— a сегодня я встречусь с отцом, мама?

— Террз, твой отец умер, и тебе это известно, — ответила леди Верран.

— Почему ты так уверена, что он умер?

— Иначе он был бы сейчас с нами.

— Но все равно, разве я не могу с ним встретиться?

— Нет. Постарайся понять: если человек умер — значит, он исчез навсегда. Ты не можешь встретиться с мертвым человеком.

— Но почему? — не успокаивался мальчик. — Все остальные встречаются.

Верран тяжело вздохнула. Иной раз сын казался ей не совсем человеком. Но в этом не было ничего удивительного. Все свои семь лет он провел под землей, среди вардрулов — обитателей Назара-Сина. Ребенку эти странные белые существа казались вполне нормальными, а на себя он уже сейчас смотрел как на неполноценного. Ей не хотелось доставлять сыну лишние страдания, но кое-что ему все же следовало втолковать. Когда она заговорила, голос ее был мягок.

— Террз, ты человек. В чем-то ты похож на вардрулов, а в чем-то не похож. Например, ты не можешь испытывать чувство единения с Предками, как это делают они.

— Нет, могу. Я все могу, если как следует постараюсь, — ответил мальчик. В этот момент он удивительно напоминал отца — великого ученого и чародея Фал-Грижни.

— Послушай, дитя. — Верран попыталась прибегнуть к дипломатии. — Ты должен гордиться тем, что ты — человек. У тебя столько способностей, недоступных вардрулам. — Террз взглянул на нее с сомнением, но она продолжила: — Например, ты можешь ходить по Поверхности днем, и от этого ничуть не страдают твои глаза. Тебе нипочем холод — ты не впадаешь в Оцепенение…

— Мне все это ни к чему, мама! Я хочу испытать единение со своими Предками, как это делают все! — Несмотря на страстность своего порыва, мальчик говорил вполголоса, потому что в начале похода ему строго-настрого наказали вести себя тихо. — Я все равно познаю своих Предков и смогу ощутить тепло клана.

Тепло клана — приблизительно так переводилось на лантийский употребляемое вардрулами описание чувства нежности, понимания и единения с умершими родственниками.

— Террз, посмотри вокруг, — велела сыну Верран.

Мальчик огляделся. Он вместе с матерью, слишком, к его глубокому сожалению, типичной представительницей рода человеческого, и с мутантом Нидом шагал в центре довольно многочисленной толпы вардрулов. Обитатели пещер старались не создавать лишнего шума. Их музыкальная речь звучала приглушенно, и даже излучаемое телами свечение было слабым. Они двигались по одному из крайних каменных коридоров пещер Назара-Син. А осторожность соблюдали оттого, что над ними пролегала Гравулова пустошь — вотчина людей. Здесь, на рубеже владений вардрулов, скалы уже не излучали света. Тьму рассеивало лишь свечение плоти самих вардрулов. Для Террза это свечение было родным и привычным, тогда как для Верран оно все еще оставалось чуждым и раздражающим.

Теплый и влажный воздух пещер обычно позволял вардрулам не обременять себя одеждой, но, отправляясь в поход, все они основательно укутались, ведь даже мощная отопительная система, созданная гением архипатриарха Фал-Грижни, не могла поддерживать в этом отдаленном коридоре достаточно высокую температуру. Поэтому угловатые тела вардрулов и были закутаны в теплые накидки. Светящиеся лица, почти бесплотные, с огромными выразительными глазами, прятались под капюшонами. Подобные меры были необходимы, ибо даже незначительная потеря тепла могла привести их в коматозное состояние, которое жители пещер называли Хладным Оцепенением, или малой смертью.

Вардрулы быстро продвигались вперед. Хотя в этом коридоре вардрулов поджидали неприятности, а то и гибель, он единственный позволял приблизиться под землей к Гранитным Старцам — таинственным монолитам, которые возвышались над пустошью с незапамятных времен. Старцы были тем местом, где по традиции совершался ритуал единения с Предками.

— Скажи мне, что ты видишь, — попросила Верран.

Террз еще не вполне овладел искусством описания.

— Вижу коридор, — неуверенно произнес он. — И еще… еще…

Мальчик запнулся, а затем перешел на напевную речь вардрулов.

— Говори по-лантийски, — перебила его Верран с ноткой раздражения в голосе.

— Не могу. Нет таких слов!

— Нет, есть, и ты найдешь их, если постараешься. Говори по-человечески, Террз. Так, как говорил твой отец.

— Я вижу… — мальчик неохотно попытался подобрать нужные слова, — отца… предводителя… гм… первого из группы Змадрка, которые все едины, все связаны друг с другом…

— Патриарха клана Змадрков, — пришла на помощь сыну Верран, бросив взгляд на вардрула, которого мальчик упомянул.

— Он ведет нас к Гранитным Старцам для единения с Предками. И его хиир, я имею в виду свечение, говорит нам, что это место и то, что над ним… оно… они…

Ему снова не хватило человеческих слов.

— Что атмосфера этого места больше подходит для людей, живущих в Ланти-Юме, чем для вардрулов, — вновь подсказала Верран, за семь лет подземной жизни неплохо овладевшая языком вардрулов.

— Нет, мама, это не все. Он гораздо больше нам говорит, — возразил Террз.

— Я сказала достаточно. — Верран с трудом удалось сдержать раздражение.

Колонна остановилась передохнуть, и вардрулы почти одновременно приняли привычные полулежачие позы. Только Верран, Нид и Террз остались стоять. Террз рванулся было к патриарху Змадрку.

— Постой, мы еще не закончили, — сказала Верран, и мальчик неохотно замер. Она присела и похлопала по земле, предлагая ему занять место рядом. — Садись.

Лицо Террза окаменело.

— Мне так неудобно, — заявил он.

Вардрулы никогда не сидели.

— Хорошо, тогда приляг.

Он подчинился и устремил на мать настороженный взгляд, который чрезвычайно ее огорчил. На миг ей стало жаль сына и захотелось отпустить его к друзьям, но нет, сказала она себе, ему следует учиться.

— Посмотри на вардрулов, Террз. Посмотри на их светящиеся тела, на их огромные глаза, на их бескостные пальцы. А теперь взгляни на себя, на меня.

Террз отвернулся.

— Расскажи мне, что ты видишь, — велела Верран. Он молчал, и ей пришлось ответить за него. — Ты видишь существа с непрозрачной кожей, костлявыми пальцами, сравнительно небольшими глазами. Существа, которые не могут испытать единения со своими Предками. Существа, сотворенные для света, которым нужен свежий воздух, ветер и дождь, море и зеленая растительность. Свет луны, звезд и главное — свет солнца… Солнечный свет, Террз! — Верран позволила чувствам взять верх, а это вряд ли могло помочь ей в общении с сыном. — Ты видишь человеческие существа, не вардрулов, а людей!

Террз уловил волнение матери и огорчился. Он понял не все из того, что она говорила, но вполне достаточно, чтобы ощутить боль. Слезы затуманили его глаза.

— Не хочу я быть человеком! Мы уроды! — тихо произнес он, сдерживая клокотавшую в нем злость. — У нас расплывшиеся лица, кожа, как у мертвецов! Мы здесь самые уродливые, и мне это противно…

Он попытался найти лантийские слова, способные выразить презрение к существам, которые не могут почувствовать единения со своими предками, но не сумел и снова прибег к языку вардрулов. Страстное тремоло в сочетании с большей высотой тона передало его отчаяние в чисто вардрульской манере. Обладай он хииром, свечение было бы тусклым и неверным.

Вскоре Террз перешел на стаккато — звуки стали прерывисто-мелодичны, слишком быстры, чтобы мать смогла уловить все, им сказанное. Слезы брызнули из его черных глаз, и он отчаялся пуще прежнего, ибо вардрулы никогда не плакали. Мальчик отвернулся, и Верран потянулась к нему, желая удержать. Ее слова лишь усугубили проблему, и теперь она пыталась все исправить.

— Ну, не плачь, Террз. Когда-нибудь мы покинем эти места и вернемся к таким же, как мы, людям. Ты никогда больше не будешь одинок…

Мальчик вырвался из ее рук.