумел прорвать оборону северян у Ноксвилла. После этого Новый Орлеан окончательно расстался с мечтой о скором воссоединении с остальным Югом.

Рождество и начало нового года горожане провели в унынии. В феврале Шерман углубился в долину Миссисипи, а на востоке войска по-прежнему бездействовали. Фрегат янки «Хусатоник» был потоплен подводной лодкой «Ханли», однако новости о победах конфедератов померкли, когда янки назначили губернатором Луизианы некоего Дж. Майкла Хана, ярого противника южан.

В начале марта поднялись ветра — словно для того, чтобы просушить землю под сапогами марширующих солдат. Пятое число месяца выдалось ветреным и прохладным, но именно эта суббота была выбрана днем инаугурации нового губернатора. Церемония состоялась на площади Лафайетта, и последующее празднество удивило горожан своим размахом. Северянами был собран громадный мужской хор, исполнивший религиозные песнопения. Ему аккомпанировали военные оркестры, сотни пушек стреляли одновременно. Во всех церквах звонили в колокола, из-за чего над городом стоял оглушительный шум.

Рано утром Элайна спустилась в кухню и присела у очага, ожидая, пока Дульси приготовит лепешки. Яркое пламя лизало бок закопченного чайника, в котором бурлила вода.

— Похоже, он опять проспал, — заметила Элайна.

Дульси поставила тарелку на стол и, оглянувшись, сообщила вполголоса:

— Мистеру Коулу сегодня опять работать допоздна, а мисс Роберта никак не может понять, что он устает. Янки празднуют назначение этого предателя губернатором, и мисс Роберта пожелала, чтобы мистер Коул сопровождал ее на бал к генералу Бэнксу. А еще она готовится к переезду в Вашингтон, потому что вбила себе в голову, будто для нее будет лучше стать янки. Вчера Джедедайя возил ее к миссис Бэнкс — похоже, ей никак не дают покоя какие-то манеры генеральши.

Смазывая лепешки растопленным маслом, Элайна презрительно фыркнула. Дульси, подбоченившись, наблюдала за ней.

— Сдается мне, так едят лепешки только янки! Ты что, тоже решила стать одной из них?

— Дульси! — послышался из-за стены голос капитана.

— Мистер Коул?

— Попроси Джедедайю принести горячей воды — мне надо долить ванну.

— Джедедайи нет дома, мистер Коул, он повез миссис Картер к врачу.

— А Эл? Мне показалось, я слышал его голос. Дульси настороженно взглянула на Элайну, та выпрямилась на стуле и затихла.

— Да, сэр, — осторожно ответила негритянка. — Мистер Эл сидит здесь.

— Ну так пусть он принесет воду, а то моя остыла и я тут скоро совсем замерзну.

От этого предложения Элайна пришла в ужас. Собравшись с духом, она громко произнесла:

— Если вам нужна вода — придите сюда и возьмите, а мне и без того весь день ведра таскать.

— Эл! — В голосе Коула послышалось раздражение. — Неси сюда воду, и немедленно!

Элайна сжала в кулаке вилку.

— Как бы не так, синебрюхий!

— Говорю тебе, иди сюда! — Судя по всему, Коул разозлился не на шутку. — Иначе я спущу с тебя шкуру!

— А вы сперва попробуйте поймать меня.

— И поймаю, — пригрозил Коул. — А тогда уж непременно покажу, что значит мыться по-настоящему!

Поняв, что это не пустые слова, Элайна замолчала. Ей ужасно не хотелось идти к капитану, но и допускать расправу над собой она вовсе не собиралась.

— Эл! — Терпение капитана явно иссякало.

— Ладно, ладно, сейчас. — Элайна направилась к очагу и, быстро дотронувшись до чайника, удовлетворенно улыбнулась. Впредь янки и в голову не придет просить ее об услугах! Она перелила воду в ведро и, высунув кончик языка, с трудом потащила его через кухню.

— Эл!

— Уже иду! — отозвалась она. — Даже, можно сказать, бегу.

Наконец она распахнула дверь в комнату, где стояла ванна.

— Вот ваша вода.

Прежде чем Коул успел повернуться, Элайна плеснула воду из ведра ему на спину. От неожиданности капитан закашлялся, а потом раздался хриплый рев — горячая вода обожгла ему кожу. Девушка выронила ведро и, увидев, что капитан схватился за край ванны, пытаясь выбраться из нее, бросилась наутек, а пострадавший, обмотав вокруг талии большое полотенце, помчался за ней, оставляя на полу мокрые следы. Спасаясь от разъяренного янки, Элайна спряталась за спину Дульси.