— Честно говоря, мы с Ирой почти не надеялись на его выздоровление, — продолжил Яков.

— Это все благодаря Маше. Она сумела внушить Леше надежду на успех, — похвасталась Полина.

— А где Ира? Что она делает в Лешкиной комнате? — забеспокоился Самойлов.

— Думаю, порядок там наводит, — невинно ответил Яков.

— Зачем? Мы сами все сделаем, — удивленно ответила Полина.

В кухню-студию зашел мрачный Костя, и разговор на время прервался.

— Костя, ты Лешу видел? — спросила Полина.

— Видел. И поздравил уже. Бог его любит; второй раз с ним чудо сотворил.

— Костя, присоединяйся. Выпьем за брата, — предложил Яков.

— Спасибо, что-то не хочется, — сморщившись, отказался Костя и ушел в свою комнату. Самойлов встал.

— Ты за Ирой? — напрягся Яков. — Не надо, пусть поможет сестре.

— Я к Косте. На минуту. Сейчас вернусь, — успокоил его Самойлов.

Яков с облегчением вздохнул. Самойлов ушел, а Полина озабоченно посмотрела ему вслед.

— Не хмурься, Поля. Все страшное уже позади. Давай поднимем бокалы за это, — попытался отвлечь ее Яков, и они медленно выпили. Повисло неловкое молчание, и Яков снова начал наполнять бокалы:

— А теперь предлагаю выпить за Лешкино будущее. В это время в кухню вошел Самойлов и молча взял бокал. Полина забеспокоилась, но ей не хотелось задавать вопросы при Якове.

— Какие у вас планы на него? Вернуть в море? Или устроить его в городе, на большой земле, так сказать? — не умолкал Яков.

— Рано еще об этом думать, — отрезал Самойлов.

— Он только встал на ноги. Нужна длительная реабилитация… — попыталась смягчить ответ мужа Полина, и в этот момент вошла улыбающаяся Ирина.

— Теперь я спокойна, — заявила она, — племянник будет в чистоте и порядке.

— Ир, ну что ты, в самом деле?! Мы сами бы все сделали, — Полина была недовольна самостоятельностью гостьи.

— Ты лучше потребуй, чтобы Маша в его комнате убирала. Она, конечно, заботится о Леше, но неряха страшная.

— Машу мы наняли в сиделки, а не в домработницы, — объяснила сестре Полина.

— От нее бы не убыло, если бы она пару раз в неделю прибирала. За что пьем?

— За Лешкино будущее, — ответил Яков.

Я с вами, — подняла бокал Ирина и повернулась к Якову. — По глоточку — и домой. Не будем хозяевам надоедать.

Когда гости ушли, Самойлов вернулся к Косте:

— Ты где шлялся? Что у тебя за вид?

— Я не шлялся. Я был у себя в аптеке. Самойлов подошел к сыну и требовательно сказал:

— Ну-ка, дыхни. Все ясно. Пил.

— И что? В угол поставишь? — равнодушно прокомментировал Костя.

— Приведи себя в порядок и марш в милицию. Я обещал Григорию, что ты придешь. Ему нужно с тобой поговорить.

— О чем нам снова говорить? Пап, я чувствую себя хреново. Не хочу никуда идти.

— Тогда Григорий подумает, что тебе есть что скрывать.

— Глупости. Мне абсолютно нечего ни от кого скрывать.

Самойлов хмуро посмотрел на сына и вышел из комнаты.

После ухода мужа Таисия, не находя себе места, одиноко бродила по дому. Она стояла у окна в гостиной, когда зашла улыбающаяся Катя. Дочь подошла к матери и обняла ее.

— Так приятно видеть тебя веселой. Похоже, у твоего нового приятеля с чувством юмора все в порядке. Довольна свиданием? — спросила Таисия.

— Просто цирк приключился. Причем устроил его папаша Жоры, — улыбаясь, ответила Катя.

— Что устроил?

— Этот папаша — редкий псих. Представь,, он нас с Зосей прогнал со своего маяка.

— Почему?

— Решил, наверное, что мы его сыночков пришли развращать. Мы только зашли на маяк, а тут он. И ну нас с лестницы спускать! А Жора…

Катя залилась смехом, не в силах говорить дальше. Успокоившись, она продолжила:

— А Жора вдруг стал такой испуганный, задрожал, как маленький. Мы с Зосей чуть не умерли от смеха.

— Катюша, ты должна быть осторожнее. Могло гораздо хуже все закончиться, — озабоченно предупредила Таисия.

— Буду, мам. Теперь я поняла, чем может закончиться попытка «встретить судьбу за углом».

— Тебя покормить? — заботливо спросила Таисия.

— Нет, я сейчас убегаю.

— Опять? Куда? — в голосе Таисии звучало разочарование.

— Пойдем с Зоськой по мячам постучим. Я только за ракетками и формой забежала.

— Понятно… — грустно протянула Таисия.

Катя встала с дивана, взяла сумку, но потом повернулась к матери и заметила, что у той слезы на глазах.

— Мамуль, ты что, плачешь? — участливо спросила девушка.

Таисия молчала, от еле сдерживаемых рыданий у нее дрожали губы.

— Да, в общем, ничего особенного, — справившись с собой, ответила она. — Просто я осознала, как испортились наши отношения с папой.

— Мам, они всегда у вас были… не очень.

Таисия кивнула, и Катя начала укладывать форму в сумку.

— Но теперь он вообще перестал меня воспринимать, совершенно не считается с моим мнением, — пожаловалась Таисия.

— Папа всегда принимал решения, ни с кем не советуясь.

— Но он мне грубит! Кажется, я его очень раздражаю. А теперь я догадываюсь, почему.

Катя как раз сложила сумку и задумалась, все ли взяла.

.-Ив чем, по-твоему, причина? — рассеянно поинтересовалась она.

Таисия замолчала, собираясь с духом, а затем выпалила:

— Думаю, он мне изменяет.

— Что?! Папа тебе изменяет? Мам, этого не может быть! — Катя забыла о сумке и удивленно посмотрела на мать.

— Но ничем другим я не могу объяснить его поведение.

— Но с кем он может тебе изменять? Ты просто подозреваешь или знаешь точно?

Таисия помедлила, потом кивнула.

— Вот причина, по которой я не хочу, чтобы ты завязывала отношения с братьями Самойловыми! У твоего отца связь с их матерью, Полиной!

Катя потрясенно посмотрела на мать:

— У папы роман с Полиной? Мама, этого не может быть!

— Может, Катя. Их роман не закончился двадцать лет назад. Он продолжается. Я знала, чувствовала это! Полина — гадюка, она все время лезет в нашу жизнь, рушит ее!

— Теперь я понимаю твою нетерпимость к Косте и Леше, — пробормотала потрясенная Катя, подошла к матери и села рядом с ней.

— Они — сыновья Полины. Такие же, как и их мать. Ни с кем из них ты не будешь счастлива! Ты должна выбросить их из головы! — мрачно подтвердила Тая.