— Ну что ж, Мак-Нап, — сказал лейтенант Гобсон, — мы сделаем наши печные трубы из раковин.

— Из раковин?! — вскричал плотник.

— Да, да, Мак-Нап, — ответил Джаспер Гобсон. — Сначала истолчем их, потом пережжем и превратим в известь. А из этой извести наделаем брикетов и сложим из них трубы, как из обыкновенных кирпичей.

— Идет, — ответил плотник, — из раковин так из раковин!

Идея лейтенанта Гобсона была превосходной, и к исполнению ее тотчас же приступили. Берег был буквально усыпан неисчислимым количеством известковых раковин: из подобных раковин частично образованы известняки нижнего слоя третичных отложений. Мак-Нап распорядился набрать несколько тонн этих ракушек; затем смастерили особую печь, чтобы путем переплавки удалить входящую в состав раковин углекислую соль. В конце концов получилась почти такая же известь, какую употребляют каменщики.

Эта операция заняла весь день. Сказать, что Джаспер Гобсон и Мак-Нап получили этим простейшим способом хорошую, жирную, свободную от посторонних примесей, легко делимую при смачивании, густую и способную быстро затвердевать массу, — было бы преувеличением. Однако какой бы ни была эта известь, когда из нее сформовали кирпичики, они оказались вполне пригодными для кладки труб. Через несколько дней над крышей вознеслись две конические трубы, толщина которых служила залогом того, что они устоят против сильнейших порывов ветра.

Миссис Барнет поздравила лейтенанта и плотника Мак-Напа с быстрым и успешным завершением этого трудного дела.

— Лишь бы только они у вас не дымили! — прибавила она смеясь.

— Дымить они будут, сударыня, — с философским спокойствием ответил Джаспер Гобсон, — обязательно будут, можете в этом не сомневаться — ведь трубы всегда дымят!

Итак, в какой-нибудь месяц была осуществлена большая работа. На 6 августа назначили торжественное вселение в новый дом. Пока Мак-Нап и его помощники без передышки трудились, пока миссис Джолиф хлопотала у кухонной плиты, сержант Лонг, капрал Джолиф и охотники Марбр и Сэбин во главе с Джаспером Гобсоном вдоль и поперек исходили окрестности мыса Батерст. К своему полному удовлетворению, они убедились, что и пушного и пернатого населения здесь вполне достаточно. Регулярная охота еще не началась, и охотники только обследовали местность. Однако им удалось захватить живьем несколько пар оленей, которых решено было приручить. Самки вскоре должны были дать приплод, а также начать снабжать форт молоком. Животных поспешили водворить в обнесенный частоколом загон, устроенный шагах в пятидесяти от дома. Жена Мак-Напа, индианка, знала толк в уходе за оленями, и на нее были возложены заботы о них.

Что касается миссис Барнет, то с помощью Мэдж она взялась за внутреннее устройство жилья, и вскоре благотворная деятельность этой умной и доброй женщины сказалась в тысяче мелочей, о которых, по всей вероятности, никогда не вспомнили бы Джаспер Гобсон и его товарищи.

Обследовав территорию на пространстве многих миль вокруг, лейтенант обнаружил, что облюбованный им край представлял собою обширный полуостров площадью около ста пятидесяти квадратных миль. Перешеек, мили в четыре шириной, связывал его с американским континентом: на западе перешеек соприкасался с заливом Уошберн, на востоке — с бухтой, врезанной в континент. Границы полуострова, который лейтенант назвал полуостровом Викторией, были таким образом точно установлены.

Затем Джаспер Гобсон решил выяснить, чем богаты озеро и море. Вскоре он узнал, что в неглубоких водах озера в изобилии водятся форель, щука и другие пресноводные рыбы, а это был факт немаловажный. Речка давала приют поднимавшимся вверх по ее течению лососям, а также стайкам суетливых корюшек и еще каких-то мелких рыбешек. Но море оказалось гораздо менее населенным, чем озеро. Правда, время от времени в отдалении проплывали громадные киты, кашалоты и дельфины, спасавшиеся, по всей вероятности, от гарпуна китобоев Берингова пролива; и не исключено было, что в один прекрасный день море выбросит на берег какое-нибудь из этих гигантских млекопитающих. Пожалуй, только таким способом колонисты мыса Батерст и могли бы им завладеть. Западную часть побережья посещали многочисленные стада тюленей, но Джаспер Гобсон запретил своим спутникам заниматься сейчас бесполезной охотой. Позднее видно будет, встретится ли в них вообще какая-нибудь надобность.

Итак, 6 августа колонисты мыса Батерст вступили во владение своим новым жилищем. Они давно подбирали для него удачное название и после долгих споров сошлись на одном, которое было принято единодушно.

Этот дом, или, вернее, форт, — самый северный из всех принадлежавших тогда компании на американском побережье, — был наречен фортом Надежды.

И если, к ущербу современной картографии, его нельзя найти на новейших картах арктических областей, то лишь потому, что страшная участь ожидала его в весьма недалеком будущем.

Меблировка нового дома не заставила себя долго ждать. Сплошные нары, устроенные в большой зале, были вполне пригодны для спанья. Плотник Мак-Нап соорудил огромный стол, толстоногий, топорный и неуклюжий, но зато такой, что уж никогда не подломится под тяжестью яств. Вокруг стола разместились не менее массивные, устойчивые скамьи; слово «мебель», подразумевающее движимое имущество, было к ним мало применимо, ибо сдвинуть их с места не представлялось возможным. Несколько более легких стульев и два поместительных шкафа дополняли убранство залы.

Помещение в глубине дома также было готово. Плотные перегородки разделяли его на шесть кабинок, из которых только две крайние были светлые; на каждую приходилось по одному окну, последнему в переднем и заднем фасаде дома. В каждой комнатке стояли кровать и стол. Миссис Барнет и Мэдж занимали комнату с видом на озеро. Джаспер Гобсон предложил Томасу Блэку вторую светлую комнатку, выходившую окном во двор, и астроном незамедлительно в ней водворился. Сам же лейтенант, в ожидании пока его люди разместятся в отдельных помещениях, довольствовался полутемной каморкой рядом со столовой, кое-как освещавшейся через проделанный в стене глазок. Миссис Джолиф, миссис Мак-Нап и миссис Рэй устроились со своими мужьями в остальных комнатах. Это были три дружные, любящие четы, и разлучать их было бы жестоко. Кстати, в колонии вскоре должен был появиться новый зимовщик. Однажды плотник Мак-Нап, расхрабрившись, обратился к миссис Барнет с вопросом, не окажет ли она ему честь быть крестной матерью его ребенка, который должен был родиться в конце года. Понятно, миссис Барнет с готовностью согласилась.

Сани были полностью разгружены, и все предметы домашнего обихода внесены в комнаты. На чердаке, куда можно было попасть по лесенке из сеней, сложили инструменты, а также продовольствие и боевые припасы, в которых не предвиделось скорой надобности. Зимнюю одежду, сапоги и куртки, шкуры и меха убрали в огромные шкафы, подальше от сырости.

Следующей заботой лейтенанта была заготовка топлива на зиму. На лесистых холмах нарубили большой запас дров, ибо зимою могли ударить такие морозы, что неделями нельзя будет высунуться наружу. Лейтенант решил даже воспользоваться тем, что тюлени еще выходили на берег, и натопить как можно больше жира; с полярной стужей следовало бороться самыми решительными средствами. По его приказу и под его наблюдением были сделаны особые, вбирающие в себя комнатную влагу конденсаторы; эти аппараты были так устроены, что накапливающийся в них зимою лед всегда легко можно было вытряхнуть.

Вопрос отопления, безусловно очень важный, сильно заботил лейтенанта Гобсона.

— Сударыня, — не раз говорил он путешественнице, — я сын севера и имею кое-какой опыт на сей счет, а главное, я столько читал всевозможных рассказов о зимовках! Уверяю вас, когда предстоит провести зиму в полярных условиях, нет такой предосторожности, которая оказалась бы лишней. Надо предвидеть все, ибо одно-единственное упущение может повлечь за собою непоправимые беды.