Встретил Мамаев их в своем ялтинском офисе довольно радушно, не так, как Банду в прошлый раз. Посетителей не было. Мамаев даже подмигнул им с таким видом, словно целью всей его жизни было встретиться с Артемом и его компаньоном.

– Вы, наверное, есть хотите? – спросил он без всяких приветствий. Такой подход к делу Артему Прищепову понравился гораздо больше, чем их прошлая встреча. Банда пока решил оставаться в стороне от разговора, – так больше поймешь и узнаешь. Вмешаться он мог в любой момент.

– Хочу, – кивнул Прищепов и провалился в глубокое кресло, – очень даже хочу.

– Сейчас, – кивнул Мамаев, – не беспокойтесь. Сейчас вас накормят.

Он уселся в кресло напротив Артема и молчал до тех пор, пока тому не принесли еду. На Александра Рахмет почти не обращал внимания. Бондарович напомнил ему о своем существовании:

– Вы в курсе, что произошло с вашей дочерью?

– Если вы говорите о ее и вашем похищении, то да, она мне звонила. Надеюсь, ничего после этого ни с ней, ни с вами не приключилось?

– Пока нет, – усмехнулся Банда.

– Спасибо вам за помощь, – расплывчато поблагодарил Рахмет. Казалось, его ничем не прошибешь.

– Еще неизвестно, кто кому помог больше. Она, кстати, пришла с нами и сейчас где-то здесь.

– Она побеспокоится о себе не хуже меня. Я совсем разочаровался в возможностях моей охраны.

Только после того, как Артем очистил тарелку и допил свой кофе, Мамаев спросил:

– Ну что, как наши дела?

– Зачем ты это делаешь? – вместо ответа спросил Артем. – Ты ведь уже почти конченый человек. Зачем тебе это? Не понимаю.

– Он внимательно смотрел на Мамаева, хотя его тянуло расслабиться, закрыть глаза и забыть обо всем на свете.

– Что ты имеешь в виду? – как Артем и предполагал. Мамаев прикинулся, будто не понимает, о чем идет речь.

– Ты подписал бумаги о получении денег, хотя сам утверждаешь, что в глаза их не видел.

– А как поступил бы ты, окажись на моем месте? – Мамаев смотрел на Прищепова с искренним удивлением.

– Не подписывал бы бумаги, – ответил Артем. – Они – это деньги, которые ты сам у себя украл. Зачем? Ты сам полез в петлю, даже не пытаясь себя обезопасить: Знаешь, чем это может кончиться для тебя?

– Догадываюсь, – чуть слышно произнес Мамаев. – Смертью.

– Да, – кивнул Артем, – рано или поздно тебя попытаются убить. Пока прислали нас, но появятся и другие. Возможно даже, что они уже здесь, – это очень возможно. Не понимаю: ты что, решил покончить жизнь самоубийством? Не самый дешевый способ ты выбрал. Даже не подумал, что расплачиваться по векселям придется Розе.

– Артем, – голос Рахмета стал мягким, – мы знаем друг друга довольно давно, но ты жил в несколько ином мире, чем я. Бизнес не делается бумагами. Можешь подписывать что угодно, брать на себя самые безрассудные обязательства, все равно успех дела решают личные договоренности. Деньги, которые я должен, – изначально грязные. Документы, подписанные мной, – это всего лишь прикрытие. Они должны были исчезнуть после того, как деньги обернутся и принесут прибыль. Пришлось бы наказать бухгалтера, допустившего халатность в обращении с документацией. В конце концов нет закона, который обязывает меня хранить документацию. Я договорился, подписал, но мои партнеры... Хотя я не знаю, они ли виноваты. Может, деньги не дошли до меня не по их вине. В общем, Артем, я сделал то, что делал всегда.

– Вы зря распорядились взорвать Мусу Корда, – внезапно сказал Банда.

Мамаев посмотрел на него недружелюбно:

– Это ваши фантазии?

– Нет, но, согласитесь, тяжело признавать свои ошибки.

Мамаев помолчал немного, а потом сказал неожиданно осипшим голосом:

– Уж не знаю, откуда вы узнали об этом, но сделал я это только из-за дочери. Моя единственная дочь, – он хотел ее убить! Что же я мог сделать?

Они всегда могли ее убить.

– Даже после гибели Мусы они чуть не убили нас обоих, – напомнил Бондарович.

– Я не знал, что вы попытаетесь втереться к нему в доверие, наш договор этого не предусматривал. От таких людей, как Муса, лучше всегда держаться подальше. Их раньше или позже убивают, а при этом любой может оказаться рядом.

– Но так подставляться! – покачал головой Артем. – Ведь ты и ее не спасешь, и сам погибнешь. Кто ей тогда поможет?

– Никто, – кивнул Мамаев, – я прекрасно знаю, что никто, но ничего не могу сделать. Я сам готов пустить себе пулю в лоб. Честное слово! Я просто жду, когда мне станет ясно, что моя дочь в безопасности, а потом застрелюсь. Тогда мне будет все равно.

– А что тогда будет с нами? – грустно усмехнулся Артем. – Как ты думаешь? Что тогда будет со мной и с Александром? У нас ведь свой счет, – А мне тогда уже все равно будет, – ухмыльнулся Мамаев.

– А мне нет, – резко ответил Артем, – я хочу со всем этим покончить! И покончу! И ты мне в этом поможешь. Ты понял?

– Нет, не понял.

– Подумай.

– Нет!

– Подумай получше!

– Нет! Я не хочу думать! Я не хочу жить! – Мамаев окончательно лишился самообладания. – Вы только усиливаете мои мучения!

– Вот! – закричал вдруг Артем. – И они этого хотят! Именно этого!

– Чего? И кто? – спросил Мамаев.

– Они хотят, чтобы ты пустил себе пулю в лоб, ответил Артем, – а кто они – это тебе лучше знать. Ты же ведешь с ними дела.

– Нет, этого хочу только я! – Мамаев яростно замотал головой, а потом посмотрел на Артема так, будто умолял его прекратить пытку и дать ему спокойно переживать свое горе. Но Артем не доставил ему такого удовольствия, – наоборот, он подлил масла в огонь.

– Ты ошибаешься. Мамаев, – вдруг совершенно другим, спокойным и от этого во сто крат более убедительным тоном сказал он, – тебя просто обманули. Ты думаешь, что они сделали должником только тебя, страдаешь, что не можешь покрыть долг, и из-за этого даже готов пустить себе пулю в лоб? Разве не так?

– Готов. Это бизнес – не ты их, так они тебя. А я теперь опасаюсь только за Розу.

– Но ведь это не правда.

– Нет, это правда. Я же подписал все бумаги. Все, которые были необходимы.

Александр Бондарович слушал Мамаева и понимал, что тот блефует. Никогда человек, всерьез решивший покончить самоубийством, не говорит об этом вслух.

"Деньги скорее всего прикарманил сам Мамаев, – решил Банда, – теперь ему остается одно играть до конца роль обманутого. Даже если он сейчас во всем признается и отдаст сумму кредиторам, его уберут. Но для меня такой расклад еще лучше.

Главное – тянуть время и не допустить движения денег по цепочке назад. Рахмет, вцепившись в них зубами, уже их не выпустит. В чем-то он прав, пути назад у него нет. Но даже если это не так, пусть реален один шанс из ста, и деньги ушли из рук Мамаева, – все равно они где-то здесь, недалеко. Большие деньги рождают большие разборки. Если бы они ушли, разборки начались бы в других местах, а пока их эпицентр тут, в Крыму. Мне непременно следует оставаться здесь. А вот Артему и Мамаеву неплохо было бы придумать другое занятие для чистоты эксперимента. Все-таки существует шанс, что деньги у Адвоката и он просто имитирует их поиски, используя нас. В любом случае его надо прощупать. Риск небольшой. Пока жив Мамаев, Адвокат будет ссылаться на него, утверждая, что деньги здесь. Так и так они останутся под контролем, не уйдут по цепочке".

– Эти бумаги все у тебя? – подскочил Артем. – Правда?

– Правда. Но это только бумаги, правды в них так же мало, как в утренней сводке новостей государственного телевидения, – пардон, теперь общественного.

– Так покажи их.

Мамаев удивленно посмотрел на Артема, встал и вышел в соседнюю комнату. Вскоре он вернулся и положил перед ним довольно толстую пачку документов.

– Читай, пожалуйста, – сказал он, – здесь все черным по белому.

Но Артем не стал читать документы. Он и не собирался этого делать. Он просто торжествующе хлопнул по пачке ладонью и воскликнул:

– Береги эти бумаги как зеницу ока! Пока они у тебя, никто тебя пальцем не тронет. Честно тебе говорю!