Казаки подходили, черпали руками и жадно поедали невкусное варево. Оно было сыроватое, приходилось долго жевать. Но это была еда.

Утром их разбудили, вывели на палубу и построили на шкафуте. Появился капитан и, грозно осмотрев рваное воинство, проговорил злобно:

– Я – капитан Эсеб де Казен. Теперь вы матросы моего корабля и обязаны подчиняться и слушаться меня и моих офицеров, как самого Бога!

Не каждый казак понял эти слова. Но основное дошло до них. Они были теперь матросами. А по виду нескольких пушек, стоящих вдоль борта с закрытыми пушечными портами, понимали, что это не торговое судно.

Капитан еще долго говорил, его мало понимали, да он, видимо, и не особенно стремился к этому.

Казаков накормили вонючим варевом из чечевицы и солонины, потом к ним подошел офицер с усатым матросом с золотой серьгой в одном ухе.

Они подняли сидящих казаков и повели вдоль борта, говоря названия снастей и рангоутных деревьев. Это повторялось несколько раз, но казаки плохо понимали, а некоторые вообще не знали больше пяти слов французского языка. Лишь Лука с Якимом да еще два казака кое-как могли разобрать смысл того, что говорили им офицер и человек с серьгой, боцман, как им втолковали уже.

Корабль имел название «Хитрый Лис». Судно грузилось продовольствием, порохом, ядрами, картечью, запасными парусами и рангоутными деревьями, канатами, запасными якорями, блоками, дровами и прочими необходимыми в плавании вещами.

Казаки постоянно были заняты работами, уставали за день ужасно, а на ночь их опять запирали в трюм. Это было тесное помещение на носу. Никаких подстилок там не было, спать приходилось на голых досках настила, под которым хлюпала трюмная вода, источавшая зловоние.

Крысы шныряли всюду. Нашлись казаки, что били их, потом обдирали и просили корабельного кока сварить их. Тот долго сопротивлялся, пока не сжалился и в отдельной кастрюле не сварил двух крыс, правда, хорошо обработанных.

– Жрите, дурачье! – говорил казак, инициатор ловли крыс. – Это же мясо, не то что вонючая солонина! Чем это хуже кролика или свиньи? Привычка? Так привыкнуть можно ко всему! Жрите, другого нет.

Пришлось есть это варево, и оказалось, что оно намного лучше прежнего. Со временем казаки привыкли и ловили уже не две крысы в день, а штук пять.

Над ними смеялись, а офицеры улыбались, отвешивали оплеухи, покрикивали на непонимающих и с презрением смотрели на этих вонючих азиатов.

Недели через две судно ранним утром снялось с якоря и медленно вышло в море. К этому времени казаков распределили по вахтам. Они спешно учили французский, но большинство плохо с этим справлялось. Они путали команды, снасти и постоянно вызывали гнев боцмана и офицеров.

Теперь казаков не запирали в трюме. Они постоянно несли вахты, спали на носу в тесноте и вони, постоянно просыпались при сильной качке, скрипе снастей и сочленений судна. Людей постоянно будили по ночам.

«Хитрый Лис» был трехмачтовым кораблем с высокой осадкой. На борту имелись шестнадцать пушек. Казакам дали возможность показать свои возможности во владении разными видами оружия, и капитан оказался довольным. Многие казаки знали, как обращаться с пушкой.

Лука с удивлением осматривал арбалет, которого раньше не видел. Попробовал стрелять с разрешения боцмана и скоро приловчился попадать в мишень довольно хорошо.

Судно направлялось на юг, где, как сообразили некоторые казаки, они должны были останавливать суда под испанским или английским флагом, осматривать их и конвоировать во французские порты, особенно испанские корабли.

На траверзе острова Уэсан они остановили двухмачтовое испанское судно с грузом продовольствия для Дюнкерка, где засел испанский гарнизон.

Вся команда пошла на корм рыбам, судно отбуксировали в Брест, отдохнули и опять вышли в море. Капитан и владелец судна получили хорошие деньги. Матросам досталась ничтожная часть этого приза. Казаки же вообще ничего не получили. До первого абордажного боя, как им растолковали французы.

К осени, когда Бискайский залив начинал бушевать штормами, «Лис» направился на север. Неделю спустя заметили судно, идущее на юг под английским флагом. Прозвучала команда ставить все паруса, и началась гонка. Англичанин пытался уйти до темноты, французы же имели лучший ход и большую парусность.

За час до заката начался обстрел англичанина. Тот отвечал редкими выстрелами. Ни тот ни другой корабли не потерпели от перестрелки, пока не сблизились на мушкетный выстрел.

Треск выстрелов, вопли раненых и боевые кличи французов огласили предвечернее море. Пушки уже стреляли картечью, и эти выстрелы доставляли англичанам большие неприятности.

– Приготовиться к абордажу! Сети, крюки готовь! Стрелки на марсы!

Лука как стрелок бросился по вантам на марс грот-мачты. Стрелу за стрелой он пускал в англичан, видя, как те падали или корчились при удачном его выстреле.

Он хорошо видел, как крюки замелькали в воздухе, вцепились в борта. Дюжие руки быстро стягивали суда вплотную. Англичане явно уступали и в численности, и в вооружении, и сопротивление почти прекратилось, когда толпа французов устремилась на палубу англичан.

– Никого не щадить! – орал капитан. – Нам не нужны свидетели! Всех за борт!

В несколько минут все было закончено. Французы потеряли лишь двух убитыми, да шестеро были ранены, в том числе два казака.

Ночь надвигалась быстро, и французы поторопились пуститься к берегу, где можно было укрыться, продать груз, получить деньги, отсчитать десятую часть в пользу казны короля и спешить в море за очередной добычей.

Через пять дней зашли в порт Сен-Назер. До этого осмотрели груз. Там было в основном оружие и, главное, отличные английские мушкеты облегченного типа с пистонами. Они заряжались в три раза быстрее и были во столько же раз легче.

Был большой запас других припасов и оружия. Порох, ядра, пули, картечь, сабли, копья и обмундирование, вернее, материал для него.

Де Казен тщательно осмотрел мушкеты, довольно кивнул и приказал оставить сотню стволов на судне. Почти весь порох и продовольствие он продал в порту, оставив себе самое малое для нужд команды.

После захвата английского судна казаки стали почти равноправными членами команды, разве что им выплачивали лишь половину матросского жалованья.

– Вот мы и опять казаки! – усмехнулся Лука. – Только морские.

– А вот поживиться здесь нам что-то не удается, – ответил Ермил Гулай. – Я замечаю, что здесь капитан заграбастывает себе большую часть добычи.

– Как и наши полковники да гетманы, – отозвался Лука.

В Сен-Назере казакам разрешили посетить город. Однако их отпускали малыми группками и обязательно вместе с французами. Это было понятно, и казаки не обижались.

Они дружно и весело расстались со скудными подачками капитана и после уж не пытались сходить на берег. Разве что Лука, так и не научившийся пить, купил себе штаны и куртку с башмаками. Приближалась зима, и ему не хотелось сильно мерзнуть.

Из Сен-Назера «Лис» пошел на север, в Булонь, где должен был стать на зимовку и ремонт. Пройдя мыс Аг, судно попало в сильный восточный ветер и было отнесено к берегам Англии. Французы уже молились о ниспослании им милости божьей и отпущении грехов, когда ветер изменился и корабль сумел уйти от опасной близости английского берега. Вдоль берега постоянно курсировали военные корабли англичан, которые сами были не прочь иногда поживиться французским судном.

Примерно через восемь часов, уже ночью, а она была светлой от полной луны, в миле от французов зачернел силуэт большого военного галеона. Он шел на юго-восток с единственным огнем на форштевне.

– Это наверняка английский военный корабль, – заметил де Казен, долго всматривавшийся в зрительную трубу. – Он нас должен заметить и обязательно захочет досмотреть.

– Мсье капитан хочет избежать этого? – спросил вахтенный офицер, лейтенант Никон, мужчина лет за тридцать с черными волосами и бородкой под Ришелье. Он был старшим офицером и пользовался уважением матросов.