Тайрон окинул вызывающим холодным взглядом Некрасова. Майор, покраснев от гнева, круто повернулся и вышел из комнаты.

Наконец гости оставили молодых наедине. Массивная деревянная дверь закрылась. Жених запер ее на засов, чтобы никому не пришло в голову подшутить над ними. Когда товарищи офицеры стали советовать ему, как вести себя в супружеской постели, Тайрон лишь с улыбкой кивнул. Казалось, он прислушивается к каждому слову, но мысли его были далеко. При этом он прекрасно понимал, что большинство из этих советов совершенно неуместно. Тем более что он собирался твердо придерживаться принятого решения. Не то чтобы он считал себя намного опытнее, чем эти люди, отнюдь нет. На самом деле многие из них были отчаянными повесами и искусными любовниками сразу нескольких женщин. Он же, напротив, был весьма прагматичен в личной жизни, как, впрочем, и в карьере, ограничиваясь только одним увлечением, и предпочитал поступать по собственному разумению, тем паче, если речь шла о женщине. Если верить предсмертной исповеди Ангелины, то она полюбила своего мужа именно после свадьбы. К несчастью, во время его долгого отсутствия по делам службы она почувствовала себя одинокой и увлеклась другим человеком. Во всяком случае, на смертном одре она рассказала об этом Тайрону и просила простить ее.

Что же до той соблазнительницы, на которой он только что женился, то она была весьма отзывчива к его любовным ласкам, если, конечно, все это не часть очередного коварного замысла. Тайрон невольно возвращался мыслями к той минуте, когда Зинаида, совершенно нагая, лежала в его постели, сгорая от нетерпения и уступая место рядом с собой. Даже после такого обильного возлияния он не мог забыть этой картины, как не мог избавиться и от многих других навязчивых образов, тревоживших воображение.

Тайрон осторожно приблизился к просторной кровати, на которой ждала его жена. Она уже сняла одежду, и теперь соблазнительные формы были прикрыты лишь простыней, натянутой до подбородка. Расстегивая камзол, Тайрон глаз не сводил с нежных холмов и долин, которые обрисовывала тонкая ткань.

— Да-а, — вяло протянул он, с досадой ощутив, что язык заплетается, — царь Михаил был прав. Вы очень красивы, мадам, вероятно, намного красивее всех женщин, которых я знал.

Вся наигранная веселость Зинаиды исчезла, как только гости удалились. Теперь она смотрела на мужа, не зная, чего от него ожидать. Если он пожелает излить на нее свою ярость и оскорбить за то, что она его обманула, что ж, она терпеливо снесет это.

— Наконец-то мы можем спокойно поговорить наедине, Тайрон.

— Вот как? Значит, ты желаешь поговорить? — Он ухитрился поклониться, но тут же вынужден был отступить на шаг, чтобы сохранить равновесие, и улыбнулся: — Простите, мадам. Кажется, я сегодня против обыкновения не совсем трезв. Видите ли, я явно перекушал этого вина… или как там называется этот ваш любимый напиток? Коварная штука эта водка, но она облегчает боль… — Он приложил руку к сердцу, словно указывая на то место, где у него была рана. — Так что же ты хочешь обсудить, жена моя? Мое негодование из-за того, что ты меня использовала? — Он потер грудь, словно сама эта мысль доставила ему новую боль. — Да, своей прелестной ручкой ты нанесла мне глубокую рану. Никто иной не смог бы так ловко со мной расправиться. Пока я клялся отдать тебе все, что у меня есть, пусть это даже ничтожно мало, ты делала из меня дурака. И вот теперь бедный шут пойман и связан узами законного брака. И в постели его ждет столь соблазнительное лакомство, что сердце и ум вынуждены бороться друг с другом. Увы, некуда бежать бедняге! — Схватившись рукой за столбик балдахина, Тайрон склонился к невесте и помахал свободной рукой в воздухе, точна требуя ответа. — Ну, что вы скажете, мадам? Избавившись от одного ненавистного жениха, вы вынуждены отдаться другому. Так как же, удовлетворены вы результатом вашей интриги?

Прижимая простыню к груди, Зинаида опасливо приподнялась с подушек.

— Я не хотела выходить за князя Владимира…

— Это мне уже ясно, мадам, — отрезал Тайрон, скидывая бархатный камзол и швыряя его на ближайший стул.

Больше всего его раздражало то, что он не мог не обращать внимания на ее прелести. Полдюжины свечек горели в канделябрах, стоявших на прикроватных столиках. Три крошечных огонька дрожали за спиной невесты, и оттого тончайшая ткань ночной рубашки просвечивала насквозь, соблазнительно обрисовывая плечи руки и грудь.

Если красота невесты может мучить мужчину в первую брачную ночь, то это был как раз такой случай. Чем дольше он смотрел на Зинаиду, тем больше желал ее. Желал даже сильнее, чем в тот миг, когда их близость грубо прервалась из-за чужого вторжения. Ни одна из женщин так прочно не владела его разумом. С момента первой их встречи жизнь его переменилась. Теперь же, получив ее в жены, он понял, что сам себя сурово наказал.

— Я спрашиваю совсем о другом. Действительно ли вы удовлетворены результатами своей игры?

Зинаида вспыхнула. Она судорожно придумывала, что сказать, чтобы смягчить негодование мужа.

— Ну что, вы не можете ответить? — требовательно спросил Тайрон.

Она тихо произнесла:

— Разве ты сам не знаешь правду, Тайрон? Разве любая на моем месте не предпочла бы молодого мужа дряхлому старцу? Но я не хотела завлечь тебя в ловушку, поверь…

— Никогда! — презрительно оборвал он. — Ты хотела просто поиграть мной, точно тряпичной куклой, а потом выбросить, когда надобность во мне отпадет! Я был для тебя всего лишь пылким поклонником, которого можно использовать в своих целях. Цена, которую ты готова была заплатить за мои услуги, показалась мне слишком соблазнительной, чтобы я смог отказаться. Пожертвовав девственностью, ты хотела решить свои проблемы и даже не потрудилась задуматься о том, чем придется расплачиваться мне!

Отвернувшись и давая понять, что разговор окончен, Тайрон прошел в гардеробную. Здесь он обнаружил множество атласных обувных и шляпных коробок, а также лакированных шкатулок с драгоценностями, расставленных на полочках возле небольших сундучков с чулками, платочками и прочей мелочью. Более крупные сундуки почти до отказа были наполнены платьями и кружевным бельем. Изумленный огромным количеством вещей, Тайрон пощупал ткань некоторых из них, после чего поднял тонкую рубашку к свету, чтобы подивиться ее прозрачности.

Его собственные вещи тоже были распакованы и старательно разложены возле вещей Зинаиды. Проявленные внимание и забота тронули его. Должно быть, это заслуга Эли. Но с другой стороны, служанка никогда не сделала бы этого без приказа госпожи.

Поморщившись, Тайрон стащил рубашку и отбросил ее в сторону. Выбрав из двух кувшинов для умывания тот, что показался ему похолоднее, он плеснул воды в миску и принялся умываться в надежде охладить свой пыл и избавиться от вожделения. Кроме того, он рассчитывал на то, что легкое опьянение быстро погрузит его в крепкий сон до самого утра.

Тайрон решил не снимать подштанники, чтобы не возвращаться в спальню голым. Но облегающие штаны все равно не скроют его возбуждения, когда он снова увидит Зинаиду… Как назло, чтобы лечь на свое место, ему предстояло обойти кровать. Какая, однако, обстановка в этой просторной комнате! Очевидно, хозяйка дома очень дорожила своей подругой, если предоставила ей едва ли не самые лучшие покои. Он забыл о такой роскоши с тех самых пор, как покинул Англию. Впрочем, в их старинном имении эпохи Тюдоров, которое отец подарил сыну в честь свадьбы с Ангелиной, и то не было такой красоты. Правда, комнаты в нем были обставлены не менее удобно, но все же не так, как в этом женском царстве, где он вдруг очутился.

Остановившись возле прикроватного столика, Тайрон задул свечки и повернулся спиной к Зинаиде, стараясь избежать соблазна и не пробудить дремавшие желания. Если до сих пор он не знал, что такое муки сладострастия, то теперь в полной мере ощутил их. Его мучила мысль, что из-за собственной глупости он не может нынче всласть любоваться совершенными женскими формами. И все же близость к Зинаиде и воспоминания о том, как она отвечала на ласки, согревали ему кровь. Слава Богу, что в комнате было темно, и Тайрон мог без опаски развязать пояс штанов. Усевшись на постель, он снял их и бросил на скамеечку.