Слезы навернулись на глазах у пассажиров, когда они увидели гибель «Резвого».

Буря, свирепствовавшая двенадцать часов, утихла, но от этого положение пассажиров не улучшилось.

Шлюпка длиной в тридцать футов и шириной в пять футов свободно вмещала одиннадцать пассажиров, но на ней не было палубы, негде было спрятаться от дождя, и кроме того, она легко могла зачерпнуть воды.

Билл Митц развесил над частью лодки, от мачты до форштевня, брезент, который, поддерживаемый слегами, представлял из себя как бы тент; под ним могли укрыться трое мальчиков.

Луи Клодион и Тони Рено припрятали на дне шлюпки компас и ящики с сухарями и консервами.

Взятых пассажирами запасов могло хватить дней на десять. В случае истощения запасов можно было еще рассчитывать на рыбную ловлю. Воды тоже должно хватить на неделю, решено было беречь ее, а в случае дождя собирать и дождевую воду.

Но достигнут ли они берега в такой срок, придут ли на Антильские или хотя бы на Бермудские острова?

Едва ли. Бурей отбросило «Резвый» на юго-восток, далеко от Бермудских островов. Билл Митц рассчитывал поэтому, что они придут, скорее всего, или на Антильские острова, или к побережью Южной Америки, в Бразилию, Гвиану или Венесуэлу.

Лучше всего для наших путешественников было бы встретить какой-нибудь корабль.

Вот как обстояло дело вечером двадцать шестого сентября. Уже наступала ночь; ни на востоке, ни на западе не было угрожающих туч. Легкая зыбь покачивала шлюпку. Пассатный ветер наполнял парус. Ночь была безлунная, но звезды сверкали на небе, и среди них ярко горела Полярная звезда.

Луи Клодион и его товарищи продолжали грести по очереди, сменяясь каждый час. Билл Митц нашел, что это слишком утомительно, а силы нужно беречь.

Скоро в лодке все спали. Только Билл не выпускал из рук руля да по временам отдавал или подтягивал свободной рукой шкоты. Маленький фонарь освещал лежавший перед ним компас, который указывал путь.

Ветер дул по-прежнему, и Биллу не пришлось будить мальчиков. Иногда то тот, то другой из них просыпался и спрашивал, не надо ли помочь, но он отвечал им, что все идет хорошо и без них. Кивнув ему дружески, проснувшийся снова закутывался в одеяло и засыпал.

Все пробудились чуть свет. Даже Паттерсон вышел из-под тента и сел на носу.

Утро было прекрасное. Солнце встало на горизонте и разогнало своими лучами легкий туман. Море чуть заметно волновалось, легкие волны рябили поверхность его и плескали о борт шлюпки.

Тони Рено тотчас принялся хлопотать о завтраке, вскипятил на переносной кухне воду, заварил чай, достал из ящика сухарей и влил в воду немного водки.

— Теперь ваша очередь отдыхать! — сказал Биллу Роджер Гинсдал. — Если хотите следующую ночь опять сидеть на руле, вы должны лечь теперь!

— Вы должны! — подтвердил Луи Клодион. Билл посмотрел на небо. Море было спокойно, ветер дул по-прежнему…

— Хорошо, я сосну часок-другой! — сказал он.

Он передал руль Магнусу Андерсу, дал ему некоторые указания и лег под тентом. Но через два часа, как обещал, он снова пришел на корму. Убедившись, что шлюпка идет по верному направлению, он снова окинул взглядом небо и море.

Погода не переменилась. Солнце сияло в безоблачном небе. При сильных испарениях морской поверхности было бы нестерпимо жарко, если бы не свежий ветерок.

Но напрасно направляли путешественники свои подзорные трубы вдаль: нигде не видно было ни белого паруса корабля, ни дыма парохода.

Английские, французские, американские и немецкие суда часто заходят в это время года в эту часть океана, на юг от Бермудских, на восток от Антильских островов. Не проходит дня, чтобы здесь не повстречались два корабля.

Биллу Митцу, естественно, пришла мысль, что бурей увлекло «Резвый» в открытое море, дальше, чем он предполагал; тогда придется идти две, три недели, прежде чем они достигнут берега. Припасы скоро иссякнут. Тогда останутся единственные ресурсы на случай голода и жажды — рыбная ловля и дождевая вода.

Билл Митц начинал терять надежду, но не показывал виду.

Подняли еще малый парус, и шлюпка пошла быстрее.

Уже четыре дня лодка шла наудачу в безбрежном и пустынном море.

Съестных припасов еще хватит на несколько дней, но вода вышла почти вся. Между тем небо чисто и дождя не предвидится. Должно быть, шлюпка уклонилась на юг, а в этом направлении она не придет к американскому побережью и будет скитаться по необъятному океану, сливающемуся с южными морями.

В ночь с третьего на четвертое октября ветер стих окончательно и парус беспомощно повис на мачте.

Сколько отчаяния было во взгляде самых отважных юношей, когда они вглядывались в необозримый простор окружающего их океана!

Даже Билл Митц, сложив с мольбой руки, мог только прошептать:

— О Боже! Боже! Сжалься над нами!

Прошел еще один мучительный день. Солнце палило, было невыносимо жарко, а между тем надо было грести. Только четверо — Луи Клодион, Тони Рено, Джон Говард и Магнус Андерс — были в силах работать. Все остальные, усталые, больные, лежали на дне шлюпки. А скоро не будет более и глотка воды…

Билл старался еще подбодрить спутников. Он оставлял руль только для того, чтобы сесть за весла. Но его надежды, что поднимется ветер, не оправдывались. Показавшиеся было на небе облачка рассеялись. Парус висел неподвижно. Его не закрепляли только потому, что он до некоторой степени защищал от солнца.

Терпеть дальше не было сил.

В ночь у некоторых мальчиков начался бред. Они, крича, призывали мать… Не будь Билла Митца, некоторые из них под влиянием ужасных галлюцинаций бросились бы в море…

Светало. Наступал день, уж не последний ли, которому суждено положить конец их ужасным страданиям?..

Но вот из уст Луи Клодиона вырвался крик:

— Корабль!

Пароход «Виктория», шедший из Доминика в Ливерпуль, находился в трехстах пятидесяти милях на юго-восток от Антильских островов, когда стоявшие на часах матросы заметили шлюпку с «Резвого».

Доложили капитану Джону Дэвису, который приказал идти прямо по направлению шлюпки. Пустая ли, брошенная на произвол судьбы лодка или в ней есть какие-нибудь несчастные, спасшиеся от кораблекрушения люди?..

Когда Луи Клодион закричал: «Корабль!» — Билл Митц и еще два-три пассажира встали, простирая руки к видневшемуся вдали пароходу.

Те из них, которые еще не совсем ослабли, собрали последние силы, и капитану «Виктории» не пришлось высылать им навстречу спасательную шлюпку: Билл Митц и Луи Клодион взялись за весла, Тони Рено правил рулем, и шлюпка быстро подошла к пароходу. Бросили конец, спустили трап. Через пять минут все пассажиры «Резвого» были на «Виктории», где их радушно приняли и оказали помощь, в которой они так нуждались.

Итак, воспитанники Антильской школы, стипендиаты мисс Китлен Сеймур, а с ними мистер Гораций Паттерсон и отважный Билл Митц были спасены.

Луи Клодион рассказал обо всем, что произошло после их отъезда с Барбадоса. Капитан «Виктории» узнал, при каких условиях совершилась первая половина плавания, когда «Резвый» находился еще в руках Гарри Маркела и его шайки, как мальчики осматривали Антильские острова, как Билл Митц открыл, наконец замысел негодяев, как он вместе с пассажирами вынужден был бежать с охваченного пламенем корабля, какую пытку они все вынесли, блуждая по морю эти последние дни.

От имени товарищей прерывающимся от волнения голосом Луи Клодион благодарил Билла Митца за все, что этот смелый моряк сделал для них. Обнимая его, мальчики плакали от радости и чувства признательности.

«Виктория», вместимостью в две тысячи пятьсот тонн, только что доставила груз каменного угля на остров Доминика и теперь, нагруженная балластом, возвращалась в Ливерпуль. Пассажиры «Резвого» прибудут прямо в Англию. «Виктория» шла со скоростью пятнадцати миль в час, и, таким образом, Гораций Паттерсон и его спутники возвратятся домой даже без опоздания.