– Ладно, сейчас.

Парень оказался вежливый. Буквально въехав на тротуар, он заглушил двигатель, выскочил из машины и протер ветровое стекло.

– Ну, как сейчас? – взглянул он на пассажира.

– Поехали, поехали.

– Я протер стекло.

– Протирай не протирай, вся жизнь серая, грязная и лучше от этого не становится.

Таксист пожал плечами. Ему и не таких чудаков доводилось возить, а этот вроде смирный.

– Так какой дорогой едем? – чтобы хоть как-то завязать разговор, поинтересовался парень.

– Давай к Ваганьковскому кладбищу.

«Наверное у него кто-то там похоронен, на могилу едет», – лицо полковника Скобелева вызывало у таксиста ассоциации с неминуемой смертью.

Немного не доехав до кладбища, Скобелев попросил остановиться. Он щедро рассчитался с водителем и неторопливо направился по улице, сразу смешавшись с толпой.

Мужчина, с которым была назначена встреча, уже ждал его в своей шикарной «тойоте». Скобелев открыл дверцу машины и уселся на переднее сиденье. Представитель турецкой фирмы нервно стучал пальцами по баранке, обтянутой кожей. Едва захлопнулась дверь, «тойота» рванулась с места. Скобелев посмотрел на сытое, холеное лицо человека, с которым ему предстояло решать свои важные дела и подумал:

«А ты-то чего лезешь в это дело? У тебя есть все – деньги, положение в обществе, сытая жизнь. Тебе же больше и не нужно».

Но тут же сам себе ответил:

«Деньги – интересная вещь. Сколько бы их ни было, всегда не хватает. Особенно таким вот сытым, холеным, как этот бизнесмен. И сколько бы ты не заработал, сколько бы не украл, ты всегда сумеешь их потратить на своих баб, на шубы, на побрякушки. Тебе никогда и в голову не придет такая мысль, какая пришла мне – поставить на колени всю Россию, поднять такой переполох, от которого чертям станет тошно. Ты вот сейчас рулишь, глядишь по сторонам, ловя на себе завистливые взгляды. Шикарная тачка, пальто от английского портного, перстень с бриллиантом, швейцарские часы… Но дело, в которое ты ввязался, опасно. Те же люди Саддама Хусейна, веришь ты им или не веришь, что кстати не меняет дела, пристрелят тебя, как паршивого пса, взорвут твою машину, чтобы спрятать концы в воду. А твои женщины, которые сейчас клянутся тебе в любви, будут так же клясться другим – таким же холеным и сытым, тем, у кого в кармане шуршат деньги. И самое интересное, что, возможно, те же бумажки зашуршат у них, да-да – те же самые, что сейчас шуршат у тебя».

Бизнесмен медленно повернул голову и посмотрел на Скобелева.

– Вы ждете ответа?

– Ответ я знаю. Все дело в деталях.

– Вы слишком самоуверенны, – заметил представитель турецкой фирмы с едва уловимым акцентом.

– Я в себе уверен, если предлагаю подобную сделку.

– А вот мы не уверены.

– Кто это «мы»? – уточнил Скобелев.

– Я и те, кто за мной.

– Как вам будет угодно, – сухо и пренебрежительно процедил сквозь тонкие губы бывший полковник. – Если вас не устраивают мои условия, можете сейчас же остановить машину.

– Погодите, погодите, мы же с вами бизнесмены. Есть купец, вы продаете товар, я – посредник. Мы не должны поддаваться эмоциям. Нужно все взвесить, трезво обсудить и прийти к разумному компромиссу, который устроит нас всех. Выиграть должны все.

Скобелев хмыкнул. Он-то прекрасно понимал, какую сумму положит себе в карман этот холеный тип, если, сделка состоится. Но Александру Михайловичу было все равно. Даже если он, бывший полковник ФСБ, не получит ни гроша, это его тоже устраивало. Главное, чтобы оружие попало в руки кровожадному Хусейну, а уж тот, как догадывался Скобелев, сумеет напугать мир, сумеет расправиться и с Кувейтом и со всеми комиссиями, которые американцы со своими союзниками шлют и шлют в Ирак. Ведь о таком оружии Хусейн мог только мечтать. А тут ему предлагают предмет его мечтаний, словно дыню на базаре.

Да, деньги огромные, но власть дороже всех денег. Это Скобелев понимал.

– Так что сказали ваши люди? Какие детали их не устраивают?

– Устраивает все, – немного побледнев, прошептал бизнесмен, – не устраивают лишь сроки.

– Что ж, я не Господь Бог, не Иисус, не Магомет и не могу ничего ускорить. Гарантирую лишь одно – товар вы получите.

– Давайте все-таки установим сроки, оговорим хотя бы примерно, – с легким акцентом обронил посредник, не поворачивая голову к собеседнику.

– Что ж, можно и обговорить. Конец февраля – начало марта вас устроит?

– Не совсем. Хотелось бы раньше.

– Я не могу ускорить процесс.

– Может быть, ваш товар не готов?

– Товар готов, но его транспортировка довольно сложна.

– Это ваши проблемы.

– Конечно, мои, – кивнув, наморщил лоб полковник Скобелев, – и я их решу.

– Надеюсь.

– Какую сумму вы хотели бы получить сразу? Автомобиль в это время подъехал к перекрестку, и занятый разговором представитель турецкой фирмы проскочил на красный свет. Тут же раздался свисток. Полковник Скобелев к своему неудовольствию увидел лейтенанта дорожно-постовой службы, нервно размахивавшего жезлом – гаишник указывал, что перламутровая «тойота» обязана взять вправо и остановиться, – Кто же так водит машину?

– Ничего страшного, – надменно улыбнулся холеный мужчина, извлекая из кармана дипломатический паспорт и вкладывая в него десятидолларовую банкноту.

Скобелев опустил голову, поправил поднятый воротник пальто. С гаишником проблем не было, хозяин «тойоты» даже не вышел из машины, сунув паспорт и деньги в открытое окошко.

Скобелев назвал сумму. От услышанной цифры хозяин «тойоты» чуть не наскочил на заляпанные грязью «жигули».

– Внимательнее надо быть, – процедил бывший полковник ФСБ.

– Как это у вас, русских, говорят: «Береженого и Бог бережет»?

– Да, так говорят. Но не всегда так случается.

– Почему не всегда?

– Потому что не всегда бережет. Есть у нас и другая пословица…

– Какая? – чуть скосив глаза, поинтересовался холеный мужчина.

– Если бы знал, где упадешь, соломки подстелил бы.

– Как это?

– А вот так.

Теперь уже хозяин «тойоты» ехал осмотрительно, внимательно оглядываясь по сторонам, боясь проскочить на красный свет.

«Ага, испугался? – отметил про себя Скобелев. – Тоже трус!»

Капитан Лазарев вытер тыльной стороной руки вспотевший лоб и посмотрел на майора Борщева.

– Ты что-то хочешь сказать? – осведомился у подчиненного майор Борщев.

– Что тут скажешь, – развел руками капитан Лазарев, – по-моему, здесь не все так, как следовало бы.

– Ладно, и сам понимаю, но ты сиди тихо. Не наше дело вникать в подробности, – майор Борщев прижал указательный палец к пухлым губам и подмигнул капитану.

Капитан тоже подмигнул в ответ, но в его голосе сохранились нотки подозрительности.

– Не нравится мне…

– Наше дело доставить груз на место, передать сопроводительные документы, сдать все чин-чинарем, а затем можем быть свободны.

– И думать больше не придется?

– Если о бабах, то будешь думать до старости.

– А вдруг там зараза, от которой потом и хер стоять не сможет?

– Типун тебе на язык, всем хороша наша работа, но как представишь себе такую возможность…

Офицеры замолчали, переглянулись. Никогда еще прежде не было им так тревожно при погрузке. А почему – сами бы не ответили.

– Знаешь, Борис, – подходя к широкоплечему майору, полушепотом сказал Лазарев, – меня многое удивляет. Непонятно, что мы все-таки везем?

– А тебе – дело? Везем и везем. Мы везем груз, а нас поезд везет.

– На хрена тогда пулеметы, автоматы? Ехали бы как всегда – с пистолетами в кобурах – было бы на душе спокойно. Так нет же, приказали вооружиться, полный боекомплект выдали.

– Значит, так надо, – коротко, по-военному отрезал Борщев, направляясь к вагону, в который спешно грузили большие зеленые ящики.

– Кому?

– Нам. Пистолет вынуть не долго, только короткий он, а для мужика – чем длиннее, тем лучше.