Ее глаза медленно раскрылись. Она лежала на чем-то мягком. Воздух вокруг был теплым, влажным и едва заметно светящимся. Ноздри ей щекотали незнакомые ароматы. Верран проспала глубоким сном много часов, но сейчас, окончательно проснувшись, она совершенно растерялась. Последнее, что она запомнила, было связано с болью и со страхом. Она вспомнила прощание с мужем, вспомнила бегство из Ланти-Юма, вспомнила путешествие по пустоши Гравула, утрату Нида, свои дальнейшие странствия и наконец роды на продуваемом ветрами склоне холма. И она бы, конечно, умерла там, не появись откуда-то загадочные белые существа. Но тогда она испытывала такие страдания, что даже не обратила внимания, что за существа принесли ей спасение. Задумавшись сейчас об этом, она поняла, что однажды уже видела их в лаборатории мужа. Это были вардрулы, робкие обитатели древних пещер Далиона, и когда-то под покровительством Террза Фал-Грижни они направили делегацию в Ланти-Юм. Это были союзники ее мужа, которых многие называли белыми демонами пещер. Демоны или нет, но Фал-Грижни доверил им жену и еще не рожденное дитя. Разумеется, их нельзя было назвать людьми, но они спасли ее. И они знали, чем и как помочь ей, хотя и непонятно, откуда у них взялись эти знания и умение. Возможно, их собственные детеныши появляются на свет в обстоятельствах, сходных с человеческими. В любом случае они сделали все как надо, и ребенок благополучно родился на холодном склоне холма в Назара-Син. Он оказался мальчиком, крошечным и чудесным, с тонкими черными волосками на темени и с глазами, которые со временем станут такими же черными, как у отца. Это она успела разглядеть еще до того, как на нее накатило беспамятство. А пока она спала, ее куда-то перенесли, и вот она проснулась… но где же?

«Где мой малыш?» — Эта мысль мгновенно погасила все остальные.

Судорожно охнув, Верран села — и обнаружила, что находится вовсе не в одиночестве. Всего в нескольких футах от нее стояло примерно с полдюжины вардрулов. Именно свечение их тел и не давало тьме воцариться здесь. Ибо они светились. Их кожа была бела, лишена волосяного покрова — и она фосфоресцировала! Одежды на них не было, да и к чему одежда в теплой и влажной атмосфере пещер? Глядя на их обнаженные тела, Верран поняла, что они и впрямь во многих отношениях напоминают человеческие, хотя таковыми, разумеется, не являются. Особенно чужеродными были их глаза — огромные бесцветные шары, окруженные своего рода мышечной бахромой во много слоев. Руки вардрулов заканчивались не пальцами, а скорее короткими беспредельно чувствительными щупальцами. Они были высоки ростом, узки и продолговаты, у них совершенно отсутствовали округлости, которые так смягчают человеческую фигуру. На запястьях у некоторых из них сидели большие бурые летучие мыши, подобно тому, как сидят соколы на руке у охотников.

Все это Верран заметила как бы невзначай. Потому что все ее внимание привлек (и заставил ее сердце содрогнуться от страха) ее сын, ее мальчик, сын Фал-Грижни, которого, баюкая, держал на руках рослый вардрул. Высокий вардрул баюкал ребенка с особенной нежностью, возможно, из-за того, что тот принадлежал к иному — человеческому — племени. Остальные пятеро вардрулов стояли рядом, умиленно взирая на малыша. Они мурлыкали себе под нос что-то мелодичное и приятное. Младенец спал.

Верран испуганно вскрикнула. Вардрулы повернулись к ней, и их тела неожиданно засветились ярче. Этого она никак не могла себе представить — светящиеся лица, тела, руки и ноги, да вдобавок способные изменять интенсивность свечения! И большие немигающие глаза, взгляды которых, казалось, пригвоздили ее к постели. Даже летучие мыши уставились на Верран. А она облизнула сухие губы.

— Мой ребенок, — прошептала она.

После ее слов мелодичные голоса вардрулов зазвучали взволнованно. Верран обратила внимание на то, что их лица все время меняются, однако ей было непонятно, что может означать та или иная гримаса.

— Мой ребенок, — повторила она, простирая руки.

И хотя вардрулы наверняка не поняли ее слов, ошибиться относительно жеста было невозможно. Они придвинулись к ней — и Верран чуть было не отпрянула. Но усидела на месте, продолжая глядеть на вардрулов. Они шли медленно, чуть наклонив головы, что напоминало принятый между людьми вежливый поклон. Подойдя к Верран вплотную, они остановились, смолкла и их мелодичная беседа. Среди потока не то слов, не то музыкальных рулад Верран уловила знакомые слоги: «Фал-Грижни». Они произносили имя ее мужа. Она в недоумении уставилась на них.

Высокий вардрул, глядя Верран прямо в глаза, медленно и отчетливо выговорил:

— Фал-Грижни.

Верран кивнула. Она понятия не имела о том, знают ли вардрулы значение кивка, но как иначе могла она выразить свои мысли?

— Фал-Грижни, — повторила она, указывая на младенца. — Фал-Грижни!

Вардрулы, переглянулись, вновь завели свою музыкальную беседу. Высокий сделал какой-то таинственный жест, а затем передал спящего младенца в материнские руки. Верран принялась баюкать сына. Она признательно улыбнулась белым существам — и результат оказался просто ошеломляющим. Они пошептались, а затем их тела устроили небольшую иллюминацию, попеременно то разгораясь, то угасая.

Внимание вардрулов отвлек шелест перепончатых крыльев. Большая летучая мышь влетела в помещение и опустилась на плечо своему светящемуся господину. К ее шее было привязано нечто вроде кошелька. В этом кошельке оказалось множество цветных камешков. Судя по всему, эти камешки имели для вардрулов определенный смысл, потому что музыкальная беседа тут же замерла, а вслед за этим вардрулы покинули помещение.

Верран, проводив их глазами, задумалась. Она обнаружила, что не испытывает ни малейшего страха. Возможно, усталость и общее волнение несколько приглушили остальные чувства — и все же вардрулы вопреки своему странному облику оказались существами кроткими и разумными. Они доказали Верран свое дружелюбие, и она понимала, что ей не стоит их бояться.

Она расшнуровала платье и дала малышу грудь. Он жадно приник к материнской груди, и Верран почувствовала облегчение. Впервые за все время, прошедшее после того, как ей пришлось бежать из дому, она ощутила покой. Верран посмотрела на крошечную головку, покрытую темными волосиками. «Я назову тебя Террзом в честь твоего отца. Лорд Грижни наверняка обрадуется этому, когда приедет. Если приедет»… Мысль пришла неожиданно и нежеланно, и Верран отвергла ее как внезапную угрозу только что обретенному благополучию. «Он прибудет сюда через несколько часов», — заверила она самое себя и уселась поудобней, решив выяснить, куда же она все-таки попала.

Ее перенесли в пещеры, на этот счет не могло быть никаких сомнений, но все оказалось далеко не таким, как она ожидала. Помещение, в котором она очутилась, было природной пещерой, потому что с потолка свисали слабо фосфоресцирующие сталактиты. Теперь она поняла, откуда здесь свет, — светятся сами камни. Скала, представляющая собой потолок, стены, даже пол — ото всего здесь исходило слабое, но равномерное свечение, похожее на свет летних сумерек. Одну из стен покрывала красная растительность, и свечение здесь было багровым, напоминая пламя пожара. Воздух необъяснимо теплый. Верран почему-то заранее решила, что в пещерах непременно будет темно и холодно. Она, разумеется, и не догадывалась о хитроумной обогревательной системе, изобретенной и применяемой вардрулами. Обстановки никакой, однако там, где она лежала, все было обустроено очень уютно. Она тщательно осмотрела плетеную циновку, на которую ее опустили, и приподняла ее край. Под циновкой она обнаружила вещество, похожее на грибницу. Она надавила на вещество пальцем и обнаружила, что оно эластично и упруго. Вот почему здесь стоит такой непривычный, хотя и довольно приятный запах. Она вернула край циновки на прежнее место. На полу у ее ног лежал сверток Фал-Грижни. «Как он обрадуется, — подумала она, — узнав о том, что его записки уцелели».