Редактор озадаченно посмотрел на него и вдруг расхохотался.

– Подите к черту, – сказал он. – Если вы так же боксируете, как ведете разговор, то я вам не партнер. Здоровье, знаете ли, дороже. А что касается бреда и умения брать интервью… Открою вам маленький секрет: если бы я и мои коллеги дословно печатали то, что несут герои наших публикаций, вы решили бы, что мир окончательно сошел с ума. Так я вас слушаю.

– Собственно, я всего-навсего хотел получить место Веригина, – сказал Юрий.

– Действительно “всего-навсего”, – с некоторым удивлением констатировал главный редактор. – Ладно, пойдемте в кабинет. Трудовая книжка при вас?

Юрий похлопал себя по нагрудному карману и кивнул. Главный редактор бросил вороватый взгляд на часы, почти незаметно вздохнул и толкнул дверь, на которой красовался надраенный до блеска латунный номер шестьсот тринадцать.

– Газетный народ – это сборище суеверных циников и эгоистичных негодяев, – громогласно объявил он, входя в кабинет. – Никто не хочет работать в комнате номер тринадцать, вот мне и пришлось занять ее под свой кабинет. Впрочем, спасенья от этих акул нет и здесь.

Он был прав. В комнате уже находилось два человека: молодой красавец в каштановых кудрях до плеч, растянутом свитере и потрепанных джинсах и светловолосая девица, которая с невероятной скоростью набирала на компьютере какой-то текст под диктовку своего кудрявого коллеги. Когда дверь распахнулась, молодой человек замолчал, и оба уставились на вошедших, словно ожидая, что те сию минуту застесняются и покинут помещение.

– Нечего на меня таращиться, – агрессивно заявил главный редактор. – Это, между прочим, мой кабинет, и если я терплю вас, то только потому, что мама и папа хорошо меня воспитали.

– У тебя была мама? – преувеличенно изумился обладатель каштановых кудрей и свитера. – Никогда бы не подумал. И учти, я слышал все эпитеты, которыми ты только что наградил членов нашего трудового коллектива.

– Замолчи и займись делом, не то тебе еще и не такое придется услышать, – парировал главный, ловко приземляясь в вертящееся кресло у окна, из которого открывался неплохой вид на окрестности.

– Здесь дамы, – сказала светловолосая девица, имея в виду себя, поскольку других дам в кабинете не было.

– Ах да, пардон! Тогда словесная экзекуция отменяется. Напомните мне, чтобы я купил розги. Давайте вашу трудовую книжку, – обратился он к Юрию.

Юрий молча повиновался. Ему здесь нравилось, но он предпочитал помалкивать, поскольку, общаясь с остряками, к каковым, несомненно, относился главный редактор, ощущал себя так, словно шел по тонкому льду. В изящной словесности он был не силен и все время боялся сморозить какую-нибудь глупость. Конечно, подумал он с иронией. То ли дело навернуть кому-нибудь по физиономии! “Навесить по чавке”, – как говорили у нас в школе…

Редактор быстро перелистал трудовую книжку.

– Так, что тут у нас? ВДВ, старший лейтенант.., ого! Водитель такси, инкассатор в коммерческом банке, снова водитель такси.., монтажник-высотник.., ну, это понятно. Родственная, так сказать, специальность… Я вижу, вы нигде подолгу не задерживаетесь. Что так? Проблемы с выпивкой или тяжелый характер?

– Обстоятельства, – коротко ответил Юрий, который не собирался вдаваться в подробности. Он ждал этого вопроса и был готов к тому, что главный редактор откажется принять на работу заядлого летуна.

– Жертва цепи несчастных случайностей, как и все мы, – слегка перевирая Курта Воннегута, процитировал редактор. – Ясно, ясно…

Он продолжал листать трудовую книжку, вчитываясь в немногочисленные записи. Внезапно он откинулся на спинку кресла. Взгляд его остекленел, рот приоткрылся. Это продолжалось не больше секунды.

– Слушайте, – сказал он, – интересное получается кино. В этом документе, – он легонько похлопал по столу раскрытой трудовой книжкой, – имеются странные совпадения с некоторыми любопытными событиями. Взять, к примеру, вашу работу инкассатором. Помнится, как раз в то время из этого самого банка сперли четыре миллиона долларов. Подорвали броневик, убили инкассатора, а в мешках оказалась резаная бумага… А через неделю после того, как эта история не то закончилась, не то была замята, вы увольняетесь из банка по собственному желанию. Потом вы занимаетесь частным извозом, и снова странное совпадение – война таксистов, кто-то буквально выкашивает чеченскую группировку, которая держала таксистов и автосервис. Вы тут же оставляете это выгодное дело и отправляетесь строить какую-то ЛЭП у черта на рогах, в тайге. Я помню публикацию, в которой рассказывалось о бригаде монтажников-высотников, в полном составе угробившейся где-то в тех краях, фирма оказывается замешанной в крупной контрабанде цветных металлов, ее руководитель погибает при достаточно странных обстоятельствах, и снова совпадение времени и места… Черт с ним, с трудоустройством! Не хотите дать нашей газете эксклюзивное интервью?

– Вам бы фантастику писать, – спокойно сказал Юрий. – Или детективы. Знаете, те, что в пестрых обложках. Незнанский, Маринина, Тополь, Воронин…

– Но совпадения…

– Это совпадения.

– Значит, давать интервью вы не хотите.

– Я хочу получить работу.

– Да-да, конечно. А потом наша редакция взлетит на воздух со всем персоналом, а наших спонсоров повяжет Интерпол… Впрочем… А, не отпускать же вас, в самом-то деле! Так я хотя бы смогу наблюдать за вами и надеяться, что когда-нибудь мне удастся вас подпоить и выпытать что-нибудь любопытное. А?

– Бэ, – парировал Юрий. – Так вы берете меня на работу?

– Ну а если так, – вдохновленный новой идеей, сказал редактор, – я вам штамп в трудовую книжку, а вы мне – интервью? Это называется шантаж, если вы не в курсе.

В этот момент дверь снова распахнулась, и в кабинет заглянул человек в кожаной куртке, который придерживал на плече полупустую спортивную куртку.

– Послушай, Игорь, – обратился он к главному редактору тоном, в котором сквозило с трудом сдерживаемое раздражение. – Так же невозможно работать! Я что, должен отправляться в это тридесятое царство пешком?

– Твое тридесятое царство расположено в черте города, – устало сказал главный редактор. – Туда ходит трамвай и, как минимум, два автобуса. Да, и еще троллейбус.

– Не ты ли требовал, чтобы я сдал материал к восемнадцати ноль-ноль?

– Я, – сказал главный редактор. – Это было больше часа назад. Не понимаю, почему ты до сих пор здесь.

– Потому что ты не даешь мне транспорт.

– Я не даю?! – возмутился редактор. – Вот ключи, садись и езжай.

– Тебе отлично известно, что у меня нет прав, – агрессивно заявил противник езды в общественном транспорте. Было видно, что в тяжелой кожанке ему жарко и что его раздражение от этого только усиливается.

– Подумаешь, нет прав, – не сдавался редактор. – Было бы пятьдесят баксов, а права – чепуха. В крайнем случае, покажешь журналистское удостоверение и скажешь, что выполняешь срочное задание. Пишешь хвалебный очерк о работе столичной ГИБДД.

– Черт возьми! Я не умею водить эту штуку, и ты об этом отлично знаешь!

Главный редактор закатил глаза к потолку, а потом перевел взгляд на Юрия. Тот ухмыльнулся и сказал:

– Вот и весь ваш шантаж.

Девица за компьютером скромно прыснула в кулак, а кудрявый юнец в растянутом свитере откровенно заржал. Обладатель кожаной куртки посмотрел на них, как на законченных психов, явно не понимая, что происходит.

– Кругом чертовы умники, – проворчал главный редактор. – Пропади она пропадом, эта демократия! Держите, умник!

Он швырнул Юрию ключи от машины, сердито закурил очередную сигарету и углубился в изучение лежавшей перед ним трудовой книжки, перестав обращать на окружающих внимание.

Юрий вышел из кабинета вслед за человеком в кожаной куртке, с невольным уважением думая о том, что главный редактор – опасный человек, умело скрывающий высокий профессионализм и чертовскую проницательность под личиной безответственного трепача. Спускаясь в лифте с шестого этажа, Юрий дал себе торжественную клятву быть предельно острожным – вообще и при общении с главным редактором – в частности.