— Ты опять уезжаешь? — тревожно спросила она, заглядывая в лицо мужа. Посмотрев через плечо Тайрона, она увидела, что разбойнику тоже возвращают его оружие. — Что заставило тебя вступить в союз с этими головорезами?

— Мы обнаружили вражеский полк неподалеку отсюда. Кажется, они направляются к Москве. Я думаю, они намереваются обманом проникнуть в Кремль и либо убить царя, либо пленить его. Они уже не в первый раз пытаются победить эту страну такими способами.

— Но как же они собираются это осуществить? — изумленно спросила Зинаида.

— Обманом и бесстыдным нахальством. Если у них есть шпионы и сообщники в Кремле, то им удастся незаметно проникнуть туда.

— Будь осторожнее, — попросила Зинаида, снова нежно прижимаясь к мужу. — Ты еще не подарил мне ребенка, но, если нам суждено никогда больше не встретиться на этом свете, я бы очень хотела, чтобы частичка тебя осталась со мной.

Тайрон поцеловал ее мягкие губы и улыбнулся:

— У нас было так мало времени, любимая, однако я верю, что нам будет дарована долгая жизнь, чтобы я смог убедить тебя в своей любви и преданности.

Ладислас уже выходил из дома, и, увидев его, Тайрон в последний раз крепко поцеловал жену, а потом стремительно прошел по крыльцу и спустился по ступеньками. Остановившись у одного коня, оба мужчины заметно смутились.

— Это мой жеребец! — взяв поводья, заявил Тайрон. — Ты своего коня пристрелил, не так ли?

— Но ведь мы поменялись, — попытался спорить Ладислас. — Ты мне своего, я тебе — своего.

— Но твой конь погиб! — Тайрон встал между разбойником и лошадью и, вскочив в седло, улыбнулся, тогда, как атаман возмущенно заворчал. — С нынешнего дня тебе придется ограничиться своей собственностью. Я не собираюсь более делиться с тобой.

Тайрон развернул нетерпеливо переступавшего ногами коня, и тот взмахнул хвостом прямо перед лицом атамана. Приняв у подъехавшего Григория шлем, Тайрон водрузил его себе на голову и взмахнул рукой, призывая солдат следовать за ним. Петров, смеясь, подвел атаману косматую лошадку. Ладислас тихо шептал ругательства вслед удалявшемуся англичанину.

— Может, этот скакун и не так хорош, как пристреленный, — склонил сияющую лысину Петров, кивая на лошадку, и улыбнулся, — но уж лучше плохо ехать, чем хорошо идти.

Иноземный полк перевалил холм и был уже в середине долины, когда первый предупредительный залп разорвал тишину. Неприятельские воины страшно удивились, когда перед ними откуда ни возьмись, появились конные, хорошо вооруженные гусары и встали поперек дороги, уходившей на следующий холм. Пока они приходили в себя, на гребне холма показались пушки. Командир медленно поднял саблю.

Отчаянно торопясь, иноземцы попытались выставить для стрельбы свои орудия. Имея явное численное преимущество, они хотели атаковать незадачливого противника и обратить его в бегство. Из нестройных рядов раздалось несколько мушкетных выстрелов — двое гусар упали на землю. В следующую же секунду русские пушки рявкнули оглушительным залпом. Второй залп вполне отплатил за потерю первых гусар. Богато разодетый иноземец заорал на командира. Тот в раздражении и ярости выкрикивал команду за командой. Подчиненные, обнажив клинки, пришпорили коней и помчались в атаку, но русская пушка снова выплюнула свинцовое ядро, и оно угодило в благородного поляка.

Гусары замерли на холме и поджидали противника, мчавшегося навстречу. Атакующие без труда преодолели первые несколько метров склона, но в этот момент заметили какое-то движение на флангах. Оказалось, еще две группы всадников, одетых во что попало, неровным строем мчались на них. И вот, повинуясь взмаху сабли своего командира, ожили гусары. Они помчались в атаку вслед за ним, а он полетел вперед с таким диким гиканьем, что кровь стыла в жилах и у своих, и у чужих. Неприятельские солдаты быстро поняли, что противостоять таким силам они не смогут. Они попытались было развернуть лошадей и скрыться, но обнаружили, что окружены — сзади подходил еще один отряд разношерстно экипированных людей.

Двое одетых в темное людей крались между деревьями под кремлевской стеной, как вдруг увидели телегу с фуражом, направлявшуюся к Боровицким воротам. Двое неизвестных прибавили шагу и очутились у ворот, как раз когда телега остановилась перед сторожевым постом. Пока крестьянин, очевидно, давно знакомый с охранниками, разговаривал с ними, две темные тени незаметно проскользнули внутрь.

Остановившись в условленном месте, они замерли, ожидая, когда пробьют часы. С последним ударом от Благовещенского собора отделилась еще одна тень — кто-то маленький осторожно приблизился к вошедшим в Кремль.

— Что вы тут делаете в этот вечерний час? — тихо спросил голос из-под большого капюшона.

— Мы пришли за изысканным блюдом, которое так любят все цари.

«Малыш» кивнул: Разве больше всего на свете цари не любят сидеть на троне?

Теперь все трое сгрудились, и «малыш» понизил голос до шепота:

— Вы проинструктировали своих людей?

Тот, у которого был грубый голос, заговорил:

— В назначенный час они устроят переполох. Все солдаты царя отправятся тушить пожары в разных концах Москвы, а царь с патриархом пойдут молиться в Благовещенский собор. Мы объединимся с остальными и перебьем стражу, которая будет охранять собор. Потом зарежем патриарха и царя и, захватив Кремль, посадим на трон своего государя, который велит казнить непокорных ему бояр.

— Отлично! Полагаю, ваши люди в Кремле уже готовы выступить?

— Да, конечно, мой господин.

— Все остальное тоже готово?

— Что именно?

— Вы уже позаботились о безопасности нового государя? Есть в Кремле такое место, где он сможет прятаться до того момента, когда можно будет выйти к народу?

Этот вопрос был встречен смущенным молчанием. Маленький человечек начал нервничать. Окончательно выйдя из себя из-за несообразительности этих простофиль, он сбросил с головы капюшон плаща и с гневной гримасой двинулся на собеседников. Ударив кулаком в грудь самого высокого из двух, он сказал:

— Вы, дурачье! Ведь он же — самая главная часть плана! Где он?

— Там, где и должно быть настоящему претенденту на престол, Иван Воронской, — наконец ответил высокий.

Иван остолбенел. Человек говорил по-русски с сильным английским акцентом. Священник похолодел от ужаса, как только вспомнил, где и при каких обстоятельствах он в последний раз слышал этот акцент.

— Райкрофт!

Высокий человек подошел к Воронскому и сбросил капюшон.

— Да, Иван, это полковник Райкрофт. К вашим услугам. — Тайрон указал рукой на своего спутника и отрекомендовал его: — А это мой добрый друг и товарищ по оружию, капитан Григорий Тверской. Ваши польские друзья обнаружены на подступах к Москве, и я боюсь, что нечаянно угодил пушечным ядром прямо в вашего нового царя. В общем, жаль, конечно, беднягу. Я уверен, что царю Михаилу больше понравилось бы, если бы вас всех обезглавили.

Иван выхватил кинжал и попытался ударить, но его тут же схватили за запястье и вывернули руку так, что он вскрикнул от боли. Почти бережно Тайрон забрал нож из рук врага. Иван сморщился от боли и негодования. Со стороны Грановитой палаты донеслись голоса стражников, и вскоре послышались команды начальников сторожевых постов, приказывавших выяснить причину шума.

Сердце у Ивана едва не выскочило из груди, как только он понял, что ему не удастся ускользнуть из этой ловушки. И все те богатства, которые ему посулили за предательство, вмиг превратились в дым.

— У меня много золота! Я отдам вам все, если вы отпустите меня! — взмолился Иван — он хотел скрыться, пока дворцовая стража не подошла к ним. — Это гораздо больше, чем вы оба сумеете накопить за всю свою жизнь! Пожалуйста, отпустите меня!

— И сколько же получит княгиня Анна? Она ведь твоя пособница, не так ли? — спросил Тайрон.

— Княгиня Анна? Да она всего лишь поручительница, с помощью которой я получил поддержку богатых бояр.