"Значит, впопыхах я еще раз проскочил точку ШВБ, — вздохнул Одиссей и встал, отрешенно разглядывая Новый Мир.

Новый Мир был искусственным. Весь целиком!

— А я, здесь уже был, — не открывая глаз, да похоже и рта, печально констатировал Тарик. — Это все — пластик.

Одиссей бросил на друга Тарика упокоенный взгляд, а потом стал смотреть на причудливые конструкции в поэтическом беспорядке нагроможденные окрест. Кубики, пирамидки, плоскости, спиральки, а то и вовсе замысловатые штуковины неизвестного назначения, но будоражащие нездоровые фантазии.

— Похоже на детский конструктор. Оно часом не завалится? — спросил Одиссей задрав голову и так ничего и не увидев, кроме тех же кубиков, шариков и прочих роликов.

— А кто его знает, — философски пожал плечами Тарик, не вставая. Потом демонстративно пошевелил ноздрями и радостно объявил:

— О! Мерзяк ползет.

Но мерзяк прополз мимо, оставив по себе лишь не лестную обонятельную память. «Это, пожалуй, почище Летающего скунса будет!» — отрешенно подумал Одиссей и снова лег.

— Здесь что, кроме всей этой стереометрии, да ползучих дезодорантов больше нет ничего? И всегда так же тихо-спокойно, и ничего никогда не происходит?

— Когда как, — вяло сказал Тарик, — тут у них всего два времени года: Сезон Застоя и Сезон Перестройки. Сейчас, похоже, первый — в самом разгаре… А может и второй, так их сразу не отличишь. И так и так — один бардак, только по разным причинам. О, опять мерзяк ползет!

Одиссей собрал волю в кулак, но понял, что если мерзяк проползет в третий раз, то он, то есть Одиссей, этого уже не выдержит.

— Неужели здесь нет другой живности, поприличней?

— Ну почему нет, — равнодушно возразил Тарик. — Есть еще Мрульник Икрометальник, Хохатабель, Большой Готованец и Малый Готованец, Крабец Экспоимпортный, ну и конечно Жучильник Специальный, но он редко встречается — стеснительный очень. А вчера вот — поступила целая партия Зеленых.

— Каких зеленых?

— Очень зеленых, но вчера… О-о-о!!! Мерзяк.

Одиссей, как и обещал, не выдержал и, вновь взвалив индифферентно настроенного Тарика на свой многострадальный загривок, рванулся прочь…

«Прочь» оказалась не так уж и далеко. Одиссей с разбега влетел в пластмассовый тупик и застыл, как удрученный, неразрешимой еще со времен Буридана проблемой Выбора, витязь на достославном Распутье (так сказать, витязь на распутье или он же — распутный… впрочем, это кажется не совсем то что… хотя… или… да нет же! все таки нет, по-моему). Парадоксальность ситуации, в данном случае, заключалась в том, что именно в Данном Случае никакого выбора собственно и не было. Тупик он и был тупик, хотя конечно очень пласт-массовый.

«Но тут по крайней мере хотя бы мерзяки не ползают», — устало подумал Одиссей, в очередной раз сгружая тело горячо ценимого друга Тарика на плоский пластмассовый параллелепипед ядовито синего цвета.

— Куда это… они, собственно, ползут… постоянно? — поинтересовался Одиссей, с трудом переводя дух.

— Просто modus vivendi у них такой… ползучий, — спокойно ответил друг Тарик, устраиваясь поудобней на параллелепипеде и проявляя при этом чудеса мимикрии, то есть становясь — ну, абсолютно синим. — А может сейчас все таки межсезонье. И ползут они куда-нибудь на далекий юг или на восток, но ближний… А вот на то, на что ты сел, — ты сел совершенно напрасно!

Тарик несколько оживился и даже опять сменил цвет, став отчаянно лиловым:

— Это — Малый Готованец!

Одиссей в ужасе подскочил с большого разноцветного куба, состоящего из множества кубиков поменьше. Куб «ожил» и стал хаотично перемещать кубики-составляющие.

— Это же кубик Рубика!

— Нет, это Малый Готованец. Хотя, я вынужден признать, что его мыслительный агрегат подобен, упомянутому тобой, кубику, упомянутого тобой же, Рубика. Кстати, агрегат — большого интеллектуального потенциала, несмотря на то, что принадлежит ярко выраженному негуманоиду. Но, тем ни менее, исторически — не оправдывающий себя! Постоянное маневрирование мыслеблоками, конечно порождает новые связи, порой абсолютно неожиданные, что позволяет искать совершенно экзотические решения несомненно титанических проблем, но начисто лишает памяти, что, в свою очередь, затрудняет решать эти самые проблемы, так как Готованец их просто не помнит, но зато какие он отыскивает Новые Проблемы!

Тарик мечтательно закатил глаза и причмокнул.

— Какой странный modus vivendi, — удивился Одиссей. — По моему, проблем и так — всегда в избытке.

— Абсолютно антропоморфная философия! — фыркнул, обиженный за Готованца, хотя и Малого, Тарик и тут же завопил будто Одиссей сел на него самого:

— Осторожно!!! Не наступи на Большого Готованца!

— Где он?! — затравленно озираясь спросил Одиссей.

— Да вот же, — возле твоего левого ботинка. Черненький такой…

— Но он же такой маленький! Как же он может быть Большим?

— Маленький? Да маленький. Зато интеллект у него — безграничен!

— Значит этот, не только плодит проблемы, но и находит их решение?

— Конечно. Только…

— Как, неужели и этот тоже — склеротик?

— Нет, не в этом дело. Память у него хорошая… наверное. Только вот интеллект, уж очень безграничен…

— Ну?

— Ну и наступает интеллектуальный коллапс. От излишней плотности интеллекта. Аналогично, как и в процессах, проистекающих вблизи Черных Дыр. Даже луч света не может…

— Ну?

— Ну и поэтому, цивилизация Готованцев разобщена и находится на краю гибели.

— Я им сочувствую! — с пониманием проворчал Одиссей, подозрительно принюхиваясь. — Если это снова мерзяк, то я не знаю, что я над собой сделаю!

— Не волнуйся! Это — всего лишь Крабец. Хотя запах у него тоже экзотический, не каждый нюхал, а кто не нюхал — естественно не привык… Кажется прошел стороной. Тебе повезло! Хотя, это как посмотреть, может это как раз ему повезло. — Тарик снова сменил цвет на естественный — ярко зеленый и зевнул. — Но вот когда появиться Мрульник Икрометальник Икроминтайный тут уж держись! Как начнет икру метать!!! Сакраментально… искрометно…

— А Хохатабель?

— Ну, Хохатабель… А вот Жучильник!!! К счастью он, почти совсем, ни с кем не встречается.

— А Хохатабель?

— Что Хохатабель?

— Как он… пахнет?

— По разному. В зависимости от сезона. Иногда жареным, иногда паленым, а чаще всего…

— НЕЕЕЕТ!!! — вдруг истошно заголосил Одиссей. — Только не ЭТО!!!

— Что «это»? — удивился Тарик, но тотчас все понял и обреченно протянул: — О-о-о!!! Мерзяк.

Но Одиссей решил, что так просто он не сдастся. Привычно взвалив на плечи друга Тарика, Одиссей, как раненый, но не смертельно, Прыгунец Голосистый, заметался в пластмассовом тупичке и… в это время подул Ветер.

Запах мерзяка выдуло без следа.

Ветер усилился. Замысловатые конструкции, которые и раньше непонятно как держались, зашатались и медленно начали оседать, поднимая клубы пыли…

Ветер крепчал. Малый Готованец, нервно перемещавший свои кубики-составляющие, был подхвачен мощным порывом ветра и безжалостно брошен оземь. Но ему то, как раз, было все равно — склероз все спишет.

Ветер неистовствовал!!!

— Перестройка! — восхищенно прошептал Тарик.

Все пришло в движение, все рушилось, распадалось, металось и расползалось, что успевало. Пластиковые конструкции были легкими, и удары, которые получал Одиссей, были скорей обидными, но ветер продолжал усиливаться.

И Одиссей побежал…

— Подтянуться! Действовать строго по команде. Никакой самодеятельности. — Командир бригады дезинфекторов холодно усмехнулся окинув спокойным взором застывшую шеренгу своих подчиненных:

«Этот слюнтяй Сын! Ему уже давно пора на лавочку в сквер — греть на солнышке старые кости и чесать языком о тех временах, когда все было иначе или на дачу — разводить кустики цветочки, обильно унаваживая почву… Навоз — великая вещь, если ты утратил уверенность в собственной непогрешимости, в Правоте Своего Дела! Жевать комплексы — непозволительная роскошь, если хочешь чего-нибудь достичь. На любом поприще, а тем более когда тебе доверена честь отдавать приказы. Приказы должно исполнять, но и должно отдавать! Иначе хаос! Искать иные пути — это иллюзия!!!»