— Вы больны? — встревожился господин Набуки. — Почему же вы молчали до сих пор? Я с удовольствием оплачу любое лечение, любую операцию… Скажите мне, насколько это серьезно?

„Возможно, это знак свыше, — подумалось ему. — Я погубил много жизней во имя своей великой цели; так, может быть, настало время спасти хотя бы одну?“

Госпожа Окими смущенно улыбнулась.

— Вы не правильно меня поняли, Набуки-сан, — сказала она. — Я совершенно здорова. Просто я… то есть мы с Таяма… ждем ребенка. Теперь вы можете меня уволить, но я не стану от него избавляться. Я хочу, чтобы он родился. Мы с Таяма этого хотим.

Господин Набуки провел согнутым указательным пальцем по усам, пряча улыбку. Мальчишка Арихито смотрел на него с вызовом: он, несомненно, готов был пожертвовать карьерой и пойти укладывать асфальт, чтобы обеспечить свою семью, которой у него даже еще не было.

— Окими-сан, — мягко сказал господин Набуки, — мне непонятно ваше смущение. Более того, я задет. Почему вы решили, что беременность может послужить причиной вашего увольнения? Неужели вы думаете, что эта одежда он взмахнул просторным рукавом своего хаори — определяет образ моего мышления? Она мне просто нравится, как некоторым нравятся джинсы. Что же до вашего будущего ребенка, то это величайшее счастье. Вы готовитесь выполнить свое основное предназначение, так что же в этом постыдного? Разумеется, на какое-то время вам придется оставить работу, а мне — взять другого секретаря или взвалить ваши обязанности на бедного господина Томосава. Но я очень надеюсь, что это произойдет как можно позднее и что наша разлука не будет долгой. Место старшего референта будет ждать вас, Окими-сан. Только не задерживайтесь надолго: мне становится все труднее лицезреть голливудскую улыбку господина Томосава. Возможно, это просто старческий каприз, но пусть мой возраст послужит мне оправданием.

— Благодарю вас, Набуки-сан, — прошептала госпожа Окими. — Вы очень добры.

— Благодарю вас, Набуки-сан, — эхом повторил Арихито Таяма. — Отныне вы во всем можете рассчитывать на меня.

„Ну вот, — подумал господин Набуки. — Делать добро легко и приятно. А главное, выгодно. Теперь они мои — во всяком случае, готовы стать моими душой и телом. Теперь, даже если кому-то из них захочется меня предать, им придется сначала преодолеть некоторое внутреннее сопротивление. Преодоление внутреннего сопротивления — это такой процесс, который не проходит бесследно. При наличии опыта его легко заметить, а это обеспечивает контроль Верность и преданность сейчас не в моде, потому что полный контроль гораздо надежнее такой неосязаемой вещи, как доверие…“

Еще около часа они болтали о пустяках. Затем господин Набуки заметил, что его секретарша с трудом подавляет зевоту, и спохватился: время действительно было позднее. Он позвал прислугу и велел приготовить для гостей одну из пустующих спален. Поначалу господин Набуки хотел распорядиться насчет отдельных комнат, но потом решил, что на заре третьего тысячелетия ханжество вряд ли может служить украшением даже для такого пожилого человека, как он.

Госпожа Окими с благодарностью приняла предложение отправиться в постель; Арихито Таяма согласился еще немного посидеть с радушным хозяином. Парень был слишком возбужден, чтобы ложиться спать, в голове у него наверняка роились грандиозные планы и честолюбивые мечты, вызванные к жизни очевидным расположением господина Набуки. Его будущее отныне было предопределено; о лучшем ему не приходилось даже мечтать. Отныне он мог не беспокоиться о своей карьере. „Набуки корпорейшн“ достаточно крепко стояла на ногах, чтобы обеспечить ему безбедное существование, и в то же время компания не являлась одним из гигантских финансово-промышленных монстров наподобие „Мицубиси“, где начинающего юриста поджидала бы незавидная должность мелкого клерка — фактически мальчика на побегушках у более опытных сотрудников. В „Набуки корпорейшн“ Арихито Таяма ждала живая, интересная работа. („Пожалуй, даже чересчур живая и интересная“, — подумал господин Набуки.) Прежде чем сделаться главой юридического отдела (а именно эта должность наверняка уже виделась Арихито в перспективе), парню придется еще очень многое узнать, и кое-что, возможно, придется ему не по вкусу. Но к тому времени он уже будет смотреть на мир совсем другими глазами — об этом господин Набуки позаботится лично.

Они попивали сакэ и вели неспешный, истинно мужской разговор. Господин Набуки от души веселился, наблюдая за тем, как мальчишка изо всех сил пытается соответствовать требованиям окружавшей его обстановки. Господин Набуки с удивлением понял, что гости действительно развлекли его настолько, что он почти позабыл о своих многочисленных проблемах. Почти, да… Вот именно, почти. Но, в конце концов, даже это превзошло самые смелые его ожидания.

Потом Арихито Таяма попросил разрешения выйти на террасу, чтобы подышать свежим воздухом. Господин Набуки ни на мгновение не сомневался в том, что парню, попросту требуется отравить организм очередной порцией никотина: он все время безотчетно теребил карман, где у него наверняка лежали сигареты. Это была весьма прискорбная привычка, но господин Набуки не спешил: впереди у него сколько угодно времени на то, чтобы заставить мальчишку отказаться от пагубного пристрастия.

Вернувшись с террасы, Арихито сказал, что слышал доносившиеся со стороны моря выстрелы. Впрочем, добавил он, расстояние было слишком велико, чтобы можно было с уверенностью утверждать, что это были именно выстрелы.

Господин Набуки выключил телевизор (в отсутствие Арихито он снова смотрел новости по Си-эн-эн, и снова с тем же результатом), снял очки и подумал, что из парня получится весьма недурной юрист. Он, видите ли, слышал выстрелы, но не может ничего утверждать, поскольку человеку свойственно ошибаться, а других свидетелей поблизости не было! Мальчишка был не из тех, кого легко поймать за язык, и господину Набуки это понравилось.

— Возможно, это волны, — предположил хозяин. — Знаете, они иногда издают очень странные звуки, особенно когда попадают в пустоты берега… А может быть, это пьяные русские пограничники развлекаются. Отсюда до Кунашира рукой подать. Вы никогда не бывали на Кунашире? Право же, я просто обязан устроить вам экскурсию. Это очень поучительное зрелище, поверьте. Вы, несомненно, видели телевизионные репортажи и снимки в газетах, но это не то.

Арихито Таяма не успел ответить. Седзи вдруг раздвинулась, и в комнату вбежал взволнованный Сабуро. Увидев постороннего, он взял себя в руки и придал лицу обычное бесстрастное выражение. Господин Набуки встал и, извинившись перед гостем, увлек Сабуро в соседнюю комнату.

Через минуту он вернулся один. Лицо у него было озабоченное и хмурое. Увидев по-прежнему сидевшего за столом Арихито, господин Набуки слегка вздрогнул, словно от испуга: он успел забыть о госте и очень удивился, наткнувшись на него в своей гостиной.

— Прошу меня простить, — сказал он с легким поклоном. — Вам лучше отправиться в свою комнату, Арихито-сан. Время уже позднее, и Окими-сан, наверное, волнуется. У меня же возникло неотложное дело. Еще раз прошу меня извинить.

— Может быть, я могу вам как-то помочь? — с Искренней озабоченностью спросил Арихито.

— Не думаю, — возразил господин Набуки. — Дело совершенно пустяковое. Ко мне забрался вор.

Господин Набуки и сам не знал, зачем сказал это. Едва закончив говорить, он спохватился, но было поздно.

— Вор? — оживился Арихито. — Но в таком случае я, как будущий юрист, мог бы квалифицированно свидетельствовать в суде…

— Арихито-сан, — неучтиво перебил его господин Набуки, — простите меня, но, если вы намерены работать под моим руководством, вам придется смириться с тем, что мои приказы, распоряжения, просьбы… мои пожелания, наконец, не обсуждаются. Прошу вас удалиться в вашу спальню, Арихито-сан. Поверьте, в данный момент я не нуждаюсь в вашей помощи. Надеюсь, что вы не сочтете мою настойчивость оскорбительной для себя.

— Ни в коем случае, — ответил Арихито. Голос его дрожал, но мальчишка быстро справился с собой.