— Пойдём… Мы не закончили.
Конечно, не закончили, однозначно… Неллика, однако, под тентом сперва с основательностью осмотрелась, провела по полу ладошкой, выбрала уголок… Обратилась к Кею, нежно потянула застёжку его костюмчика:
— Его же в ресинтез нельзя, да?.. Сними! Как раз, если что — накроемся… Но вообще-то он не вернётся…
— Хм… Ты будто что-то серьёзное планируешь…
Неллика улыбнулась, подняла глаза, близко-близко:
— Да. Отдачу моей девственности. Тебе. С проверкой на совместимость.
— Сейчас? — только и нашёлся что спросить Кейр.
— Да.
Мозги честно-горячечно искали какой-нибудь спуск на тормозах… Выдали:
— У меня же нет ничего контрацептивного. Дома, в коттедже — есть, а с…
— Не нужно. У меня не опасный день. Точно! Честно! Я знаю.
Кей кивнул. Конечно же, не опасный… «Собственно, я же её заберу… Вот проверю на совместимость — и заберу…»
Шорты были, оказывается, уже тайком расстёгнуты и легко снялись; пуловер отлетел вслед, сразу же… Тоненький флекс с фобитовым напылением, под ним удачная мягкость спанбонда — этот аскетичный комфортный минимум обострял внимание на главном, не оставляя деталей. Неллика, пожалуй, не была опытна во вступительных ласках… Но замечательно выдала вот это самое замирание восторга — как от невесомости — вновь оказавшись, в какой-то момент, между Кейрисом и Рианноном… Она, если одним словом — отзывалась. По-настоящему. Что в ней впечатляло — и зрительно и тактильно — Кей сформулировал наконец: парадоксальная нежность. Она будто ухитрилась обрасти чем-то мягким, даже как бы пухлым — но ни на йоту не потеряв стройности, длинноногости, тонкости очертаний: вроде бы, всё то же, что у остальных — но линии тела нежные. Хочется этот парадокс рассматривать, трогать… Между прочим: в близнецах это тоже, пожалуй, есть… но не как парадокс, а как нечто уже перешедшее в ранг скрытого, но безотказного оружия… Интересно…
В моменты былых соитий в своей жизни Кейр не единожды признавался (как минимум — в мыслях) во вселенской, навсегдашней, окончательной любви к объекту соития — и в итоге научился даже в такие моменты помнить, что это наверняка — преувеличение; что необходимо ориентироваться не на голый сексуальный ажиотаж, а ещё и на родство душ, бытовую совместимость хотя бы — если замышляешь серьёзные отношения. Однако с Нелликой, со всеми поправками, всё равно это было сильней… Сильней, чем с кем-либо раньше. Пусть на малую толику — но сильней…
С Нелликой ему даже странным образом захотелось сделать нечто более интимное, чем коитус: контакт рот-в-рот, с небезопасным обменом бактериями… Древние люди совершали его, кажется, в знак самоотверженного доверия; натуралисты так вообще утверждают, что это приятно — не вполне понятно, что в этом может быть приятного, но, видимо, доверие к Неллике выросло настолько, что… Нет, конечно, не сейчас. Это выглядело бы ненормально. Но всё же — потом, когда-нибудь… «Заберу с Рианнона — а там…»
…В операции по отдаче девственности со стороны Неллики всё было правильно и аккуратно, с сосредоточенностью и задержками выдохов; небольшое поступательное движение, плавная нежная пауза на секунды; новое поступление — где, дальше, обнаружилась плева; отдающая сторона напряглась («Больно?» — «Нормально…»); решительный приступ и победа; фрикции, закрепляющие успех — Кейр ещё осторожничал, но Неллика постепенно, частями, расслабилась, увлечённо задышала в ухо; наконец в отместку укусила его — и прошептала, слегка сбиваясь дыханием:
— Ну? Убедился, что я девственница? Была…
— Да…
Кей намерился, деликатно и бережно, выйти — но инспектируемая удержала его, воспламеняюще шепча:
— Давай ещё… попробуем. Не больно, в общем-то… Что-то такое может… получиться…
«О, звучит однозначно неплохой идеей!»
…Что-то такое получалось. Очень настоящее и верное… Нет, воистину: она напоминала близнецов. Внутри это чувство лишь усилилось. Кейрис зашёл на полную глубину: осторожно, медленно, понемногу — но абсолютное единство приходило всё ярче и ярче, всё реальней и неотступней… Допустим, конечно, второй раз, с интервалом в полдня, после перерыва — всегда мощней и интересней; но дело состояло не в одном этом… Нет, потрясающе: будто близнецы были намёком, альтернативой, копией — а оригинал Кейрис получил именно сейчас, в парадоксально единственном экземпляре; пилот-инспектор ощутил слёзы на своих глазах, безмолвные, в процессе совершения этого открытия…
— Ты тоже плачешь? — прошептала Неллика. — И я… Ничего. Теперь всё будет хорошо. С нами. Я ведь сразу сказала, что ты меня возьмёшь!
После соития принято грустить только мужчинам — но и женский пол иногда странным образом куксится. В своём ключе. Тоже, видимо, физиологическое…
…Неллика теперь уже рыдала. Почти беззвучно, но безудержно и отчаянно.
«Ничего. Это нормально. Пройдёт», — диагностировал Кейрис.
Не проходило. Роняла слёзы на фобит (шариками по складкам они катились, сливаясь в трагическое озерцо). Мотала головой, шептала нечто литературно-образное, высокопарное:
— …проехала последнюю станцию… Сдала последнюю оборону… Всё. Теперь — уже точно всё!
Кейрис взялся за осторожную психотерапию:
— Что — всё?
— Всё… Всё кончилось! Ты меня не возьмёшь.
— Почему это?
— Потому что — я не могу врать! Я — не хочу врать! Я не могу начинать жизнь с моим, лучшим на свете, человеком — с обмана! Я просто не могу! Я думала — ничего, это неважно!
— В чём дело? Где враньё?
— Везде! — Неллика вдохнула, выдохнула. — На самом деле это… это… это всё правда.
— Что?
— Всё!!! Что я залетела от Найфреда! Глупо, да!!
Кейр почувствовал, что разум его плывёт. Всё поворачивается с ног на голову… Нет, разум ещё попытался воспротивиться:
— Ты же девственница… была.
— Да, — деловито кивнула на это Неллика, — Найфред входил не до конца. Я такое условие поставила. Но всё равно… Как-то залетело… Может, мы слишком долго это с ним… Мне надоело даже… Но ему нравилось. Он потом обломался очень, когда я его отшила. Да нет, он не… виноват. Я сама. Я всё сама! И что слух запустила сама — тоже правда! Я, как узнала — проболталась… Сдуру. Кое-кому. Ну, тут же подправила слух… Якобы, не только что залетела — а уже давно. На месяца полтора раньше. Найфред всё равно никому не скажет, как бы, проверить нельзя, он же такой… То есть, я подумала, девки уже ждать устанут — а эффекта всё нет. Значит, ложный слух. То есть, у меня получилось ощущение — очень важное ощущение! — что девки не знают… Знают не то. Того, что они думают — нет. Как бы, и нет ничего! Поэтому я тебе врала совершенно честно, искренне! И ты поверил!
— Да, — кивнул Кейрис, несколько оглушённый, ошеломлённый, — я поверил. Но ты ведь врала, чтоб я тебя взял? Значит, это объяснимая ложь… Вообще, залёт можно прервать. На Альтее.
Слова — как и мысли — звучали холодно, пустовато, расчётливо. Да, её можно простить. Да, её можно взять. Да, она ему нравится — нереально, болезненно, очень сильно. Ненормально. Странно. Он знает её всего три дня. Хоть чуть-чуть получше её узнать… Могут быть ещё какие-нибудь сюрпризы…
— …но знаешь, странное ощущение… Будто я хотела зачать! Или Рианнон хотел… Не Найфред. Правда, я без претензий к нему. Я сама его… закадрила. Он не мог же устоять. Но мне он… Зачем?.. Вот это я не могу понять… Или нет: теперь понимаю! Просто. Такой урок. Ничего нормально не получается, людям вечно что-то мешает. Просто, такой урок!
(Вселенская скорбь. Взгляд блуждающий, отсутствующий… Ну, пусть рассуждает. Может, успокоится…)
— …нет, ты не думай. Я счастлива! Я действительно счастлива, что именно ты — мой первый мужчина!
— Не первый, — зачем-то возразил Кейр.
