Разумеется, только глупостью можно было объяснить то, что Вар потащился в такой день в такую даль. И, как оказалось, напрасно. Дорога домой исчерпала остатки его терпения. Хотя трамвай ехал довольно резво, не было конца этим пустым раскалённым остановкам. Со значительным опозданием он узнал в вошедшей на одной из них Зару. Она без задержки подошла к нему и плюхнулась на сиденье рядом.

– Привет!

– Привет! – ответил он, не меняя положения застывшего в неудобной позе тела подальше от горячей спинки сиденья. Правая щека чувствовала жар солнечной стороны.

– Уф! – произнесли они оба, когда в вибрирующем салоне опять началось движение воздуха.

– Как дела?

– Хорошо, – она вытерла платком лоб и шею.

– Скорей бы это всё кончилось. Какой я дурак, что остался в городе. Уже забыл, как плохо здесь в это время. Жарища, и никого нет.

– Я думала, что ты уехал.

– Я тоже думал. Не получилось.

– Ты куда, домой?

– Угу.

Пропущенные платком капельки пота исчезали за линией выреза платья и, следуя рельефу, устремлялись к выемке груди, прикрытой от ленивого взгляда лёгкой тканью платья. Не меняя положения головы, Вар затруднялся определить, надето ли там что-то еще, под платьем. Скорей всего, нет. Они сидели гораздо ближе друг к другу, чем предписывают правила хорошего тона в раскалённом полупустом трамвае. Открытые шея, плечи и руки без всякого стеснения испускали жар.

Этому телу всегда нравилось быть в его присутствии. Это тело почти не сомневалось в том, какие оно вызывает у него мысли и желания. Там, внизу, обтянуты трусиками две упругие ягодицы. Возможно, даже прохладные. Шутка. Распространялись слухи, что это хозяйство перешло в чужое распоряжение. У Зары появился шаш. Но это ещё не было причиной сомневаться в том, что Вар лишился своих прав.

Между их телами всегда возникало взаимное притяжение значительно более сильное, чем электрическое, и, разумеется, гравитационное. Притяжение, которое трудно было отрицать и игнорировать. Не совсем типичное притяжение двух типичных экземпляров противоположного пола. Эта рука знала, как обхватить эту грудь, нетерпеливо и возбуждающе. Эти бёдра знали, как принять это мускулистое тело беззащитно и бесстыдно.

Не менее примечательным было и то, что отсутствовало в этом притяжении. Их миры стремительно расходились в стороны по мере сближения тел. Их взгляды теряли присущую им выразительность и ум. Их чувства теряли благородность и теплоту.

Они успели восполнить двухмесячный пробел в общении до того, как Заре нужно было выходить. Было о чём рассказать и что обсудить. Было о чём умолчать. Ничто не мешало им продолжить дома у Зары, всего в нескольких минутах от остановки. Этого не случилось, и не только по причине жары.

К тому времени, когда Вар наконец подставил своё тело под слабую струю душа, Зара лежала в лёгком халате на диване на неосвещённой стороне квартиры, мокрой головой на подушке и с томительными ощущениями внутри. Потолок пересекла узкая яркая полоса света, прокравшаяся сквозь щель в плотных занавесках. Некоторое время она раздумывала о причине колебания яркости полосы. Горячий воздух шевелит листву дерева за окном. Она переменила положение, халат раскрылся и оголил левую грудь, сразу привлёкшую её критический взгляд. Непримечательный бугорок с торчащим соском. В вертикальном положении эта часть её тела смотрится гораздо лучше. Она разглядывала её без большой симпатии, но снисходительно. Самоуничижительные осмотры прекратились, когда она с радостью обнаружила, что и на эту грудь есть достаточно охотников. Что не всё внимание растрачивается на большие упругие шары, которыми, казалось, заполнена вселенная. И что среди охотников попадаются вполне желанные экземпляры.

Встреча в трамвае словно уже заполнила день, хотя в нём уже случились и должны были случиться другие важные события. Заре это не нравилось. Она обнаружила, что исчерпала весь гнев зимней поры, и опасалась возврата чувства беззащитности. Она уже была готова к переменам. Вернее сказать, надеялась на них. Раздался звонок. Зара неторопливо подошла к двери и посмотрела в глазок. Она увидела широкую улыбку и букет цветов.

– Да ты её ещё даже не видела!

– Девочки их встречали несколько раз.

– Какие девочки!

– Что ты сердишься?

– Да ты говоришь о чём не знаешь, – Вару не нравилось, какой оборот принимает их разговор, но терпеть было выше сил. Даже ради невысказанной цели звонка. Он застал Зару поздним вечером через несколько дней после встречи в трамвае. И застал её в вполне подходящем настроении. Как казалось.

– Она просто уехала домой на каникулы на всё лето.

– Я слышала, что Вит сделал ей предложение, а она отказала и уехала.

– Бред.

– Тебе он ничего не говорил?

– Мне он ничего не говорил.

Им пора было бы перейти на более полезную тему, но Зара упускала возможность за возможностью.

– А правда, что она намного старше его?

– Не знаю, сколько ей лет, но непохоже. Она ещё учится.

– Нам кажется, что она ему не пара.

– Ты же её ещё не видела.

– Девочки видели.

Такую Зару Вар не мог долго терпеть. Даже по телефону. Даже в состоянии томления.

– Про тебя тоже ходят слухи, – Вар приветствовал последовавшую паузу.

– Сколько уже времени?

– Двенадцать с чем-то. Пора спать, хотя не хочется в такую жару. Ты что завтра делаешь? – наступил решающий момент.

– Не знаю, – прозвучало устало и не обнадёживающе.

– Пока.

Вар встал с постели и подошёл к окну. Город излучал совсем мало света. Казалось, что фонари на их безлюдной улице тоже не работают в полную силу. Нагретый воздух лениво устремлялся вверх, унося с собой без ощутимой пользы накопленное за день тепло земли. Сквозь густоту подвешенной в воздухе пыли едва пробивался свет самых ярких звёзд. Где-то пряталась луна. Уже много дней как опустел Шаш, в сердце Вара поселилось чувство одиночества. Он и сам как будто исчез из города раньше всех. Телефон молчал, никто не рассчитывал застать его дома в это время. Никто не поднимал трубку на другом конце провода. Пропали Рэм, Вит. Наверно, на своих любимых побережьях. Давно он не проводил этот месяц в городе. Чем могут быть заняты сейчас его также застрявшие здесь вместе с ним друзья?

Взгляд устремился в темноту. Далеко за чертой города, за обширными пространствами и горными грядами, густота ночи разбавляется отражённым ото льда и снега светом. Холод примораживает не успевшие за день вытаять и скатиться вниз камни. Завтра им представится ещё одна возможность упасть на ледник и найти на его поверхности постоянное место. На многие десятилетия. Или попасть в ледяную борозду ручья, разогнаться в потоке воды и исчезнуть в большой трещине. Также надолго. Завтра здесь опять будет властвовать Солнце, как уже много дней подряд. Не ослабленное тучами. На это рассчитывают пришедшие в цирк перед наступлением темноты люди. На длинный сухой тёплый день, чтобы преодолеть их завтрашний длинный путь к вершине и спуститься обратно. Нужно только будет быть внимательными в камнеопасных местах.

Издали донёсся длинный гудок. Поезд? Где-то в той стороне находится дом, в котором живёт Горошек. Он потерял её след с начала каникул. Он чувствовал, что готов уже переместить её в реальный мир. Приблизиться, сесть рядом и вдохнуть запах её тела, ощутить близость нежной кожи. Она должна быть очень нежной, эта белая кожа. Узнать, как смеются её глаза и губы.

Вар вернулся к своей постели, лёг на живот и закрыл глаза. Не бывает плохого времени в городе Шаш. Завтра он сделает то, что уже давно не делал – отправится утром на канал. Там наверняка полно людей, как в школьные лета. В такую-то погоду. Сейчас холодная вода канала в самый раз. Обжигает. Может, встретит кого-нибудь из старых приятелей. Если повезёт, то может появиться и один из волновавших его когда-то тонких силуэтов.

Вар подошёл поближе и внимательно осмотрел плотное скопление лежащих, стоящих, двигающихся тел. Взрослые и дети, школьники и школьницы. Жарко. Это место одно их самых удобных и популярных в округе. Когда-то было их любимым местом. Никого. Он стоял в нерешительности. Отправляться обратно без того, чтобы окунуться хоть раз, было глупо. Хотелось скорей в воду. Он ещё раз оглядел толпу и направился в сторону от неё, к кустам, где берег канала обрывистый и довольно высокий. Там его ждал приятный сюрприз.