Через несколько дней шхуна, окончательно исправленная, нагруженная, могла уже выйти в море.

Действительно, к 12 февраля последние пазы палубы были законопачены. Среди запасов, найденных на потерпевших крушение кораблях, оказалось несколько горшков краски, и Варгас окрасил заново нос и корму судна. Конгр воспользовался случаем, чтобы изменить название шхуны, и назвал ее в честь своего старшего офицера — «Каркант». Осмотрели также такелаж и починили паруса; впрочем, последние оказались в хорошем состоянии и были, вероятно, новыми, когда шхуна вышла из порта Вальпараисо.

1 февраля шхуна была готова, и ее можно было бы уже нагрузить, если бы, к великому огорчению Конгр а и его товарищей, жаждавших уйти поскорее с Острова Штатов, не надо было ожидать следующего полнолуния, чтобы воспользоваться сильным приливом и снять шхуну с мели.

Прилив этот начался 14 февраля. Вода окончательно подмыла и подняла киль, и шхуна свободно сошла с мели. Оставалось только нагрузить ее.

Итак, если не случится ничего непредвиденного, «Каркант» через несколько дней сможет выйти из Эльгорской бухты, пройти проливом Лемера и на всех парусах держать курс на юго-запад, в Тихий океан.

С самого появления шхуны в Эльгорской бухте Васкец безотлучно оставался на побережье, у мыса Сан-Хуан. Он караулил, не зайдет ли в бухту какое-нибудь судно, чтобы сигналами привлечь к себе внимание экипажа.

Его примут, думал он, на корабль, он предупредит капитана об опасности приближения к маяку, расскажет, что маяком овладела шайка злодеев, и, если экипаж корабля недостаточно силен, чтобы напасть на пиратов и прогнать их в глубь острова, корабль по крайней мере успеет благополучно уйти в открытое море.

Но было очень мало шансов на то, что какое-либо судно по доброй воле заглянет в эту мало известную мореплавателям бухту.

А между тем, если бы корабль отправился на Мальвинские острова, до которых было всего несколько дней плавания, он мог бы известить английские власти о разыгравшейся на Острове Штатов драме. Военное судно могло бы тогда явиться в Эльгорскую бухту раньше, чем шхуна «Каркант» успеет сняться с якоря, захватить Конгра со всей его бандой и восстановить деятельность маяка.

— Неужели же придется ждать возвращения «Санта-Фе»? — размышлял Васкец.

— К тому времени шхуна уйдет далеко. Иди ищи ее потом у островов Тихого океана.

Васкец думал не столько о себе, сколько о своих безжалостно убитых товарищах, о безнаказанности совершенного злодеями преступления и об опасности, угрожавшей близ этого побережья судоходству с тех пор, как погас огонь на «маяке на краю света».

За свою судьбу Васкецу нечего было опасаться, так как он нашел хранившиеся в пещере съестные припасы. Лишь бы пираты не накрыли его!

Пещера эта глубоко вдавалась в береговые утесы. В ней в течение нескольких лет укрывалась вся шайка пиратов. Тут же была сложена вся выброшенная морем добыча, — золото, серебро, драгоценности и различные припасы.

Васкец взял из пещеры лишь самое необходимое, так что Контр и его товарищи ничего не могли заметить, — небольшой ящик морских сухарей, бочонок солонины, жаровню для согревания пищи, котел, чашку, шерстяное одеяло, рубашку, чулки, непромокаемый плащ, два револьвера, штук двадцать патронов, огниво, трут и фонарь. Захватил он также два фунта табаку для своей трубки. Зная, что шхуну будут чинить еще несколько недель, он рассчитывал прийти за припасами, если понадобится, вторично.

Находя, что узкий грот, в котором он приютился сначала, небезопасен ввиду его близости к пещере, он приискал себе другое жилище, в пятистах шагах от прежнего, за мысом Сан-Хуан. Этот грот находился между двумя скалами, и входа в него вовсе не было видно. Проникнуть в него было можно, только пробравшись ползком через едва заметную среди обвалившихся камней трещину. Во время прилива вода подходила до подножия утесов, но никогда не заливала пещеру, пол которой был покрыт чистым, сухим песком.

Можно было пройти сто раз мимо этого грота, не заметив его. Васкец открыл его случайно.

Он перенес туда все взятое в пещере.

Конгр, Каркант и остальные разбойники редко приходили на эту часть побережья. Они зашли сюда только раз, когда вторично посетили свою пещеру. Васкец стоял в трещине, чтобы его не заметили, и видел, как они остановились у мыса Сан-Хуан.

Выходил он больше вечером и всегда с большими предосторожностями, особенно когда шел в пещеру. Остановившись за угловым утесом, при входе в бухту, он долго смотрел, не стоит ли где-нибудь у берега шлюпка.

Время тянулось для Васкеца мучительно долго, и его угнетали печальные воспоминания. Сцена убийства Фелипе и Морица стояла у него перед глазами. Как хотелось ему встретить атамана этой разбойничьей шайки и собственноручно отомстить ему за смерть несчастных товарищей!

— Нет!.. Нет!.. — говорил он. — Когда-нибудь они будут наказаны! Они заплатят за преступление собственной кровью.

Он забывал, какой опасности он сам подвергался, пока шхуна не покинула Эльгорской бухты.

— Ах, если бы эти негодяи не успели уйти до возвращения «Санта-Фе»! Если бы что-нибудь задержало их, — повторял он.

Суждено ли было исполниться этому пожеланию? До возвращения рассыльного корабля оставалось всего три недели.

Васкеца даже удивляло, что судно стоит в бухте так долго. Неужели повреждения его настолько значительны, что для исправления их оказалось мало месяца? Конгр должен был знать из хранившейся на маяке книги, когда прибудет вторая смена сторожей. Не мог он не знать и того, что ожидает его, если шхуна не выйдет в море раньше первых чисел марта.

Наступило 16 февраля. Васкец сгорал от нетерпения узнать, что происходит.

Когда солнце село, он пошел по северному берегу, в направлении бухты и маяка.

Несмотря на темноту, он мог встретить кого-нибудь из пиратов, а потому шел около самой стены береговых утесов, осторожно вглядываясь во мрак, останавливаясь, прислушиваясь при малейшем шорохе.

До бухты оставалось три мили. Васкец шел как раз той дорогой, по которой бежал с маяка в день убийства товарищей. В этот вечер, как и тогда, его никто не заметил.

Часов в девять вечера он был в двухстах шагах от маяка и увидел в окнах своего бывшего жилища свет. Гнев душил его при мысли, что бандиты поселились в доме убитых ими, в его доме!

С места, где он стоял, Васкец не мог видеть утопавшую во мраке шхуну. Он подошел шагов на сто ближе, думая, что вся шайка собралась дома и что никто из бандитов не выйдет на улицу.

Он пробрался до песчаного берега малой бухточки. Шхуна была снята с мели накануне и теперь слегка покачивалась, стоя на якоре.

Если бы он только мог, если бы это от него зависело, — он с радостью пробил бы корпус и потопил судно в бухте.

Итак, повреждения были исправлены. Васкец заметил, однако, что шхуна не слишком глубоко сидит в воде, ее подводная часть видна была по крайней мере на три четверти метра ниже ватерлинии. Очевидно, в ней еще не было ни балласта, ни груза. Таким образом, могло случиться, что отплытие отложат еще на несколько дней. Но, конечно, это будет уже последняя задержка. Через двое суток «Мол» снимется с якоря, обогнет мыс Сан-Хуан и навсегда исчезнет с горизонта.

Так как у Васкеца съестные припасы были на исходе, то на следующий день он решил отправиться в пещеру за новым запасом.

Еще не рассвело, когда он, опасаясь, чтобы шлюпка не перевезла днем всех припасов на шхуну, направился туда, соблюдая всяческие предосторожности.

Обойдя угол утеса, Васкец увидел, что шлюпки нет и берег безлюден.

Он вошел в пещеру.

В ней оставалось еще много предметов, но сухарей и мяса уже не оказалось!

Пираты унесли все съестные припасы, а оставшихся у него могло хватить не больше чем на двое суток!

Не успел он прийти в себя, как послышался плеск весел. К берету подходила шлюпка, а в ней сидели Каркант и два других бандита.