– Обитателей?!

– Определенно иные миры населены разумными существами, совершенно непохожими на нас. Их случайные появления в нашем мире принимают за явления сверхъестественных существ - богов, демонов, Злотворных - называй как хочешь.

– Смотрите, как бы вас кто-нибудь не услышал, Клыкач - воскликнул Тред, на миг очнувшись от своего отстраненного равнодушия.

– Ты беспокоишься за меня? Добрый мальчик. Но станет ли кто обращать внимание на болтовню выжившего из ума старика? Кому есть дело до меня?

– А я говорю, вы наживете беду. Разговоры о волшебстве, вещи убитого колдуна… Более чем достаточно, чтобы отправить человека в котел!

– Э, меня так или иначе ждет котел на Костяном Дворе. Немногим раньше, немногим позже…

– Зачем же спешить? Вас, знаете ли, может подслушать Вонич или еще кто. И откуда вы знаете, что я не донесу?

– В тебе я уверен. Я долго присматривался к тебе, и теперь…

– Да, я заметил. Но зачем? Что у вас на уме?

– Сейчас объясню, дитя. Могущественнейшим из колдунов становится тот, кто сумел вступить в прямое общение с высшими существами и убедить их уделить малую долю своего неописуемого могущества…

– В обмен на жизненную силу! - закончил Тред знакомую формулу.

– Я ничего не знаю о жизненной силе, мой мальчик. Понятия не имею, что это такое. Не знаю я и как вызвать Злотворных: Ксилиила, Огориуса, Джилиила и других. На платке об этом ничего не сказано. Здесь говорится только, как использовать предметы из иного мира, подобные этому колечку.

– Что, это кольцо пришло из другого мира?!

– Точнее сказать, оно изготовлено из вещества другого мира. В этом веществе - источник его внутренней силы.

– Силы? Ну… Мне оно не кажется особо могущественным. Простите, Клыкач, но оно выглядит совсем обыкновенным.

– Да, выглядит…

– Может, оно светится в темноте или что-нибудь в этом роде?

– Насколько я знаю - нет.

– Но у вас хоть что-то с ним получилось?

– Нет.

– Значит, эти указания не работают? Вам это ни о чем не говорит? По-моему…

– Я не знаю, работают ли эти указания, - хладнокровно пояснил Клыкач, - потому что ни разу не пытался им последовать.

– Понимаю. Даже если все это - чушь, опасно даже…

– Меня удерживал не страх. Есть куда более весомая причина. Чтобы воспользоваться кольцом, необходимо прежде всего надеть его на палец. Смотри, - Клыкач растопырил корявые, узловатые пальцы. - Видишь? Двадцать лет работы на Костяном Дворе. К тому времени, как я закончил дешифровку, кольцо не налезало мне даже на мизинец.

– Понятно, - Тред помолчал и вдруг взял кольцо в руки. Оно легко скользнуло на средний палец правой руки тринадцатилетнего мальчишки. Никаких особых ощущений - обычное простенькое украшение. - Вот, значит, зачем вы все это рассказали мне и почему наблюдали за мной с самого начала.

– Ты догадлив и проницателен, мой мальчик, но дело не только в этом. Дело прежде всего в твоей молодости. Ты совсем ребенок, и ты в большой беде. Я словно увидел в тебе себя, впервые попавшего сюда, но себя иного, получившего возможность, какой у меня не было: прожить другую жизнь вне этих стен.

– Вне этих стен…

– А быть может, с твоей помощью и я подышу напоследок воздухом свободы.

– Говорят, из крепости Нул не бывает побегов.

– Правильно говорят. Чтобы бежать отсюда, нужно чудо.

– И продуманный план…

– Я уже все продумал. Времени мне хватило.

– А на что способно это ваше кольцо?

– Без указаний Юруна - ни на что. В этом-то вся проблема. Ты знаешь, каково наказание за колдовство или за пособничество колдуну. Сейчас твоей жизни ничто не угрожает. Жалкая жизнь, но она может тянуться долго. А если откроется, что ты замешан в колдовстве… Готов ли ты на такой риск?

Тредэйн встретил взгляд старика, в котором не было ни следа старческого слабоумия. Глаза смотрели внимательно и твердо.

– Когда начнем? - спросил Тред.

– Неполадки устранены, верховный судья, - объявил комендант. - Зачинщики перебиты, и порядок восстановлен.

– Вот как… - Гнас ЛиГарвол сверху вниз рассматривал посетителя. Тот терпеливо ждал. Похвальное самообладание, а вот способность справляться с возложенными на него обязанностями - сомнительна, и это при явно дурном характере. - Помнится, вы уже пять лет занимаете эту должность?

– Совершенно верно, верховный судья.

– Известно ли вам, что случаи нарушения порядка во вверенной вам тюрьме за это время участились в два раза?

– Это не удивительно, верховный судья, ведь ее население более чем утроилось.

– Вы оправдываетесь?

– Объясняюсь.

– Объяснение неудовлетворительно.

– Сожалею, что вызвал недовольство верховного судьи.

– Прежде всего, вам следует сожалеть о недовольстве Автонна!

Верховный судья позволил себе величественно сдвинуть брови, но это многозначительное движение не поколебало самоуверенности подчиненного. Офицер не выказывал ни осознания своих недостатков, ни раскаяния, ни приличествующего в подобной ситуации смирения. Подобная гордыня заслуживала немедленного наказания.

– Мне сообщили, что бунт застал ваших якобы подготовленных подчиненных врасплох. Попытайтесь объяснить бездействие вашего наблюдательного отдела.

– Бунт не был подготовлен и вспыхнул внезапно. Такие вспышки непредсказуемы. Поймите, верховный судья, приток политических заключенных в последние годы заставляет нас работать на пределе возможного. Сами по себе полы не представляют опасности. В большинстве своем они совершенно безобидны.

ЛиГарвол нахмурился. Этот человек, по-видимому, не понимает значения собственных слов. Он явно относится к тем морально близоруким людям, которые по природе особенно подвержены влиянию Злотворных.

– Настоящие преступники - другое дело, - продолжал, не замечая своего промаха, начальник тюрьмы и комендант крепости Нул. - Они по определению не терпят законов и ограничений. Столкнувшись с насилием, они неизбежно оказывают сопротивление.

– С насилием? - переспросил судья. - Так вы расцениваете справедливость Автонна и верных ему людей?

– Уголовникам едва ли доступно абстрактное понятие справедливости. - Начальник тюрьмы наконец осознал свою оплошность и заметно покраснел, - Они голодны, плохо одеты, у них слишком тяжелая работа и слишком много заключенных в одной камере - разумеется, с их точки зрения, верховный судья.

– Вы их жалеете? - судья заметил смущение собеседника и понял, что тот еще не безнадежен. Можно было надеяться на его исправление.

– Я их понимаю, - упрямо возразил офицер.

– И что же вы поняли?

– Что люди, склонные к нарушению закона, проявляют упорство и под невыносимым давлением, и что вспышки возмущения неизбежны. А вы другого мнения, верховный судья?

Взор ЛиГарвола обратился к окну. Из комнаты, расположенной почти на самой вершине Главной башни Сердца Света, открывался вид на город Ли Фолез, под пеленой тумана скрывающий рассадники беспорядков, измены, зреющего бунта. Люди, склонные к нарушению закона, под невыносимым давлением… Враги Автонна не дремлют, их темные замыслы скрыты от глаз простых людей, но проявляются во множестве мельчайших примет и знаков, понятных верховному судье. ЛиГарвол сам порой дивился остроте своего взгляда, проникающего сквозь любые покровы. Он мог постичь истину, в каком бы обличье она ни являлась. Он с первого взгляда отличал невиновных от виновных.

А виновные - повсюду. Они окружают судью, глядят на него множеством глаз. Злые умыслы переполняют город, страну, весь род людской. Иногда верховному судье казалось, что он один понимает, как страшна эта угроза. Такая ответственность могла бы обескуражить более мелкого человека, но Автонн в своей мудрости наделил особой проницательностью того, кто способен вынести ее груз. Верховного судью ЛиГарвола не испугает и не смутит нависшая угроза. Он знает, как поступать со Злом.