– Что вы со мной сделали? - вырвалось у Эстины. Ответа не последовало, и она ответила сама: - Вы меня погубили!

– На что именно вы жалуетесь, миледи? - поинтересовался доктор.

– Лицемер, вы сами все знаете! Вы нарочно все подстроили, не отрицайте это! Это зелье, которое вы мне дали, это ваше «успокоительное» - должно быть, это яд… или колдовской эликсир! Ручаюсь, что это колдовство, и так всем и скажу! Слышите, вы, шарлатан! Вы еще пожалеете, что…

– Успокоительное не оказало нужного действия, миледи? Вы не обрели спокойствия и счастливой уверенности в себе?

– Обрела, да еще как! Я проглотила ваше зелье и обрела свободу выболтать тайну, которая наверняка погубит меня.

– Если бы вы лучше вслушивались в значение сказанных вам слов, вы могли бы этого ожидать.

– Не понимаю, о чем вы говорите. Но я уверена, что именно этого вы и хотели, что все так и задумали! Вы воспользовались своим положением, вы обманули меня…

– И зачем же мне так поступать, миледи?

– Да, зачем? Этого-то я и не могу понять. Я вам доверилась, пришла к вам за помощью. Как вы могли так обойтись со мной! Я ничем вас не обидела, мы даже не были знакомы! Я никогда в жизни никому не причиняла вреда…

– Я вижу, действие успокоительного проходит. Но давайте исправим пару сделанных вами ошибочных утверждений. Вы знаете меня, миледи, и вы многим причинили вред. Ваше лживое свидетельство послало на казнь Равнара ЛиМарчборга и двоих его сыновей, а третьего сына обрекло быть похороненным заживо. Для совершения сего поводов у вас было - с вашей, к слову сказать, точки зрения - предостаточно, но не последнюю роль сыграло и обещание Гнаса ЛиГарвола, что большая часть состояния ЛиМарчборга останется за вами.

– Это ложь!

– Это не ложь, как не ложь и то, что вы однажды пытались заживо сжечь лорда Равнара в его кабинете.

– Нет! На самом деле ему ничего не грозило, я только хотела обратить на себя внимание. Но как вы…

– После смерти мужа, - продолжал доктор Фламбеска, с каждым словом теряя стрелианский акцент, - вы сочли благоразумным проявить наглядную верность интересам правосудия. Эта верность выказывалась вами в форме верноподданнических доносов. После смерти ландграфа ЛиМарчборга не проходило года, чтобы ваше имя не мелькнуло в процессе, ведущем к осуждению и казни нового несчастного. Самым полезным для Трибунала оказался ваш донос на благородного ландграфа Гинса ЛиСтролума, после смерти которого все его богатство уплыло в сундуки Белого Трибунала. Самым жалким и отвратительным был донос, отправивший в котел достойную баронессу Клару ЛиБрайзенбан и трех ее молодых дочерей.

– Не так уж они были и молоды! Я хочу сказать, уже не дети. И я не одна подписала разоблачительное письмо, И вообще, с тех пор прошло уже десять лет. Как вы…

– Не следует предполагать, - продолжал гнуть свое доктор Фламбеска, - что среди ваших жертв оказывались только богатые и знатные. По всей видимости, никто не потрудился пересчитать всех слуг, работников, торговцев и прочих малозначащих личностей, павших жертвами вашей жестокости.

– Жестокости? - поразилась Эстина. - Моей?…

– Однако не все их забыли. Без сомнения, родные еще помнят лицо недавно убитого Ирсо Гройста…

– Это еще кто?

– Старого дворецкого ЛиГрембльдеков. Он был подвергнут Очищению пару недель назад. Возможно, вы уже позабыли об этом мелком происшествии.

– Это не моя вина! Все равно он…

– Кроме того, есть еще и некая Беткин, ваша невинная служанка, которую вы выгнали на улицу умирать с голоду.

– Невинная? Проныра и интриганка! Она…

– Кстати, о девушке позаботились. Я принял должные Меры.

– Вы! Какое вам дело до всего этого? Откуда вы вообще знаете эту… как ее?… Беткин?

– Я обладаю превосходными источниками сведений миледи.

– Вы шпионили за мной! Вы подкупили кого-то из слуг… какого-то подлого алчного предателя! Но я смеюсь над вами, меня это не затрагивает. Всему миру известно какова я! У меня есть друзья, положение… влияние…

– В самом деле? После нынешнего вечера?

– Что вы можете знать о нынешнем вечере? Вас там не было!

– Это не мешает мне знать, что сегодня вы перед кругом избранных, на мнении которых зиждется ваше спокойное существование, признались в самом черном из своих преступлений. После этого ваша жизнь непременно должна измениться.

– И это говорите мне вы! Вы! Откуда вам все это знать? Как вы смеете угрожать мне? И почему? Или вы - один из Злотворных, посланных на мучение невинным?

– Я Злотворный не в большей степени, чем вы, миледи, невинны. Я уже сказал, что мы знакомы.

– Всего несколько недель…

– Много дольше. Поройтесь в памяти. Узнав меня, вы все поймете.

– Куда подевался ваш стрелианский акцент?

– Я гецианец и никогда не бывал за пределами страны.

– Не понимаю и не могу больше играть в эту игру! Если мы знакомы, просто назовите себя!

– Я сделаю лучше, - с этими словами доктор Фламбеска придвинул лампу ближе к себе, снял широкополую шляпу и повернул лицо к свету.

– Равнар, - выдохнула леди Эстина.

– Равнар ЛиМарчборг мертв, миледи. В том смысле, как вы о нем думаете, он более не существует, и вернуть его невозможно. - Это прозвучало так, словно доктор повторял чью-то запомнившуюся ему речь.

– Конечно, ты мертв, Равнар. Думаешь, я не понимаю?…

– Я не Равнар, - ярко-голубые глаза доктора неотрывно смотрели на женщину. - У него было три сына, помните?

– Да, конечно. Они все ненавидели меня, все были бы и жестоки. Но что бы они ни вытворяли, ты всегда принимал их сторону.

– Взгляните на меня, Эстина. Придите в себя и взгляните здраво, хоть раз в жизни. Я младший сын Равнара, обреченный вами на заточение в крепости Нул, где провел эти тринадцать лет. Теперь я вернулся, и настало время истины. Вы знаете, что натворили и кто я такой.

– Эти трое мальчишек… Я никогда не могла толком запомнить их имена. И это было так давно…

– Назовите мое имя. Вы его помните.

– Тебе обязательно мучить меня, Равнар? Разве я не достаточно намучилась?

– Тредэйн! - выкрикнул доктор с ошеломляющей ненавистью. - Я сын Равнара, Тредэйн ЛиМарчборг. Посмотри на меня, Эстина.

– Сын Равнара?

– Теперь ты понимаешь?

– Нет. Сын Равнара? Его сын? Что могло понадобиться ему от меня столько лет спустя?

Он молчал. Казалось, этот вопрос поставил его в тупик.

– Тебе не следовало возвращаться, - тихо заметила Эстина. - Это неправильно. Право, не следовало.

– За вами долг, миледи.

– Ты загнал в угол, предал, погубил несчастную женщину. Неужели этого мало? Чего еще ты хочешь от своей жертвы?

– Жертвы?

– Хочешь бичевать меня или, может, напиться моей крови? Это доставит тебе удовольствие, сын Равнара? Я вижу, что цель твоей жизни - мучить беспомощных и несчастных!

– Посмотри на меня, Эстина. Посмотри на меня. Я - Тредэйн ЛиМарчборг, которого ты лишила семьи и заживо хоронила! Взгляни на меня и признай правду!

– С радостью! Правда в том, что это не моя вина! Судил Белый Трибунал, не я! Я не в ответе за них! Это Трибунал! Нечестно обвинять меня!…

Наступило молчание, такое глубокое, что с улицы явственно были слышны шаги запоздалого прохожего. Наконец заговорил доктор Фламбеска.

– Я думал, что, увидев меня, вы все поймете, - он смотрел на нее, словно не веря своим глазам. - Я ошибался.

– Что тут понимать? Я…

– Вы непробиваемы. Мир может рухнуть, но вы не изменитесь. Вероятно, это своего рода сила.

– Что вы хотите сказать?

– Что вам пора идти.

– О да, я уйду, - она сделала пару неуверенных шагов к двери и снова остановилась, чтобы сказать: - Вы должны понять, я никогда никому не желала зла. Я не хотела того, что произошло. Все случилось само по себе, и я ничего не могла поделать. Я такая же жертва, - как и другие, поймите. Извините. Мне, право, жаль, что так нехорошо получилось.