Военному объяснять принцип действия самодельного взрывного устройства не понадобилось, он обо всем догадался сам.

– Что такое? – строго спросил Артур. Стюардесса мелко затряслась, в глазах ее блеснули слезы, но она не вымолвила ни слова.

– Объясни ему, – бросил Глеб стюардессе.

– Он.., он… – запинаясь, начала говорить стюардесса, – угрожает взорвать самолет…

– Куда летим? – хрипло спросил Артур Петухов.

– В Питер, в Пулково…

Глеб явно недооценил Артура Петухова. Тот протрезвел почти мгновенно, с невероятной ловкостью выхватил из кармана нож. Щелкнуло откидное лезвие. Стюардесса и вскрикнуть не успела, как Артур уже прижал се к своей груди и приставил остро заточенное лезвие к горлу.

– Сука, – просипел Артур, – забудь о Питере, самолет летит в Стокгольм! Понял?

– Отпусти ее, – глухо произнес Сиверов.

– Если мы сейчас же не ляжем на прежний курс, я воткну нож ей в горло.

– Втыкай, – спокойно ответил Сиверов, – но самолет курс не изменит.

– Раз, – проговорил Артур, – два…

– Я могу взорвать не только ее, но и всех остальных, включая тебя.

На счет «три» Петухов резко дернул руку. Стюардесса завизжала, из неглубокого пореза на шее струйкой потекла кровь.

Глеб колебался. Он сам ничем не рисковал, продолжая утверждать, что может взорвать самолет. Командир без сомнения изберет путь меньших потерь, приземлится в Питере, даже если Петухов старший зарежет стюардессу.

Сиверов тяжело вздохнул – чужая кровь на этот раз не входила в его планы. В салоне послышались испуганные крики, вот-вот могла начаться паника. Станислав, уже разобравшийся, что к чему, бросился за занавеску и принялся колотить руками и ногами в кабину пилотов. Те не открывали.

– Я снова считаю до трех, – предупредил Артур, покрепче прижимая к себе девушку. – Но на этот раз нож войдет поглубже. Раз…

Глеб напрягся. Петухов уже собрался сказать «два». Стюардесса округлившимися от ужаса глазами смотрела на Сиверова, умоляя его: «Спаси».

– Подержите, – Глеб сунул в пальцы растерявшейся старушке прищепку и бросил ей на колени пакет с мылом.

– Два… – прозвучал голос Артура.

Сиверов, даже не пытаясь подняться со своего кресла, ухватившись за подлокотники, отжался и резко ударил Петухова ногой в челюсть. Но и в этом стремительном броске Глеб продолжал держать в поле зрения сверкающее лезвие ножа. Рука Петухова дрогнула, но так и не успела сделать рокового движения. Глеб перехватил запястье Артура и рванул нож на себя. Пальцы Сиверова, испачканные в крови, соскользнули. Лезвие полоснуло по ладони. Глеб, не давая Петухову опомниться, ударил его в плечо и, схватив стюардессу за лацканы пиджака, отбросил ее назад, за себя. Благородство обошлось ему дорого. Лезвие ножа вспороло воздух возле самого его лица. Темные очки отлетели в проход.

Размахивая ножом. Петухов медленно отступал, не поворачиваясь, не оглядываясь.

– Подойди, сука.., подойди, – шипел он, выбирая удобный момент для нападения.

Глебу приходилось быть настороже. Кто-нибудь из пассажиров мог попытаться напасть на него сзади, все-таки террористом был он, а не Петухов. Сделав еще один шаг назад, Артур остановился и, грозно заревев, бросился на Сиверова. Разминуться в узком проходе не было никакой возможности.

Глеб нырнул под Петухова, резко присев. Артур зацепился за него и с грохотом полетел в проход. Глеб набросился на него сзади, попытался заломить руку за спину, но Петухов сопротивлялся отчаянно.

Брат Артура – Станислав – уже бросил молотить в дверь кабины пилотов, поняв бессмысленность этого занятия, и бежал по проходу с пустой бутылкой в руках. Послышался звон разбиваемого на ходу стекла. Теперь в руках у Станислава сверкала сколотыми гранями «розочка» – горлышко, ощерившееся короной стеклянных зубьев.

Глеб, не прерывая борьбы, дождался, когда Станислав окажется вблизи от него с занесенной для смертельного удара «розочкой», резко перевернулся на спину и лежа ударил младшего Петухова ногой в пах. Тот пошатнулся. Не теряя времени, Глеб подхватил падающее тело и ногами перебросил Станислава через себя. Вновь послышался звон стекла – «розочка» раскололась. Сиверов уже стоял в проходе с занесенной для удара рукой.

Он тут же свалил ударом в челюсть поднявшегося было Артура. Тот, взмахнув руками, рухнул на старушку. Прищепка вылетела у нее из пальцев, кнопки звучно лязгнули.

Стюардесса, наблюдавшая за этим со стороны, с ужасом зажмурила глаза и обхватила голову руками. Во внезапно наступившей тишине Глебу показалось, что он слышит, как тикает бесшумный механизм кварцевых часов на его руке.

Пакет медленно соскользнул с колен старушки. В проход вывалился кусок мыла, завернутый в желтую бумагу Глеб ребром ладони ударил по шее Артура и повалил его на пытавшегося подняться Станислава.

Наконец ему удалось завладеть ножом.

Короткий резкий удар лезвием в плечо Артуру, затем – в бедро Станиславу и – на всякий случай – рукояткой между глаз старшему брату и в затылок младшему Не теряя времени, не давая никому опомниться, Сиверов связал братьям руки за спиной брючными ремнями самих же Петуховых, бросил одного и второго в кресла, туго затянул им поперек животов предохранительные пояса.

«Ничего, кровью не истекут, обойдется» – подумал Глеб, разглядывая окровавленное лезвие ножа.

Со стороны кабины появился один из помощников пилота с пистолетом в руке. Инструкции инструкциями, но допустить, чтобы здесь, в салоне, убили стюардессу, полный сил мужчина не мог.

– Стоять! – громко крикнул он, поднимая в вытянутых руках пистолет. – Брось нож!

Теперь бравировать тем, что у него взрывчатка, Глеб не мог. Мысли работали лихорадочно.

«Стрелять этот отчаянный идиот в салоне не станет, он-то представляет себе, что может получиться из-за одной маленькой дырочки в обшивке. А значит, попробует подобраться ко мне поближе».

. Глеб перевел взгляд на стюардессу, прижавшуюся к переборке Ее обескровленные губы шептали то ли слова молитвы, то ли просто тряслись от страха. Левой рукой девушка зажимала небольшой порез на шее. Из-под пальцев сочилась кровь.

– Брось нож! – уже теряя над собой контроль, истерично закричал помощник пилота.

«Черт его знает, – подумал Сиверов, – а как палец у придурка дрогнет?»

Глеб схватил девушку за руку, вытащил ее на середину прохода.

– Стреляй!

Глазами, налитыми злостью, помощник пилота смотрел на Глеба.

– Брось пистолет! – приказал Сиверов.

Тот не повиновался.

«Неужели ему и этого мало?» – подумал Глеб, прижал к себе стюардессу и сделал то же самое, что несколькими минутами раньше – Артур Петухов.

Лезвие ножа оказалось у горла стюардессы.

– Курс на Пулково, и без глупостей! Наконец-то ствол черного пистолета медленно опустился к полу.

– Тебе не поздоровится! – сквозь зубы пробормотал помощник пилота, возвращаясь в кабину.

Старушка с внучкой на коленях жалась к иллюминатору, в ужасе глядя на пакет с желтыми брикетиками. Глеб чуть ослабил хватку.

– Дура, не дергайся! – прошептал он на ухо девушке. – Ничего я тебе не сделаю. Сядем – выпущу из самолета первой.

– Я не хотела… – прошептала та.

Глеб, медленно пятясь, отступил к двери туалета, втолкнул стюардессу в тесную кабинку и, прикрыв за собой дверь, поднял фиксатор. Девушка испуганно огляделась, все еще не веря, что жива.

– Сядь! – прикрикнул на нее Глеб. Та послушно опустилась на закрытый крышкой унитаз.

– Что со мной будет? – пролепетала она. Глеб подошел к умывальнику и принялся мыть руки и отмывать от крови лезвие ножа.

– Больно? – глядя через плечо на стюардессу, спросил Сиверов.

Девушка как раз приложила к порезу кружевной носовой платок.

– Нет, я даже не почувствовала, – отозвалась она. Глеб поискал глазами, вскрыл шкафчик с красным крестом на дверце, разорвал обертку бинта, протянул стюардессе.

– Приложи, ничего страшного. Если сворачиваемость крови нормальная, скоро остановится.