– Будем! Он не поймет.

– Это точно. Вообще-то я тоже не очень понимаю…

– Чего ты не понимаешь? – с тоской спросила я.

– Как ты согласилась? Ты же вообще такая разумная, выдержанная, мне дед всегда тебя в пример ставит…

– А мне надоело…

– Что?

– Все, я тебе уже говорила – и тут вдруг такое предложение. А еще я хочу изменить внешность.

– Класс! Давно пора! Надо что-нибудь эдакое забацать!

– Забацаю! Но еще не знаю, что именно. Завтра пойду.

– Куда? В салон красоты?

– Ага, мне жена Гордиенко посоветовала одну мастерицу…

– Мам, а ты знаешь, я тебя… уважаю! – вдруг серьезно проговорила моя неожиданная дочка.

– Уважаешь? Вот и хорошо.

– А знаешь за что?

– Ну?

– В твоем возрасте вляпаться в такую историю… Это круто!

Она, кажется, считает меня старухой!

– И не волнуйся, я буду хранить эту страшную тайну! Но ты должна мне кое-что пообещать.

– Новый мобильник?

– Я об этом не подумала, но в принципе тоже нехило. Но главное – возьми у деда видеокамеру, и пусть Веня запишет спектакль! Я должна это видеть и слышать. По-моему, справедливо!

– Безусловно, это только справедливо, – согласилась я. – Но под каким предлогом я возьму камеру?

– Ну наври что-нибудь!

– Ой, и так приходится много врать. Я надеюсь, что у Веньки есть камера.

– А если нет? Ты скажешь деду, куда ты едешь?

– Скажу. Чем меньше врать, тем легче.

– Значит, Израиль не тайна, а что ты там будешь делать?

– Еще не придумала.

– А я знаю! Ты там будешь лечиться на Мертвом море!

Я даже застонала от восторга:

– Полина, ты гений! Но папа ведь спросит, от чего я собираюсь лечиться.

– Говно вопрос! Закатишь глазки, потом потупишь и скажешь: «Папа, это по женской линии». Он дальше спрашивать не станет.

– Здорово придумано… У тебя что, такой большой опыт по части вранья?

– Ну не то чтобы большой… Но кое-какой есть. Да ты не бери в голову, я не тебе вру, в основном в гимназии… там не обойдешься… А вообще-то сейчас ты сама меня на вранье подбиваешь, – опомнилась она.

Мы расхохотались и крепко обнялись.

Когда я окончила школу, мои родители словно с цепи сорвались. Оказалось, что оба крутили романы на стороне. Первым решился папочка. Он ушел к своей подруге на другой день, после того как меня приняли в институт. Для меня это был шок, а мама… Она уже через месяц вышла замуж. За своего школьного друга. К счастью, родители сохранили вполне дружеские отношения.

Я почувствовала себя брошенной, мне было тогда хуже всех, и с горя я довольно быстро выскочила замуж. Муж был начинающим бизнесменом, потерпел крах и решил, что ему необходимо учиться в Америке. К моменту отъезда я как раз собиралась родить. Разумеется, я с ним не поехала. А когда он вернулся, Польке было уже два года. Мы прожили вместе три месяца и разошлись. От любви остались только воспоминания. Но он тем не менее всегда мне помогал, а когда Полька подросла, стал с ней общаться, и я этому не препятствовала. Он давно женился на вполне приличной женщине, других детей у него нет, он любит Польку. Каждое лето берет ее с собой на отдых за границу, и они хорошо ладят. Его мать, Полькина бабка, обожает внучку. Так что дочка у меня не обделена любовью. Но двум кандидатам в мои мужья она устраивала такие концерты, что они быстро охладели ко мне. А вот Женя, Евгений Николаевич, сумел как-то расположить ее к себе, они быстро привязались друг к дружке, и теперь даже порой дружат против меня.

– Мам, я тебе псевдоним придумала!

– Воображаю!

– Ну и зря! Очень даже клевый псевдоним. Полина Брон.

– Как?

– Полина, ну это в честь меня, а Брон – кусочек от Брониславы. Чем плохо?

– Знаешь, мне нравится! – обрадовалась я. – Здорово! Полина Брон! Ой, Полька, если б ты знала, как я боюсь!

– Не бойся, остальные должны больше бояться.

– Какие остальные?

– Ну Веня, и Гордиенко особенно. Ты ведь можешь все провалить, но они же не боятся! Значит, и тебе бояться не нужно.

– Ну вот, все как вы просили, теперь вас родная мать не узнает, – смеясь, сказала парикмахерша.

– Это точно, – пролепетала я, во все глаза глядя в зеркало. Оттуда на меня смотрела какая-то совсем дикая женщина. Мои гладкие темно-русые волосы, которые я обычно затягиваю в аккуратный пучок, теперь висели длинными, туго завитыми спиралями двух цветов – золотистого и темно-каштанового.

– Ну как?

– Н-не з-знаю… – заикаясь, ответила я. – А эта завивка долго продержится?

– Долго, не волнуйтесь, – ответила она, думая, что успокаивает меня.

– А цвет… скажите, можно будет потом покраситься в прежний цвет, через месяц?

– Покрасим, не волнуйтесь. Это вы решили внешность поменять на время отпуска?

– Именно. А то у меня на работе не поймут…

– Не волнуйтесь. Вернем вам прежний образ, хотя, честно говоря, так вы во сто раз интереснее. В вас что-то такое появилось…

– Дикое, да?

– Не то чтобы дикое, но экзотическое.

– Да уж, экзотики хватает. Сюда, наверное, подойдут крупные серьги.

– Конечно! А хорошо бы еще браслеты… И знаете, советую еще позагорать в солярии.

– Да я на юг еду…

– Два сеанса не помешают.

– Я подумаю, спасибо.

– Вы зря так настороженно отнеслись. Увидите, у вас теперь все переменится в жизни. Поверьте мне, уж я знаю!

Из парикмахерской я поехала к Гордиенко. Он сам открыл мне:

– Вы к кому?

– Юрий Митрофанович!

– Броня, вы? Что вы с собой сделали? Совсем другая… Но, черт побери, это интересно! Какая-то дикарка получилась… Но мне нравится! Это не парик? – Он дернул меня за кудрявую прядь.

– Ай! Больно!

– Вениамин вас уже видел?

– Нет. Вы первый, даже дочка еще не видела. Вам правда нравится?

– Мне – да!

А после репетиции он сказал:

– Бронечка, вот сегодня я могу сказать, что уверен в успехе. Вы раскрепостились. И дело, как я понимаю, в перемене облика. Это иной раз очень полезно! Поздравляю!

Домой я летела как на крыльях.

– Отвал башки! – закричала Полина при виде меня. – Мама, супер! Тебе надо срочно загореть!

– Времени нет!

– Автозагар!

– Что?

– Ну мазилка такая есть! Хочешь, сбегаю куплю?

– Не надо!

– Ну и зря! Мам, я забыла, Веня звонил, сказал, что заедет в девять и чтобы мы его покормили.

– Ладно, покормим.

– А еще, мам, завтра родительское собрание в семь часов.

– Родительское собрание? Не пойду! Не успею!

– Вообще-то с такими кудрями лучше не ходить, – заржала Полька. – Могут неправильно понять. Особенно наша Валентина!

– А что, это так неприлично выглядит? – перепугалась я.

– Да клево выглядит, просто не очень… как бы это сказать… не очень добродетельно.

– Кошмар! Ой, а вдруг Венька забракует?

– Исключено!

– Думаешь?

– Уверена!

Она как в воду глядела. Венька пришел в восторг:

– Буська, ты похожа на шнурового пуделя! Блеск! Ой, мамочка, как мне нравится! Не будь ты моей кузиной, я бы в тебя втюрился!

– А в кузину можно, – заметила Полина. – Это не считается инцестом!

– Мама дорогая, что она несет! – воскликнул Венька, хватаясь за голову. – Что за воспитание!

– Нормальное воспитание, – пожала плечами Полька. – Современное.

– Хорошо, что у меня нет детей!

– Ты уверен? – спросила она.

– Конечно, что хорошего в нынешних детках!

– Нет, я хотела спросить, ты уверен, что у тебя нет детей? Может, где-то и подрастают?

– Полина! – возмутилась я.

– Буська, что это будет лет через пять?

– Путана номер один! – спокойно ответила Полька.

– Уже немодно! – парировала я, привычная к подобным штучкам.

– Что – немодно?

– Отстой, можно сказать.

– Что – отстой?

– Быть путаной – уже немодно. Это было актуально, когда ты родилась, а теперь уже нет. Теперь гораздо актуальнее быть бизнес-вумен.