Билл Митц настоял, чтобы мальчики скрылись на юте, обещая, если понадобится помощь, позвать их.

Это был самый ужасный день, который школьники провели на корабле. Они лежали на скамейках; брызги наводнявших палубу волн долетали до них. Целый день они питались только сухарями. Доски трещали.

Настала ночь, темная, бурная, ужасная. Ветер дул с яростью. Едва ли «Резвый» выдержит его в течение двадцати четырех часов, и, пожалуй, придется срезать рангоут. А может быть, кораблю суждено погибнуть в пучине…

Билл Митц бессменно стоял у руля, стараясь направить корабль так, чтобы он резал волны.

В полночь вал в пять или шесть футов выше гакаборта обрушился на ют с такой силой, что чуть не проломил его, потом пронесся по палубе, сорвав на пути обе запасные шлюпки, унося за собой клетки с домашней птицей, бочонки пресной воды и разбивая их вдребезги о грот-мачту.

Оставалась только одна запасная шлюпка, та самая, на которой пассажиры пробовали бежать. Однако пуститься теперь в море на этой шлюпке было слишком рискованно.

Но вот раздался страшный треск. Даже мачты покачнулись в своем основании. Луи Клодион и еще несколько мальчиков выбежали на палубу.

— Уходите! Уходите! — долетел до них вместе со свистом ветра голос Билла Митца.

— Нет надежды на спасение? — спросил Роджер Гинсдал.

— Есть, если того захочет Бог! — отвечал Билл Митц. — Он один может нас спасти…

В эту минуту раздался оглушительный шум. Огромная белая масса как исполинская птица пронеслась над палубой. Ветром сорвало один из марселей, остался один только лик-трос.

На «Резвом» почти не было более парусов. Руль тоже не действовал, а корабль понесло с головокружительной быстротой, как щепку, как игрушку волн, на восток.

Где-то очутится «Резвый» на следующее утро? Может быть, в нескольких сотнях миль от Антильских островов. Долго придется ему идти, чтобы приблизиться к ним, если удастся натянуть запасные паруса.

Но вот, кажется, буря начала стихать. Ветер внезапно переменился, как это часто случается в тропическом поясе.

Билл Митц посмотрел на небо и удивился: оно прояснилось, и огромные облака, покрывавшие горизонт с восточной стороны, исчезли.

Луи Клодион и его друзья вышли на палубу. Буря стихала, хотя море еще сильно волновалось. Целый день пройдет прежде, чем успокоятся взбаламученные волны с белыми гребнями.

— Да, да, буря стихает! — говорил Билл Митц, поднимая к небу руки с надеждой и верой в Провидение.

Теперь следовало возвратиться на запад. Хотя и далеко, но земля должна быть там, на западе.

Около полудня ветер настолько ослабел, что корабль мог идти под марселями и нижними парусами. Не без труда привязали к рее новый запасной парус.

Вдруг из трюма донесся стук и крики. Уж не пытаются ли еще раз Гарри Маркел и его товарищи вырваться на свободу?

Мальчики схватились за оружие и стояли на своих местах, готовые встретить пиратов.

Но в это время раздался крик Луи Клодиона:

— Горим!

В самом деле, вырывавшийся из трюма дым застилал уже палубу.

Вероятно, напившись не в меру джина и водки, разбойники заронили огонь куда-нибудь между ящиками груза. Слышно было уже, как взрывало бочонки со спиртными напитками.

Может быть, пожар можно было бы потушить, но для этого надо открыть люки и залить трюм водой, а в то же время выпустить на свободу Гарри Маркела с приятелями. Тогда пираты снова завладеют «Резвым» и бросят пассажиров за борт прежде, чем они успеют подумать о прекращении пожара.

Крики становились все громче. Густые змейки дыма бегали по осмоленным швам палубы. Взрывы бочонков водки повторялись все чаще и чаще… Должно быть, разбойники задыхались в трюме.

— О Билл… Билл! — с мольбой простирали руки Джон Говард, Тони Рено и Альберт Лыовен. Они молили его пощадить Гарри Маркела с пиратами.

Но минута слабости, одна минута милосердия могла стоить жизни всем пассажирам!

Нельзя было также терять времени. Пожар все равно не погасить. Корабль и заключенные в трюме пираты обречены в жертву огню. Они же должны спасаться на единственной уцелевшей шлюпке.

Билл Митц посмотрел на море, которое теперь стихло, взглянул на объятого пламенем «Резвого», на испуганных юношей и скомандовал:

— Садитесь в шлюпку!

На этот раз не было судна в нескольких кабельтовых от «Резвого». Надо было спасаться бегством с горящего корабля. Хрупкий челн беглецов пускался в море, не имея надежды встретить какое-нибудь судно. Бог знает, какие невзгоды ожидали его впереди!

Что же происходило в трюме в то время, как Билл Митц и мальчики спускали в море спасательную шлюпку и готовились к побегу?

Из-под палубы раздавались страшные крики. Неистово стучали в люки. Разбойники, казалось, вот-вот вырвутся каким-нибудь образом на свободу.

Что касается причины пожара, вероятно, он произошел от разбитого по неосторожности бочонка с водкой, нечаянно подожженного пьяным Морденом или другим матросом. Весь трюм был в огне, и корабль должен был неминуемо погибнуть. Через некоторое время от него останутся лишь жалкие обломки.

Билл Митц, имея в виду, быть может, долгое плавание по морю, позаботился, чтобы в шлюпку взяли побольше предметов первой необходимости. Луи Клодион и Альберт Лыовен стояли в лодке и принимали подаваемые им с корабля ящики с консервами и сухарями, уцелевший бочонок водки, два бочонка пресной воды, переносную кухню, два мешка угля, запас чая, оружие, кое-какую кухонную посуду.

Тони Рено и несколько товарищей спускали в шлюпку мачту, парус, две пары весел, руль, компас и карту Антильских островов. Захватили также несколько удочек, которые могли очень пригодиться. Билл Митц бросил в шлюпку несколько перемен-платья, клеенчатых плащей, одеял, брезент, из которого можно было устроить тент.

Паттерсона первого поместили в шлюпку. Несчастья сломили энергию бедного эконома. Он забыл и о своей трехугольноголовой змее, которая погибнет в пламени, и о латинской цитате, которую ему не удалось перевести. Он только с ужасом думал о предстоящем путешествии в шлюпке в открытом море.

Приготовления эти заняли четверть часа. Дикие крики, долетавшие из пламени, становились все ужаснее. Огонь перешел уже на рангоут.

Казалось, вот-вот из этого горнила покажется полуобгорелая фигура какого-нибудь пирата, которому удалось бежать из пылающего трюма.

Надо было поскорее удалиться от «Резвого». Кажется, взяли все, что надо, и Билл Митц уже собирался сесть в шлюпку, как вдруг Нильс Арбо вспомнил о деньгах.

— Да, — сказал Билл Митц, — надо взять их, или они погибнут вместе с кораблем.

Он возвратился в жилую палубу, взял хранившиеся в каюте наставника деньги, перешагнул рангоут и прыгнул в шлюпку.

— Отчаливай! — крикнул он.

Лодка отошла от «Резвого» и пошла на запад.

В это время под напором нагревшегося воздуха взорвало трюм. Взрыв был так силен, что фок-мачта покачнулась в своем основании и ударилась о бакборт. Весь корабль наклонился, но тотчас же встал, так что не успел зачерпнуть воды, которая могла бы залить пожар.

Ни один из пиратов не показывался еще на палубе. Может быть, они все задохнулись от дыма раньше, чем успели пробиться через пламя.

Было половина шестого вечера. Дул постоянный ветер, можно было поднять парус. Тони Рено и Магнус Андерс приладили на шлюпке парус. Билл Митц сел за руль. Весла убрали. Отдали шкоты, и шлюпка быстро пошла вперед.

Не успели они отойти и полмили, как рухнули две остальные мачты «Резвого», после того как загорелись ванты и бакштаги. Корабль, плоский, как понтон, более не вставал. Мало-помалу он зачерпывал воды. Тогда на палубе показалось несколько человек и среди них Гарри Маркел. Когда негодяй увидел, что шлюпка отошла далеко, что до нее не добраться вплавь, у него вырвался крик бессильной злобы.

Наполняясь все более и более водой, «Резвый» наконец исчез в пучине. Пираты с «Галифакса» бежали от людского правосудия, но не ушли от Божьего суда. От когда-то прекрасного корабля остались только бесформенные обломки, которые плавали на поверхности моря.