По улице, подняв высоко над головами плакаты, шли старички.

Некоторые несли плакаты на груди. На плакатах было написано: «Долой хулиганство!», «Искореним волчьи нравы!», «Да здравствует, доброта!».

Был среди идущих старичок в ермолке – тот, что захлопнул окошко от табачного дыма. И много-много других, которых мальчишки обидели вчера, и позавчера, и позапозавчера. Впереди шел худой как жердь старик с белой шапкой волос. Рядом, держа его за руку, шагала девчонка, которой Гук отчекрыжил косички ножом.

– Так я и знал, что она приведет своего дедушку! – сказал Гук и поднял кулак. – Будем злыми!

И все мальчики подняли кулаки:

– Будем злыми!

– А ты чего молчишь? – спросил Гук.

– На кой мне быть злым… – проворчал Жорка.

Гук не ответил, потому что старички уже были близко. Он вышел навстречу к ним.

– Эй, дедушки и прадедушки! Синьоры! Рыцари костылей! Захотелось получить по шеям?

Мальчишки загоготали.

– Смеется тот, кто смеется последним! – сказал старик с белой шапкой волос.

– И то! – сказал Гук, вложил два пальца в рот, свистнул.

И хулиганы бросились на старичков. Старички стали обороняться как могли. В первое же мгновение драки Жорка переглянулся с Хасаном и Валерой, шепнул им:

– Я на стороне девочки и ее дедушки! – И ринулся в свалку.

Валера и Хасан не заставили себя упрашивать: положили портфельчики на тротуар и устремились в драку на стороне старичков.

Заметив измену, Ангел налетел на Жорку. Жорка вцепился ему в рукав, сразу выдрав длинный лоскут. Оба сгребли друг друга в охапку и покатились по земле.

Завыли сирены, подъехали полицейские и стали смотреть сквозь пальцы. Старичок с белой шапкой волос сказал старшему полицейскому:

– Они хулиганят, а вы – сквозь пальцы!

И полицейский ответил ему так:

– Они еще дети, когда вырастут – неизвестно, что из них получится. Может быть, среди них будущий гений, а вы хотите, чтобы мы схватили его. У нас свободная страна. Пусть мальчики что хотят, то и творят!

Однако все же для приличия старший полицейский дунул в свисток, и полицейские стали разнимать дерущихся. Они оглушали всех подряд резиновыми дубинками по головам. Дерущиеся стали расходиться, покачиваясь на неверных ногах: мальчишки – в одну сторону, старички – в другую, с ними Хасан и Валера.

Они подхватили с земли свои портфельчики, отбежали, оглянулись на Жорку и остановились, не зная, на что решиться. Жорку с Ангелом полицейским разнять не удалось: сцепились так, что их было не оторвать. Повернув железное лицо в их сторону, на ракетнице, словно статуя, сидел робот, будто дожидался, когда наступит его черед убирать лом.

Старички ушли, полицейские укатили. Валера дернулся было за старичками, но Хасан напомнил:

– Один за всех, все за одного!

И они побежали на выручку Жорки. Хулиганы только этого и дожидались, они оттащили Ангела от Жорки и тесным кольцом окружили троих друзей.

Гук вырвал у Хасана и Валеры портфельчики, швырнул на ракетницу, ударил робота по животу:

– Трах-Тах-Чебурах!

Робот нажал рычаг – свист! – и школьные портфельчики улетели на всемирную свалку.

– Что ты делаешь! – завопил Валера. – Меня отец выпорет!

Но Гук процедил мальчишке в клетчатом одеяле:

– Рис-суй!

– Ну-ка подойди! – поманил тот Валеру.

Валера не трогался с места. Тогда Клетчатое Одеяло сам сделал два шага и ткнул ему кистью в лицо. Валера отшатнулся:

– Что… Что такое?

– Подержите его, он мне мешает рисовать…

В Жоркиного друга вцепился десяток рук. Клетчатое Одеяло провел по его лицу сперва черную, потом зеленую полосу.

– Что вы делаете?! Это же хулиганство!! – завопил Жорка.

Клетчатое Одеяло и ухом не повел.

– Один за всех! Все за одного! – крикнул Жорка и бросился на помощь другу.

Но Гук схватил его за плечо:

– Заруби себе на носу: доброта – это заразная болезнь, хуже чумы!

В несколько секунд Валера был раскрашен как пасхальное яйцо.

– Это же свинство! Жорка, скажи им! – верещал он.

Жорка попробовал сказать Гуку как можно убедительней:

– Правда, правда, пошутили и хватит.

– Кто шутит? Никто не шутит! – сказал Клетчатое Одеяло и вылил на голову своей жертве баночку фиолетовой краски.

С кистью в руке он отступил на два шага: захотелось посмотреть на свою работу так, будто не он нарисовал, а кто другой. Мальчишки, державшие Валеру за руки и за ноги, отпустили его и тоже отбежали полюбоваться. В ярости Валера подпрыгнул и – ну смазывать с себя краски!

– Вот вам! Вот вам! Вот вам!.. – хрипел он.

– Варвар! – взвизгнул Клетчатое Одеяло.

Валера рванулся бежать. Вскочив на мотороллеры, мальчишки вмиг догнали его и, подталкивая в спину, поставили перед Гуком.

Клетчатое Одеяло не мог успокоиться.

– Такое произведение искусства испортить! Дикарь!

– От дикаря слышу! – сказал Валера.

– Да ты совсем дурачок, – сказал ему Гук. – Мы бы тебя заморозили и продали в национальный музей Трах-Тах-Чебурахии. Там тебя поставили бы рядом с шедеврами, и ты прославился бы на весь мир! А теперь… не знаю, что с тобой делать.

Ангел сказал:

– На мусор его!

– Больше некуда, – согласился Гук.

Мальчишки подхватили Жоркиного друга под руки и поволокли к ракетнице-самокату.

– Что вы хотите делать? – закричал Жорка. – Я так не играю!

– А мы и не играем! – сказал Ангел.

– Пустите его!.. – Жорка кинулся к Валере на выручку, но его отбросили.

– Оставьте! Оставьте его! – кричал Жорка.

Валера, онемев от испуга, вертел головой. Его взгромоздили на ракетницу.

– Приветик! – сказал Ангел и хлопнул робота по животу. – Трах-Тах-Чебурах!

Раздался медный звон, робот нажал рычаг – свист! – Валера взлетел и исчез вдали.

– Злодеи! – завопил Жорка, захлебываясь слезами.

– Конечно, злодеи, – сказал Гук. – Что мы, дураки быть добренькими?

– Фашисты! Вот вы кто! – крикнул Жорка.

Клетчатое Одеяло ухмыльнулся:

– Ты сам догадался? Или тебе кто-то сказал?

– Но они же мои друзья, мои друзья… – плакал Жорка.

– Тем хуже для них, – сказал Ангел, бросив мрачный взгляд на Хасана.

В тот же миг Хасан пустился бежать так быстро, как умел бегать только он: с первого класса он держал первенство по бегу в школе. Бывало, даже с уроков сбегал: раз! – и нет его в классе, и как будто никогда и не было, так он был уже далеко.

Двое мальчишек вскочили на мотороллеры и помчались за ним, крутя над своими головами веревками, будто лассо. Обе веревки разом обвились вокруг Хасана, он упал. Мальчишки схватили его, привели и поставили перед Гуком.

Гук задумчиво почесал нос.

– Что с тобой, таким отсталым, делать?

– Не смейте трогать его! – крикнул Жорка.

– Тебя не спрашивают! – сказал Ангел.

– Но гений я, а не вы! – крикнул Жорка.

– Ну и что ж, что ты! – усмехнулся Ангел. – Ты когда-нибудь видал гения, который умер своей смертью?

Гук сказал Ангелу:

– Заткнись! – И повернулся к Хасану: – С тебя за то, что хотел убежать, штраф! Сорок пуговиц!

Хохоча, хулиганы кинулись отрезать ножиками пуговицы на рубахе и джинсах у Хасана. Тот гордо молчал. Раз-раз, и пуговиц у Хасана не осталось: он держал двумя руками свои заплатанные джинсы.

– Ну, давай беги! – сказал Гук, оттопырив губу.

– Сам беги, пока жив! – гордо ответил Хасан.

– Теперь, когда без пуговиц ты ни на что не годишься… – сказал Гук и повернулся к своим: – На мусор его!

– Не имеете права! – крикнул Жорка.

– Все говорят «не имеете права!» – сказал Гук на манер Жоркиных приятелей.