— Охо-хо! У этого Бегущего бархана каждый след — словно высохшее озеро!

Солнце пошло на закат. От барханов протянулись синие тени. Острый Зуб вылез из шатра, сел столбиком на спине слона и скомандовал:

— Шаг направо, шаг налево, шаг назад и — сто тысяч шагов вперёд!

Ночью у Илюка появился ещё один Путеводный — маленькая звезда, по имени Острый Луч.

Ночью пустыня изменилась неузнаваемо. Вышли на охоту те, кто днём прятался в норах. А на небе высыпали звёзды. Звёзды были крупные, ясные и совсем близко — протяни хобот и сорвёшь. Но вот показалась ещё одна, маленькая, — распустив три острых луча, она сияла далеко впереди.

— Острый Зуб! Нам надо идти к той звезде! Смотри, она показывает нам путь!

— Путеводный — это я! И нечего ей совать свои острые лучи не в своё дело! Впрочем, ладно, если ей так хочется, пусть светит, — строгим голосом сказал Острый Зуб.

Сказал-то он сурово, но сам был рад-радёшенек неожиданному помощнику — вокруг пошли совершенно незнакомые места.

Илюку тоже хорошо. Сразу два Путеводных у него. Один, с острыми зубами, командует днём: «Шаг — направо, шаг — налево!» А наступит ночь, за дело берётся другой, острыми лучами показывает дорогу.

На второй день перед ними раскинулась ровная, как стол, и твёрдая, как камень, глинистая пустыня. Огромные трещины разбегались по ней. И каждая трещина, казалось, кричала: «Воды! Воды!»

— Ничего… — бормотал Илюк, сердито оглядывая раскалённую пустыню. — Нурек усмирил Вахш? Усмирил. И тебя усмирит! Перестанешь жечь путешественников! Будешь оазисом!

Какая мука шагать по горячей, растрескавшейся глине! Но от рассказов Острого Зуба о своём дяде становилось веселее. У Илюка даже дух порою захватывало: вот это дядя так дядя! Собери подвиги силачей всех времен, сложи все вместе, и то рядом с подвигами дяди они будут выглядеть как кротовая кучка рядом с Гималаями. И просто удивительно: до чего же он, этот несравненный дядя, любит своего племянника!

Иной раз суслик от восторга перед подвигами дяди свистел. И свист пронизывал И люка насквозь: от левого уха до правой задней пятки. А это было щекотно. Один раз Острый Зуб свистнул особенно пронзительно. Тогда Илюк остановился и показал ему свой след. Посередине его была ямочка — там вышел свист. Они договорились: впредь, когда Острому Зубу захочется свистнуть, он сначала вылезет из-под уха и лишь потом свистнет.

Так прошёл второй день. Наступил вечер. Потянуло прохладой. Острый Зуб, съёжившись, сидел на слоне и весело попискивал, вернее, старался весело попискивать. Эта пустыня всё больше не нравилась ему. Неужели заблудились? Суслик с горечью подумал, что приказы «шаг — налево, шаг — направо» больше годятся для танцев, чем для серьёзного путешествия. И он с нетерпением ждал, когда обязанности Путеводного можно будет передать Острому Лучу.

В эту ночь Острый Луч немного опоздал. Илюк остановился и позвал:

— Маленькая звезда, где ты?

Пронзив лучами длинное серебристое облако, вспыхнула маленькая звезда. Наши путешественники поняли, что днём сильно отклонились в сторону…

А на третий день всё было по-другому. Зелёными полями, густыми садами они шли по Оазису — Бывшей пустыне. Солнце палило, как и вчера, но тень садов не давала жечь землю, овевала прохладой. И всё это сделала вода Ну река! Тут уж всякий поверит в её волшебную силу. Только она и может вырастить чудо, которое излечит Младшего! Ноги несли Илюка с такой быстротой, будто в каждой из четырёх пяток сидел свист.

К реке они подошли поздно ночью. Сверкали звёзды. Рядом сиял новый город. Прохлада лавиной спускалась с гор. Высоко на скалах показались тени горных козлов. Застыли на миг — и растаяли в темноте.

Острый Зуб сидел, крепко вцепившись в спину друга. Оба молчали. Никогда не думал Илюк, что вода может так грохотать. Он встречал воду — она тихо журчала, встречал воду — она текла без единого звука, лилась, как ласковый поток света. Ещё Илюк был хорошо знаком с одним озером, поросшим жёлтыми лотосами. Озеро было большое, но и оно лишь тихо плескалось. Ганг иногда выходил из берегов, но даже тогда (а ведь какая большая река!) не грохотал так страшно, как этот бешеный Вахш.

Не доведись Илюку выслушать урок Старшего Орла, он, может быть, и испугался бы. А сейчас он, слонёнок, только отступил на два шага.

— В тяжёлые минуты нельзя терять головы, надо изо всех сил взять себя в руки и спокойно обдумать, что делать дальше! — сказал Илюк. — Время дорого, ждать утра мы не можем. План таков. Во-первых, Острый Зуб спрячется под ухо Илюка. Пока Илюк не скажет, он оттуда и носа не высунет. Во-вторых, поток может ударить Илюка о камни и оглушить. Значит, он должен дать слово в любом случае не терять сознания.

— А сколько мне сидеть под твоим ухом? — встревожился Острый Зуб.

— Пока к тебе не придёт мой хобот.

— А твоему хоботу можно доверять? Ты сам сказал, что в горах, в самый нужный момент, он вдруг взял и исчез.

— А потом нашёлся. Прячься! Нельзя терять ни минуты!

Недовольно бормоча про тех, которые пропадают в неурочное время и возвращаются, когда уже слишком поздно, Острый Зуб перебрался под Илюково ухо.

— Что бы ни случилось, не потеряю сознания! — сказал Илюк самому себе. Но, подойдя к воде поближе, пробормотал: — Легко сказать, да трудно сделать!

Но есть на свете Младший!

— Сегодня надо думать только о Младшем! — сказал Илюк и бросился в воду.

Спина слонёнка на миг показалась над бурунами и снова исчезла. Прошло много-много времени, и наконец Илюка прибило к другому берегу.

Он тяжело дышал. На беду, что-то случилось с левым ухом, оно затрепыхалось, а потом закричало истошным криком:

— Тону! Тону!

Илюк тряхнул головой, и тот, кто собирался утонуть, теперь завопил:

— Ой, падаю! Падаю!

— Ай-ай! — усмехнулся Илюк. — Обычно сначала падают, а уж потом тонут. У этого всё наоборот — сначала тонет, а потом уже падает.

Бешено грохочут воды Вахша. Темно в узком глубоком ущелье. Ничего не видно. Где же кустик?

— Острый Луч! — позвал Илюк. — Ничего не видно!

Маленькая звезда спустилась в ущелье. Три луча собрались в один и пронзили тьму. В ущелье посветлело, и высоко над собой прямо в скале Илюк увидел куст с маленькими круглыми листьями. Сквозь тёмную зелень просвечивали ягоды — вот оно, Алое Сокровище!

Хорошо, когда есть хобот! Тянется хобот, старается изо всех сил, однако дотянуться до зелено-розового кустика не может. Слишком высоко растёт куст!

Ещё лучше, когда есть маленький друг! Поднимаешь ухо, хоботом подсаживаешь маленького ненаглядного друга повыше на скалу, он бежит по стене вверх… и вот он уже возле куста.

Глядите, бежит обратно! Мордочка у него стала круглой, как надутый шар. Значит, то, за чем они шли три дня и три ночи, уже в надёжном месте, в защёчном мешке.

Илюк схватил насквозь промокшего суслика и спрятал под ухо. Надо торопиться!

— Что бы ни случилось, нельзя терять сознания! — ещё раз подбодрил себя Илюк и во второй раз бросился в бешеный поток.

Прошло много времени, звёзды уже сменили свои места. Маленькая звезда, словно искала кого-то, опустилась совсем низко.

Наконец Илюк выкарабкался на берег. Встал. Глаза его были закрыты. Он шатался, казалось, вот-вот рухнет.

— Ты что? На качелях качаешься?! — заверещало неугомонное ухо. Оно не хотело больше висеть, словно вывешенное на просушку. Ухо зашевелилось, приподнялось, и оттуда выполз Острый Зуб. И сам на себя рассердился: «Ну что за голова! Твой друг еле стоит на ногах, не в силах даже открыть глаза, а ты о каких-то качелях подумал!»— Илюк! — позвал Острый Зуб. — Илюк! Илюк! Открой глаза!

— Млад-ший! — прошептал Илюк и, шатаясь, тронулся в обратный путь.

— Слон и суслик вернулись!..

— Ах, они опоздали!

— Немного бы пораньше!..

— А сами-то! Страшно глядеть… В ранах, в ссадинах! Видно, целебными ягодами придётся лечиться им самим!